Следите за нашими новостями!
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

Т. Б. Агранат

МИНОРИТАРНЫЕ ЯЗЫКИ И ПИСЬМЕННОСТЬ В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

(Языковая политика и языковые конфликты в современном мире. - М., 2014. - С. 403-409)


 
The article considers the main problems minority languages face nowadays. The author analyses severely threatened languages which have a few native speakers left, the spheres of their use is extremely limited, there is no writing system in these languages and there is no educational process in them. Anyway native speakers of these languages believe that the preservation of their mother tongue is possible only via creation of writing system for their language and teaching it at school. The correlation between writing system and language preservation is the main point of the paper.
 
Различные исследователи исчезающих языков, работавшие в разных регионах мира, приводят более или менее одинаковый набор условий, при которых возможен языковой сдвиг (подробно об этом см. [Вахтин, 2001]). Однако многие из них оговаривают, что эти условия не независимы, не равноценны и находятся в сложном взаимодействии. Проблема еще и в том, что предлагаемые факторы не только не дают возможности прогноза, но и тесно связаны один с другим, и ни один из них не может рассматриваться как самостоятельный и тем более главный [Вахтин, 2001: 14]. Н.Б. Вахтин пишет, что предпринимались попытки расположить факторы, влияющие на языковой сдвиг, в причинно-следственном порядке (например, утрата престижа вызывает утрату сфер функционирования, что, в свою очередь, влечет за собой изменение предпочтений и т. д.). Эти попытки соблазнительны, однако обычно не слишком убедительны. Значительно «безопаснее» давать подобные факторы в виде неструктурированного списка, что многие лингвисты и делают [Вахтин, 2001: 13].
А.Е. Кибрик [Кибрик, 1992] задает списком, не рассматривая причинно-следственные связи, факторы, негативно влияющие на жизнеспособность языков:
а) численность этнической группы и говорящих на языке этой группы;
б) возрастные группы носителей языка;
в) этнический характер браков;
г) воспитание детей дошкольного возраста;
д) место проживания этноса;
е) языковые контакты этноса;
ж) социально-общественная форма существования этноса;
з) национальное самосознание;
и) преподавание языка в школе;
к) государственная языковая политика.
В документе ЮНЕСКО, составленном в 2003 г. несколькими лингвистами, представлено девять факторов витальности языков. По каждому фактору в документе жизнеспособность языка предлагается оценивать по шестибалльной шкале от 5 до 0 с учетом приведенных критериев. Шесть из этих факторов признаются основными, которые надо учитывать при оценке жизнеспособности языков, но ни один из них нельзя рассматривать обособленно, поскольку язык, получивший высокий балл по одним критериям, может требовать срочного внимания по другим, говорится в документе. Факторы эти следующие:
1. Передача языка от поколения к поколению.
2. Общее число носителей языка.
3. Доля носителей языка в общей численности населения.
4. Области употребления языка.
5. Использование языка в новых областях и СМИ.
6. Наличие материалов для изучения языка и приобретения навыков грамотности.
Следующие два фактора не входят в перечень основных:
7. Государственная политика в отношении данного языка, включая его статус и использование.
8. Отношение членов общины к родному языку.
И последний фактор имеет отношение скорее не к оценке жизнеспособности языков, а к определению срочности документирования:
9. Вид и качество документации.
Чтобы иметь возможность оценить срочность документирования языка, следует определить тип и качество существующих документов [UNESCO, 2003].
Как видим, в этом документе факторы представлены иерархически. В настоящей статье речь будет идти об угрожаемых языках, которые по шкале витальности получат низкие баллы, по крайней мере, по основным факторам. Будем рассматривать такие языки, передача которых детям прекратилась или почти прекратилась, общее число их носителей очень мало, области употребления очень ограничены, письменность и преподавание отсутствуют. Однако, как показывает опыт полевой работы с носителями исчезающих языков и социолингвистическое обследование в местах распространения миноритарных языков РФ, в последнее время у представителей миноритарных этносов возрастает этническое самосознание, которое, к сожалению, не всегда способствует сохранению языка. Но важно, что представители этносов, языки которых не имеют письменности, связывают возможность сохранения языка только с созданием письменности и преподаванием языка в школе. Они категорически отрицают возможность существования только устной формы идиома и возможность устной передачи языка детям. По сути, процесс изучения этнического языка отождествляется с изучением иностранного языка. Они связывают исчезновение языка с отсутствием письменности на нем. Получается, что два фактора, находящиеся, с точки зрения документа ЮНЕСКО, в разных весовых категориях, становятся взаимосвязанными. Известны случаи, когда язык, благодаря наличию письменности, выучивается как иностранный представителями этноса и в какой-то степени продолжает развиваться, например, так происходит с ливским языком, который естественным путем давно перестал передаваться (см. [Агранат, 2014]).
Известны два пути формирования литературных языков: в современном обществе в большинстве случаев это создание букварей на ранее бесписьменных языках, в более ранний период — перевод Библии на языки, не имевшие письменной традиции. В Средние века Библия переводилась с практической целью на языки, говорящих на которых было много, а создание литературного языка оказывалось побочным продуктом.
«Оглянувшись назад, мы увидим, что на протяжении веков переводы библейских текстов способствовали возникновению алфавитов, созданию грамматик и словарей, возникновению и укреплению национальных языков, литературных традиций, влияли на развитие наций» [Ломова-Оппокова, 2010: 67].
В настоящее время иногда перевод Библии на миноритарные языки является также первым письменным текстом, но цель перевода во многих случаях не миссионерская. Переводчики Библии задаются вопросом: может ли организация, занимающаяся переводом Библии, сделать что-нибудь, чтобы предотвратить исчезновение языков, помочь сохранить их для потомков? Они уверены, что сегодня, когда огромное количество языков в мире находится под угрозой исчезновения, перевод Библии на эти языки, особенно если он используется их носителями, может стать действенным фактором поддержки языков [Ломова-Оппокова, 2010: 70].
Сейчас переводы Библии на бесписьменные языки во многом решают и проблемы, связанные с созданием письменности и распространением грамотности на родном языке среди носителей бесписьменных языков, поскольку публикация соответствующих текстов предлагает выбор одного из вариантов алфавита и закрепляет этот выбор [Алексеев, 2010: 59].
