Следите за нашими новостями!
Philology.ru - Русский филологический портал
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

А. И. Норанович

О ВОЗМОЖНОЙ КОРРЕЛЯЦИИ ЭТНОГЛОТТОГЕНЕТИЧЕСКИХ И КЛИМАТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

(Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. - Ростов-на-Дону, 2004. - С. 99-103)

 
В XX в. усилия лингвистов были сконцентрированы в основном на изучении имманентных законов языка, они опирались при этом на блестящие идеи Ф. де Соссюра [1]. Одним из весьма удачных свидетельств в пользу данной концепции может служить и недавно опубликованная статья О.А. Лаптевой, в которой исследуется функционирование внутренних законов языкового развития в эпоху интенсивных социально-экономических преобразований [2]. И действительно функционирование имманентных законов языка после вступления его носителей в эпоху цивилизации происходит в условиях то ускоряющегося, то замедляющегося социально-экономического развития, которые (опосредованно) воздействуют на "самоорганизацию движения языка".
В то же время развитие человечества и его языка (языков) происходило в эпохи, предшествовавшие цивилизации, в условиях влияния иных, а именно природных факторов. Они оказывают свое воздействие и в настоящее время, однако их действие ослабляется и модифицируется защитными свойствами цивилизации, которая во многом и возникает благодаря усилиям человечества, направленным на преодоление некоторых, считающихся негативными природных факторов. Это воздействие природы на социум и экономику более остро ощущается вследствие начинающегося потепления и будет ощущаться в еще большей степени с наступлением очередного ледникового периода. Дело в том, что данные природные катаклизмы не могут не вызвать демографических изменений, например, в виде переориентации миграционных потоков, что в свою очередь влияет на беспрерывный процесс этногенеза, а через него - и на глоттогенез.
Возраст современной общемировой цивилизации едва превышает 5 тысяч лет, однако переход к цивилизации разные народы осуществляли разновременно, и для большинства европейских народов продолжительность эпохи цивилизации не превышает полугора десятков столетий. Однако и за этот непродолжительный период европейская цивилизация, даже само ее начало, подверглась чрезвычайной опасности, обусловленной природными факторами и их последствиями.
Общественности хорошо известна во многом плодотворная попытка Л.Н. Гумилева объяснить процессы этногенеза географическими и ландшафтными причинами [3|. Он увязывает изменение этнической карты Европы в древности и в средневековье с чередующимися периодами усыхания и увлажнения восточной и западной частей этого континента. В то же время предположений о причинах этих явлении не делается. Творчеству автора присуща постоянно повторяемая идея "пассионарности" и ее роли в этногенезе. Однако как первое (изменение увлажненности), так и второе (этногенетические процессы) имеет совершенно не мистическое, но научное, т.е. астрономическое. геологическое и климатологическое объяснение. Более того, его данные подводят научную базу под периодизацию процессов возникновения и развития человечества, в том числе и в доисторические эпохи, поскольку человек и человечество являются продуктом геофизических и биологических процессов, протекающих на Земле.
Достаточно совместить диаграмму чередований потеплений в конце третичного и в четвертичном периоде и диаграмму эволюции человека, которые сами по себе являются продуктами разных дисциплин: геологии и палеоклиматологии, с одной стороны, и палеоантропологии - с другой, и которые развивались достаточно независимо друг от друга, чтобы понять, что начало каждой стадии антропогенеза связано с периодами длительных потеплений, а оледенения гюнц, миндель. рисс и вюрм разделяют эти стадии. Подобное наложение геолого-климатологических и антропогенетических схем осуществлено в [4]. Эти эпохи продолжительностью по нескольку сотен тысяч лет сменяют друг друга на протяжении четвертичного периода, после того как дрейфующие по поверхности Земли материковые плиты заняли положение, существующее и поныне.
Причины смены потеплений и похолоданий в четвертичном периоде долгое время привлекали внимание ученых, но лишь в первой половине XX в. они нашли свое научное (математическое и астрономическое) подтверждение. Сечь идет об астрономической теории сербскою ученого М. Миланковича, в основном сформулированной им к 1940 г. [5].
Во второй половине XX в. идеи М. Миланковича развивались рядом ученых, в частности Дж. Имбри [6].
