Следите за нашими новостями!
Philology.ru - Русский филологический портал
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

В. И. Теркулов

РЕГИОЛЕКТ ИЛИ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВАРИАНТ: К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ

(Филология и культура. - Казань, 2012. - № 2(28). - С. 117-120)

 
In the article the author tried to determine the status of Ukrainian regional variety of the Russian language through the establishment of the parameters of the relationship of «national language» - «ethnos» The author comes to the conclusion that, contrary to the opinion of some scholars, the Russian language in Ukraine is not a «national variant of the Russian language», but the regional dialect of the Russian national language.
 
Новое геополитическое членение мира, возникновение новых границ между некогда национально-территориальными образованиями в границах одной страны, например Советского Союза, Югославии, Чехословакии и т.д., привело к тому, что метрополийный язык (русский в странах бывшего СССР, сербохорватский в странах бывшей СФРЮ и т.д.) получил в тех новых государствах, в которых он был в период «совместного проживания либо только средством межнационального общения, либо языком национального меньшинства, а иногда и тем и другим, новый политический статус, новые параметры существования и развития. Зачастую это сопровождается интерферентным влиянием на его структуру структуры языка титульной нации, например, украинского на Украине. Активизация этого влияния становится причиной некоторого отклонения его узусных характеристик от «нормы» языка метрополии, в нашем случае - русского литературного языка России. Это провоцирует ученых к констатации особого статуса местной разновидности русского языка. Так, А.Н. Рудяков (см., например: [1; 2]), утверждает, что на территории Украины существует особый украинский национальный вариант русского языка, указывая при этом на собственно языковые признаки, отличающие последний от русского языка метрополии - наличие фрикативного [h], особые синтаксические конструкции (в Украине), особые лексические единицы (ставок «пруд») и многое другое. В этом случае «национальный вариант» определяется на основе констатации его собственно языковых (структурных) отличий от «метрополийного варианта». Такой путь не представляется мне правильным. В конкретной языковой практике структурными параметрами выделения может характеризоваться только диалект. Национальный язык же - это во многом искусственная, основанная больше на «общественных мнениях» и социально-политических мотивах, чем на собственно языковых характеристиках интеграция разных диалектов в единую надструктурную сущность.
Трактовка же украинского региолекта русского языка как его украинской национальной разновидности, на мой взгляд, несколько двусмысленна и мотивирует ряд недоразумений, абсолютно не нужных сейчас Русскому миру. Так, например, объективация термина и концепта «украинский национальный вариант русского языка» позволяет несведущему человеку предположить, что Украина - это страна, в которой живут исключительно украинцы, использующие особый национальный вариант русского языка. И его предположение будет логически верным. Если термин, например, «американский вариант английского языка» может быть трансформирован в термин «английский язык американской нации», а «австрийский вариант немецкого языка» - в термин «немецкий язык австрийской нации», то и «украинский национальный вариант русского языка» следует интерпретировать именно как «русский язык украинской нации». Иначе говоря, применяя данный термин, мы утверждаем, что на территории Украины русских нет - есть только украинцы, чьим языком является особый вариант русского языка. Согласитесь, что это не так. Украинцы составляют большинство населения Украины и используют именно свой - украинский язык.
Отметим, кстати, что ряд борцов за национально-языковую монолитность Украины «ухватились» за идею «особого русского языка» и констатировали: если в нашей стране нет русского языка, а есть украинский вариант русского языка, то и русских у нас нет, а есть какая-то особая нация, никакого отношения к русским не имеющая. И, кстати, вывод этот в данной системе координат абсолютно справедлив, поскольку нет национального варианта языка без особой нации, являющейся носителем этого национального варианта. Это, конечно же, не украинцы. У них есть свой украинский национальный язык. Но это и не русские, у которых есть свой - русский национальный язык. Значит, на Украине действительно нет русских, а есть особая нация - некие «укрусы», или «русукры», которые и используют украинский национальный вариант русского языка. Если идти дальше, то придется констатировать, что именно эти «укрусы», или «русукры», и есть истинные украинцы, поскольку, повторюсь, «украинский национальный вариант русского языка» - это «русский язык украинской нации».
Я все же считаю, что проблема выделения национального языка и национального варианта языка должна двигаться в иной параметральной системе. Она не должна опираться на теории, которые предполагают, что национальный язык является не следствием, а причиной возникновения нового этноса.