М.Е. Алексеев пишет и о влиянии переводов Библии на динамику языковой политики и языковой ситуации в Российской Федерации. В качестве первого стимулирующего фактора можно назвать роль перевода Библии в повышении престижа родного языка, особенно для тех языков, которые ныне специалисты называют «угрожаемыми, вымирающими, исчезающими» и т. п. и, как следствие, повышение интереса к нему как со стороны носителей, так и со стороны местных органов власти. Данная проблема представляется одной из наиболее важных, поскольку процессы вымирания языков нередко сопровождаются полным безразличием носителей к своему языку, который остается функционировать лишь в сфере семейного общения представителей старшего поколения. Между тем, культура каждого, даже самого малочисленного народа, является частицей мирового культурного опыта, ответственность за сохранение и развитие которого несет все просвещенное человечество. Перевод Библии на один из таких языков служит мощным импульсом для национального, культурного и духовного возрождения народа — носителя этого языка. Мне приходилось видеть, с каким интересом местные жители наблюдали за работой лингвистических экспедиций и делали такой вывод: если нашим языком интересуются московские ученые, то он заслуживает более престижного статуса по сравнению с нынешним. Примером может служить перевод Евангелия от Луки на бежтинский язык, считающийся по-прежнему бесписьменным: увидев книгу на одном языке, бежтинцы по-иному стали осознавать родной язык, способный служить для распространения мирового духовного наследия. [Алексеев, 2010: 57].
Однако уже сегодня можно с большой долей уверенности говорить о положительном влиянии перевода Библии на развитие языков. Это, прежде всего, повышение престижа родного языка и интереса к нему со стороны его носителей, со стороны органов власти. Это импульс для духовного и культурного возрождения народов, носителей языков [Ломова-Оппокова, 2010: 71].
Обретение письменности, не важно, посредством составления букваря или перевода Библии, является источником повышения национального сознания у миноритарных этносов.
Многие лингвисты разделяют эту точку зрения и направляют свои усилия на создание письменности и, как неизбежное следствие, стандартизацию языка. Некоторые же и вовсе считают, что создание унифицированного литературного языка даже при большом расхождении диалектов будет способствовать сохранению языка. Эта точка зрения часто подвергается критике, на мой взгляд, справедливой, поскольку, если литературный язык окажется слишком далеким от родного диалекта, то носители этого диалекта, считая стандартизованный идиом чужим, откажутся от его использования; в результате, не приживется сконструированный язык и вымрут диалекты. В этой связи приведем точку зрения И.А. Николаевой о попытках создания литературных языков для малочисленных народов Севера.
«Наличие стандартизованного литературного языка, абсолютной грамотности на родном языке и, в конечном счете, литературы рассматривается как факт безусловно и неоспоримо положительный. Точнее, этот вопрос не обсуждается вообще, но по умолчанию принимается, что иметь литературный язык в одинаковой степени хорошо для любого народа, а не иметь литературного языка для любого народа в одинаковой степени опасно, поскольку ведет к упадку языка в целом. Поэтому в многочисленных изданиях справочного, учебного, энциклопедического и проч. характера, а также во многих работах о социолингвистической ситуации у малочисленных народностей Севера степень сохранности того или иного языка ставится в прямую зависимость от количества выпущенных учебников, произведений художественной литературы или газет на т. н. литературном языке. Правомерность этой посылки, насколько я знаю, не оспаривалась ни в одной работе, по крайней мере, применительно к языкам малочисленных народов Севера, хотя, с моей точки зрения, в ней содержится чудовищное противоречие. Прежде всего, встает вопрос: о какой именно форме литературного языка так беспокоятся исследователи? Литературный язык, возникающий, как правило, с целью стандартизации письменного текста, впоследствии в ходе исторического развития способен выработать единые для данного социума устно-разговорные формы, которые принципиально противостоят диалектным вариантам и, в конечном счете, приводят к их уничтожению. Почему же исследователи финно-угорских языков, которые всегда так много говорят о необходимости их сохранения, сознательно стремятся к уничтожению их диалектного богатства с помощью искусственно навязанных мер?» [Николаева, 1995: 124].
Однако и в том случае, когда литературный язык создан, его наличие не всегда является панацеей для сохранения идиома, поскольку другие факторы могут оказывать негативное влияние. Ср. ситуацию с вепсским языком.
Разработана концепция общевепсского нормированного языка, на котором составляются учебники для начальной и средней школы, вепсский язык преподается в нескольких вузах. Тем не менее, постоянно сокращается число носителей вследствие как естественной убыли, так и миграции населения из деревень в города, практически отсутствует воспроизводство языка. Несмотря на испытываемый к нему интерес в последнее время, вепсский язык имеет низкий социальный статус; утрачивает главную функцию — быть средством общения. Постепенно утрачивается языковая среда, поэтому серьезные попытки создания нормированного общевепсского языка могут провалиться, так как отсутствие языковой среды может помешать распространению его на все диалекты [Мызников, 2005].
Приведем довольно радикальную точку зрения противников создания письменности для народов, не утративших традиционную культуру. По мнению И.А. Николаевой, идея, что культура непременно должна быть письменной, является нашей выдумкой. Известно, что многие общества принципиально ориентированы лишь на устные средства передачи информации. Вводя в такой социум письменность, мы, по существу, создаем новую культуру, не имеющую ничего общего с национальными традициями, и чем больше распространяется эта культура, тем больше губится традиционное общество со всеми его ценностями. В наше время европейская культура имеет более агрессивный и наступательный характер, чем любая другая. Неудивительно поэтому, что европейские культурные модели переносятся на другие общества на всех уровнях [Николаева, 1995: 126].
Е.А. Хелимский пишет, что для этнических и языковых меньшинств сохранение своей культурной специфики в ее традиционных формах представляется во многом более предпочтительным, чем копирование инокультурных моделей [Helimski, 1995: 153]. Он говорит о нганасанском языке, который, не располагая письменностью, фактически имеет хорошо развитую и стандартизованную литературную форму, которая (во всем многообразии стилистических вариантов) реализуется в фольклорных текстах и близких им жанрах [Helimski, 1995: 152].
Как представляется, подходить к вопросам создания письменности для миноритарных языков надо индивидуально, помня заповедь «не навреди». Кроме известных собственно лингвистических проблем (какой диалект взять за основу и т.п.) перед создателями литературных языков встают социальные и культурные проблемы.
 