Дело в том, что (по крайней мере) плейстоценовые оледенения можно поставить в зависимость от положения Земли относительно Солнца в космическом пространстве, от чего зависят изменения в инсоляции поверхности Земли и, в частности, ее приполярных областей. Степень инсоляции изменяется в зависимости от наклона и направленности земной оси и формы эллипса земной орбиты (ее так называемого эксцентриситета). Большой наклон земной оси, направленность ее северного отрезка в сторону от Солнца в тот момент, когда в Северном полушарии лето, и малый .эксцентриситет (т.е. в тех случаях, когда земная орбита вытянута минимально и приближается по форме к кругу) благоприятствуют усилению инсоляции и тем самым - потеплению. Совмещение благоприятных позиций, вероятно, приумножает этот эффект. Малый наклон земной оси. ее иная направленность и большой эксцентриситет орбиты Земли вместе и по отдельности приводят к обратному эффекту- похолоданию и как следствие к более или менее продолжительному оледенению, которые в геологии и истории называются ледниковыми эпохами и периодами [6, 7|. Следует, однако, отметить, что указанные изменения астрономических параметров чрезвычайно незначительны (отклонение в несколько градусов, менее 3°, уменьшение большой оси орбиты всего на 14,7 млн км, что является "мелочью" в астрономических масштабах, изменение скорости движения Земли по орбите в пределах 1 км), но приводят к весьма масштабным климатическим потрясениям. Изменения, перечисленные выше, носят квазипериодический характер и совершаются за 100 тыс. лет (изменения эксцентриситета), 41 тыс. лет (изменения наклона оси) и 23 тыс. лет (прецессия, т.е. смешение направленности оси [7]).
Все эти астрономические данные получили свое подтверждение в ходе геологических, палеоботанических, палеозоологических и палеомагнитных исследований, проведенных в рамках проекта КЛИМАП в 70-е гг. XX в. Выяснилось также, что климатические изменения "запаздывают" по сравнению с астрономическими на 8 000 лет, что объясняется инертностью атмосферы и биосферы [6].
Выше указывалось на возможность корреляции этапов антропогенеза и климатических эпох, кратными сотне тысяч лет. Теперь следует указать на корреляцию 41-тысячеле;нею цикла и времени возникновения и существования кроманьонского человека (разные источники называют период от 40 до 200 тыс. лет).
Наиболее же интересной для нас является периодичность, связанная с прецессией земной орбиты и составляющая 23 тыс. лет. Часть этого времени занимает ледниковый период. Как считают Дж. и К. Имбри: "...ни одно из межледниковий плейстоцена не держалось более 12 000 лет, большинство же их продолжалось примерно по 10 000 лет. Таким образом, опираясь на эту статистику, можно сделать выводы: современная теплая эпоха, начавшаяся около 10 000 лет назад, то есть имеющая критический для межледниковья возраст, явно вступила в свой заключительный этап и должна завершиться в течение ближайшей пары тысяч лет" [6, с. 205].
Эти авторы указывают также, что температурный максимум текущего межледниковья (которое называют голоценом) имел место 7 тыс. лет назад. Для историков это время "неолитической революции", ознаменовавшейся переходом в ряде мест к земледелию. Складывающиеся в Х-Ш тысячелетиях материальные культуры, открытые археологами, непосредственно смыкаются с исторически засвидетельствованными культурами евразийских и африканских племен. При этом все археологические и исторические источники единодушно сообщают об активных миграциях и экспансиях племен - носителей этих культур, даже после перехода ряда из них к оседлости и создания государств, примером чего могу служить исторические судьбы готов или бургундов уже в историческую эпоху.
Среди причин, побуждавших этих люден к переселениям в течение десяти тысячелетий до новой эры, да и вплоть до середины первого тысячелетия нашей эры, немаловажную роль могли играть, по-видимому, существенные изменения климата, преобразовывавшие зоофитоценозы ландшафтных зон, их увлажненность и другие материальные основы жизни людей. Это вовсе не исключает и не приуменьшает влияния на исторический процесс креативной деятельности человека, доместикации им растений (.прежде всего злаков) и животных (прежде всего лошадей), совершение открытий и изобретений (колесо, гончарный круг, обработка камня и металлов).
По наблюдениям специалистов, климатические изменения голоцена носили вовсе не хаотический характер. Так, Дж. и К.П. Имбри указывают, что активизации ледников, свидетельствующие о холодных пиках голоцена, имели место 2800, 5300, 8000 и 10500 лет назад. По аналогии с последним таким пиком похолодания, имевшим место в предыдущем тысячелетии между 1450 и 1850 годами нашей эры, их называют "малыми ледниковыми периодами". Причины этих климатических изменений указанные авторы усматривают в том, что "они связаны с периодическими изменениями, происходящими на Солнце" [6. с. 207-211].
Это предположение совсем недавно получило свое подтверждение со стороны исследователей физики Солнца и Земли. Российский ученый И.Г. Усоскин, работающий в университете г. Оулу (Финляндия), обнаружил корреляцию между нарастанием числа солнечных пятен и потеплениями и похолоданиями глобального характера на Земле. Потепление сопряжено с усилением солнечной активности и увеличением числа солнечных пятен. Снижение активности Солнца и уменьшение числа солнечных пятен приводят к масштабным похолоданиям на нашей планете [8]. Поскольку регулярные наблюдения за количеством солнечных пятен ведутся лишь с начала XVII в. (их начал Галилео Галилей после изобретения телескопа), необходимо было найти иные свидетельства изменений солнечной активности. Усоскин и его соавторы выяснили, что индикатором этих процессов на Земле является концентрация изотопа бериллия (Be-10) в антарктических и гренландских льдах: чем выше активность Солнца, тем меньше концентрация Ве-10. Авторы установили, что наибольшие концентрации Be-10 приходятся на 1450 - 1700 гг. н.э., т.е. на последний "малый ледниковый период", а наименьшие концентрации относятся к 1140 - 1240 гг. н.э., т.е. к так называемому "средневековому максимуму". Сейчас солнечная активность вновь возрастает, и мы находимся в преддверии нового температурного максимума [15]. Исследование И.Г. Усоскина и соавторов охватывает период с 850 по 1900 год н.э., а более ранние периоды времени остались за его пределами [8].
Тем не менее, изучив график, приводимый Усоскиным |8|, можно констатировать, что кривые отражают (квази-) периодический характер изменений концентрации изотопа Be-10 во льду, а также концентрации изотопа углерода С-14 в древесных кольцах и числа пятен на Солнце (которое в свою очередь связано с солнечной активностью). Эти кривые совпадают по фазе и амплитуде, что свидетельствует о циклических глобальных изменениях климата и о корреляции изменений концентрации упомянутых элементов во льду и в древесном материале и климатических изменений на Земле. Поэтому можно, вероятно, предположить, что подобные колебания климата с той же периодичностью происходили и до 850 г. н.э. Эта периодичность вряд ли носила очень регулярный характер, т. е. представляет собой квазипериодичность со средним временем, разделяющим два ближайших пика потепления (или два пика похолодания), приближающимся к 1200-м годам. Соответственно пик потепления и следующий за ним пик похолодания разделены отрезком времени длительностью около 600 лет. Таким образом, получается, что за исторический период, зафиксированный в том числе и в письменных источниках, т.е. с 3000 г. до н.э., было четыре серьезных (глобальных) похолодания, пики которых приходились па 1600 г. и 400 г. н.э.: 800 г. и 2000 г. до н.э. Около 3200 г. до н.э. должен был также быть пик похолодания. Эта периодичность хорошо согласуется с той, о которой говорят Дж. и К. Имбри |6] и которая основывается на данных гляцеологии и палеобиологии: 300. 2800 и 5300 лег назад. Это были, по-видимому, самые сильные похолодания, вызванные особо резким спадом солнечной активности, а предполагаемые нами температурные минимумы 400 г. н.э. и 2000г. до н.э. вызвались не столь интенсивными снижениями активности нашего светила.
С другой стороны, температурные максимумы должны были быть после 1000 г. н.э. зафиксированы историческими источниками, данными гляцеологии [6] и физическими данными [8]; 200. 1400 и 2600 -2800 гг. до н. э. Таким образом, следующий пик потепления следует ожидать около 2200 - 2400 гг. н.э.. если только его наступление не будет несколько ускорено парниковым эффектом.
Однако не палеоклиматические выкладки и тем более не климатические прогнозы как таковые являются основной задачей автора этих строк. Дело в том, что все климатические катастрофы не могли не сказаться на условиях жизни, материальном производстве и духовной культуре первобытных племен, да и народов, соприкоснувшихся с цивилизацией, живших и живущих в эпоху голоцена.
К примеру известно, что гренландские эскимосы, т.е. жители той страны, льды которой хранят свидетельства об изменениях солнечной активности, мигрировали па север вслед за отступающими в результате потепления ледниками и соседствующими с ними тундрами после 850 г. н.э., а затем вернулись на юг своего острова с вновь надвинувшимися ледниками вследствие похолодания после 1450 г. и уничтожили (или ассимилировали) поселившихся там тем временем норманнов, очевидно, не случайно назвавших этот остров Зеленой страной (Grønland) |9|. Расселившись в X в. н.э. по зеленым в то время, а также плодородным землям островов Исландия и Гренландия, они плавали к Лабрадору и Ньюфаундленду, которые называли Лесной и Винной страной (Маркланд и Винланд), это очень яркое свидетельство преобразований ландшафтов этих мест |9].
Что же гнало тогдашних жителей южных областей Норвегии на запад, а других германоязычных скандинавов - в других направлениях? Перенаселение, связанное с потеплением и вызванным им резким улучшением условий их существования. Отметим для себя, что в результате этих миграций возникли исландский и фарерский языки и соответственно говорящие на них народы.