Литература

Агранат Т.Б. Дальнейшие пути отмирания двух прибалтийско-финских языков // V Всероссийская конференция финно-угроведов «Финно-угорские языки и культуры в социокультурном ландшафте России». Петрозаводск, 25–28 июня 2014 г. Материалы. Петрозаводск, 2014. С. 523–526. Электронная публикация, доступна по ссылке: http://resources.krc.karelia.ru/illh/doc/knigi_stati/mater_fin_ugr_konf.pdf.
Алексеев М.Е. Перевод Библии как фактор сохранения и развития языков народов России // Перевод Библии как фактор развития и сохранения языков народов России и стран СНГ. Проблемы и решения. М., 2010. С. 56–66.
Вахтин Н.Б. Условия языкового сдвига (К описанию современной языковой ситуации на Крайнем Севере) // Вестник молодых ученых. Серия: Филологические науки. № 1. СПб., 2001. С. 11–16.
Кибрик А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. М., 1992.
Ломова-Оппокова М.Ю. Перевод Библии как фактор развития и сохранения языков // Перевод Библии как фактор развития и сохранения языков народов России и стран СНГ. Проблемы и решения. М., 2010. С. 67–76.
Мызников С.А. Этноязыковая ассимиляция вепсов и ее рефлексы в русских говорах // Малые языки и традиции: существование на грани. Вып. 1. М., 2005. С. 135–144.
Николаева И.А. Обско-угорские народы и литературный язык: личное мнение // Вопросы уральских литературных языков / Г. Зайц (ред.). Будапешт, 1995. С. 123–127.
Helimski E. Nganasan as a literary language — and further reflexions on literary languages // Вопросы уральских литературных языков / Г. Зайц (ред.). Будапешт, 1995. С. 149–153.
UNESCO (2003). Vitalité et disparition des langues. Groupe d’experts spécial de l’UNESCO sur les langues en danger. Доступно по ссылке: http:/www.unesco.org/new/fileadmin/MULTIMEDIA/HQ/CLT/pdf/Language_vitality_and_endangerment_FR.pdf.