За 600 лет до этого, около 400 г. н.э.. происходило "Великое переселение народов". Что гнало азиатов с востока на запад, а германцев и славян - с севера на юг? Изменение материальных условий их существования, вызванное глобальным похолоданием и усыханием степи в одних местах и их увлажнением в других местах Евразии. В результате этих переселений возникли новые романские и западногерманские языки и народы, а восточногерманские языки (остготы, вестготы, вандалы. бургунды) - исчезли.
Наступившее после максимума 200 г. до н.э. похолодание выгнало кимвров и тевтонов из Ютландии, потом, во II веке н.э. - маркоманнов и квадов и бросило их на рубежи сначала Римской республики, а затем - Римской империи [4, 9. 10|.
Предшествующий упомянутому климатический максимум около 1400 г. до н. э. мог привести к возникновению империи Митанни, созданной кочевниками-переселенцами с севера, а за 300 лет до этого (с началом потепления) в 1720 г. до н. э. Египет завоевывают гиксосы - варвары на колесницах, запряженных лошадьми [11].
С лежащим между этими температурными максимумами "малым ледниковым периодом" с пиками похолодания около 800 г. до н. э. может быть связано возникновение в Западной Европе культур раннего железного века, и прежде всего гальштаттской, которую археологи и историки рассматривают как давшую начало позднейшим культурам кельтов и иллирийцев, мигрировавших затем в юго-западном (кельты) и юго-восточном (иллирийцы) направлении из своею первоначального ареала севернее Альп. Кельты заселили Пиренейский полуостров и будущую Галлию севернее Пиренеев, а иллирийцы - северо-западную часть Балкан [12].
Эти аналогии можно приводить довольно долго, но все сведется к следующему: в кажущемся хаосе переселений, миграций, войн, набегов, возникновений и крушений империй ощущается определенный ритм - ритм трехсот-, шестисот- и тысячелетних периодов пульсации истории, связанной, очевидно, с воздействием климатических катаклизмов на развитие материальной и духовной культуры пародов, включая их языки. Эта периодичность видна на примере возникновения и развития (восточно-) славянских и (западно-) германских языков. Процессы миграции и дивергенции в них идут с периодичностью, равной 600-800 годам. Именно такой срок отделяет русский, белорусский и украинский языки от древнерусского, современный немецкий язык - от его предка - общезападногерманского и т.д. В рамках общего языка развивается его праформа (как диалект), потом ее сменяет протофаза, эволюционирующая затем благодаря возникновению нового диалектального разнообразия в новую общность, включающие очередные праформы. готовые превратиться в новые языки путем миграций, культурной дифференциации и языковой дивергенции [ 13].
Эта периодичность также не случайна, но совпадает с данными, полученными в рамках лексикостатистических исследований, приведших к возникновению новой в свое время дисциплины, именуемой лексикостатистикой [14, 15].
Предложения по использованию статистических методов при обработке данных об изменениях лексического состава родственных и неродственных языков на разных этапах их развития поступили от американского ученого М. Сводеша еще в середине XX в., но не потеряли актуальности и поныне. По мнению М. Сводеша, данные, полученные и обработанные на материале старописьменных языков (древнеегипетский и коптский, ассирийский, латинский и романские языки, древние и современные германские языки), можно использовать при изучении с помощью тех же методов младописьменных и бесписьменных языков [14]. Он полагает, что "лексикостатистические данные должны сопоставляться со свидетельствами других наук, включая сюда данные археологии, сравнительной этнологии и лингвистической палеонтологии. Различные отрасли науки уточняют и подтверждают друг друга и помогают вписывать недостающие детали в общую картину истории" [14].
Представляется, что и предлагаемый в настоящей статье подход способствует, на наш взгляд, подобному уточнению и подтверждению - тем более, что речь в статьях М. Сводеша идет о все тех же (в том числе и гренландских) эскимосах, упоминавшихся в нашей статье выше, и родстве эскимосского и алеутского языков и постулируется "эскалеутский" период, имевший место около 3000 лет назад, когда общие предки обоих этих народов мигрировали из Сибири в Новый Свет, и говорили тогда эти предки на разных диалектах общего языка [14]. Данному переселению могли способствовать льды, на долгие месяцы сковывавшие Берингов пролив в эпоху царившего тогда "малого ледникового периода" |6]. Опытные каюры могли просто "проскочить" этот пролив, покрытый льдом и заваленный снегом, даже и не заметив, когда они покинули сушу и когда вновь выбрались на нее. Поскольку же "малый ледниковый период" длился несколько сот лет, переселение могло идти целыми волнами и привести к заселению приполярных зон Северной Америки новым протоэтносом.
Эта волна была явно не первой, ибо во время "больших" ледниковых периодов Берингов пролив превращается в сушу каждые 23 тыс. лет, и всякий раз люди, даже еще не освоившие никаких видов транспорта, пешком могли попадать в Новый Свет. Так, вероятно, попали туда предки американских индейцев. Именно большими интервалами времени между различными волнами мигрантов можно объяснить большие расхождения между различными семьями и этнокультурными типами, и именно этим можно ответить на критику гипотезы М. Сводеша со стороны Г. Хойера [16].
Спой критический разбор Г. Хойер направляет на то, чтобы опровергнуть саму возможность каких-либо исследований языка методами точных наук. Он полагает, что невозможно составить списки семантически сопоставимых слов и тем самым произвести на их основе статистические подсчеты. К тому же Хойер является сторонником гипотезы Сэпира-Уорфа и тезиса о взаимонепроницаемости языков и культур. И действительно индейцы и эскимосы в некоторых местах живут неподалеку друг от друга, но говорят на языках совершенно различных языковых групп: их разделяют не километры и мили, а тысячелетия. Ведь эскимосы и алеуты говорят на языках, которые Сводеш считает близкими урало-алтайским и даже индоевропейским (ныне сказали бы - ностратическим) языкам [14]. В то же время языки индейцев- неностратические, т.е. разошедшиеся со всеми остальными весьма и весьма давно. По-видимому, расхождения настолько велики. что делают применение лексикостатистического метода, предложенною Сводешем. невозможным [15]. Да и вся аргументация Хойера. характерная для указанного направления, малоубедительна. Так, доказывая взаимную непереводимость слов из базовых статистических списков, он, опираясь на данные о языке навахо. говорит о невозможности выбора базового слова из синонимического ряда "мужчина, человек" и в качестве примера приводит имя собственное индейца навахо, одним из компонентов которого является звуковой комплекс с этим значением. С тем же успехом можно было бы утверждать, что выдающийся немецкий писатель Б. Келлерман (буквально "человек из подвала") не является чьим-то мужем, сидящим в подвале, В другом месте при рассмотрении понятий "большой" и "малый" приводятся суффиксы "уменьшительности" и "увеличительности" (типа "дом - ик" и "дом - ище") и говорится, что трудно их считать эквивалентами слов с этими значениями других (ностратических) языков. Также и при доказательстве взаимонепереводимости глаголов (на примере "убивать") приводится звуковой комплекс со значением, которое дефинируется как "заставить нескольких умереть" [16]. Тогда и русское слово "умерщвлять", являющееся, по-видимому, нормальным переводом соответствующего слова языка навахо, можно, предварительно разбив на морфемы и взяв наудачу значение этих морфем, изобразить так: "рядом - мертвый - многократно - неопределенно". Тут уж действительно для перевода возникнет преграда более серьезная, чем Берингов пролив.
Возвращаясь к непосредственной теме нашей статьи, необходимо отметить, что данные лексикостатистики по германским и романским языкам вполне совпадают с тезисом о существовании определенного ритма внутриязыковых изменений и в дивергенции языков, связанными (косвенно или непосредственно) с более глобальными ритмами, задающими темп всем процессам в природе и обществе. Так, расчеты языковых изменений для немецкого и английского языков до года и столетия совпадают с периодом, описываемым в геофизической статье Усоскина: 850 и соответственно 950 г. н. э. [14]. Для этого периода процент сохраняемости слов базового списка составил 84,2 % в немецком языке, 85 % в шведском и 76,6 % в английском. За этот период названные языки изменились до неузнаваемости, до непонимания их современными носителями текстов 1100-летней давности [15].
Истинные, а не мнимые трудности работы Сводеша связаны с отсутствием "привязки" точки начала дивергенции языков или начала интенсивных изменений в каком-либо языке. Возможно, эти точки были связаны в прошлом с началами миграционных процессов, разводивших племена, говорившие на близких диалектах, а эти миграции вызывались в свою очередь интенсивными преобразованиями климата. Циклические преобразования экосистем могли быть на определенных этапах развития человечества мотором, матрицей и ускорителем (или замедляющим фактором) процессов этногенеза и глоттогенеза.
Что касается "пассионариев", то вряд ли стоит искать мистическое объяснение роли отдельных личностей в эпохи потрясений. Просто в такие эпохи всегда находятся индивидуумы с истероидной психикой или просто предприимчивые люди, для которых личная слава и богатство стоят неизмеримо выше жизней и благополучия других людей.
Автор благодарит Германскую службу академических обменов (ДААД), при поддержке которой он прошел стажировку в Дортмундском университете (Германия), создавшей предпосылки для написания настоящей статьи.
Автор также выражает благодарность доценту кафедры романо-германской филологии РГУ Сергею Георгиевичу Николаеву за помощь словом и делом при оформлении данной статьи.
 

Литература

1. Ср.: Де Соссюр Ф. Заметки по общей лингвистике... 1990. C. 89-90.

2. Лаптева О.А. Самоорганизация движения языка: Внутренние источники преобразовании // Вопросы языкознания. 2003. № 6, С. 15-29.

3. Гумилев Л.Н. Гетерохронность увлажнения Европы в древности (ландшафт и этнос) // Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации. VI.. 1993: Он же. Гетерохронность увлажнения Европы в средние века ландшафт и этнос) // Там же.

4. Харенберг, Бобо. Хроника человечества. М. 2000. c. 10.

5. Milankovitch M. Kanon der Erdbestrahlung und seine Anwendung auf das Eiszeitproblem // Royal Serb. Acad. Spec. Publ. 133. Belgrad, 1941. S.1-633.

6. Имбри Дж.. Имбри К.П. Тайны ледниковых эпох. М.. 1988.

7. Фесенко Б.И.. Кирсан А.А. Космос и земля. Псков, 2000.

8. Usoskin I.A., Solanki S.K., Schlösser M., Mursula K., Alanko K. Millenium-Scale Sunspot Number Reconstructions: Evidence for an Unusually Active Sun since the 1940s // Physical Review Letters. 2003. Vol. 9 № 21. Novernber.

9. Джонс Г. Викинги: потомки Одина и Тора. М., 2003.

10. Пауэлл Т. Кельты. М.. 2003. С. 184-186.

11. Всемирная история. Бронзовый век. Минск: М., 2003.

12. Всемирная история. Железный век. Минск: М., 2001.

13. Норанович А.И. О принципе дополнительности в наименовании ряда мифологических образов в индоевропейских языках // Лингвистические исследования и проблемы методики обучения иностранным языкам: Тез. докл. междунар. науч. конф. Ростов н/Д. 1997. C. 3.

14. Сводеш М. Лексикостатистическое датирование доисторических контактов (на материале племен эскимосов и североамериканских индейцев) // Новое в лингвистике. Вып. 1. М. 1960. С. 23-51.

15. Сводеш М. К вопросу о повышении точности в лексикостатистическом датировании // Новое в лингвистике. Вып. l, C. 53-73.

16. Xoйep Г. Лингвостатистика (критический разбор) // Новое в лингвистике. Вып. 1. С. 88-107.