Конечно же, нет этноса без своего языка. Как писали В. Иванишин и Я.Радевич-Винницкий, «язык - один из факторов самоорганизации общества и неотъемлемый признак таких объединений, как род, племя, народность, нация» [3]. Более того, некоторые ученые утверждают, что нация - это «языковое сообщество» [4: 261]. Это и может стать причиной абсолютно неправомерного вывода о том, что факт создания языка должен предшествовать факту создания этноса, что дату появления в тех или иных диалектах индивидуальных языковых черт, являющихся значимыми для современного языка, можно считать датой появления нового языка, а следовательно, и нового этноса. С этой точки зрения все правильно - существование украинского национального варианта русского языка оправдывается именно возникновением новых «местных» языковых черт - фрикативного [h], конечного [у] на месте [ф], новых грамматических форм и пр.
Только вот этот теоретический посыл, на мой взгляд, абсолютно несправедлив. На мой взгляд, как раз формирование единого этноса и является причиной объединения и конвергенции изначально различных диалектов, включающихся в данный этнос, в единый язык, поскольку язык и этнос - это не одно и то же. Именно поэтому «нация может образовываться, не имея еще своего национального языка» [5]. Так, например, возникла американская нация, использовавшая изначально британский вариант английского языка, так, например, существуют сейчас португальцы и бразильцы, говорящие на португальском языке, аргентинцы, перуанцы, испанцы и т.д., говорящие на испанском языке и т.д. И только потом у некоторых изначально «безъязыких» наций появляется свой язык, который является абсолютизированным региолектом языка метрополии. Так, например, возник люксембургский язык - изначально диалект немецкого языка, африкаанс - диалект голландского языка и т.д.
Как отмечал Л.Н. Гумилев, этнос - это «не совокупность сходных особей, а система, состоящая не только из особей, разнообразных как генетически, так и функционально, но и из продуктов их деятельности в течение многих поколений: техники, антропогенного ландшафта и культурной традиции» [6]. Факторами, формирующими этнос, являются общность территории проживания и, что самое главное, контактность, то есть постоянное определение соседей как «своих», принадлежащих к твоему коллективу. Общность проживания и контактность предполагает сплоченность территориально объединенного коллектива в вопросах самозащиты. Иными словами, формирование этноса предполагает изначальную «государственность», «политическое» объединение «своих» против «чужих». Скорее всего, на этой стадии возникает этноним, позволяющий обозначить «своего». Государственность, в свою очередь, формирует и общую хозяйственную деятельность, которая, в конечном итоге, создает общую материальную и духовную культуру этноса. Иначе говоря, причины возникновения этноса отнюдь не лингвистические, а социально-политические. Единый язык же возникает как реакция на необходимость социально-политической конвергенции. При этом вначале наличие единого языка обусловлено необходимостью взаимопонимания участников этноса и лишь затем - их этнической самоидентификации. В этом случае на первой стадии развития этноса ему нужен не отдельный, а именно единый язык. Такой же язык может быть и у других этносов, воспринимаемых как уже чужие. Таков, например, испанский язык для испанцев, аргентинцев, мексиканцев и т.д., немецкий язык для немцев, австрийцев, лихтенштейнцев, португальский для португальцев и бразильцев и т.д.
Итак, появление национального языка является реакцией на возникновение этноса. Я выделяю три стадии формирования отдельного национального языка.
Первая стадия - «стадия чужого языка»: этнос использует общий с метрополией язык, не являющийся отдельным. На данной стадии данному этносу нужен не отдельный, а общий язык, обеспечивающий взаимопонимание в рамках нации.
Вторая стадия - «стадия национального варианта»: этнос осознает свою отдельность и определяет свой диалект как национальный вариант языка метрополии, который впитывает в себя локальные черты этих диалектов и создает национальный вариант литературного языка. Это произошло, например, в Соединенных Штатах Америки, Австралии и т.д. Именно наличие литературного языка как инварианта, эталонной разновидности языка и является тем фактором обособления, который и формирует сначала его национальный вариант, а затем и новый национальный язык. Отметим, кстати, что А.Н. Рудяков статус инварианта для национальных вариантов приписывает языку метрополии: «Конечно же, основным национальным вариантом русского языка (подобно основным вариантам фонемы, семантемы и других языковых единиц) является российский вариант русского языка. Именно он, равно как и основной вариант фонемы или семантемы, в массовом сознании отождествляется с самими инвариантом» [1:6]. Однако сам русский национальный язык в России представляет собой совокупность разнообразных диалектов - территориальных, социальных и т.д. Его объединяет именно русский литературный язык - он является языковым инвариантом для русских диалектов России. Следовательно, и для украинского, казахстанского и др. «национальных» языков именно русский литературный язык метрополии выполняет функцию конечного инварианта. Но это же ведь и значит, что все указанные местные разновидности существуют в поле единого национального стандарта и поэтому могут быть определены только как региолекты одного национального языка с единой литературной разновидностью. Может быть несколько литературных языков у одного национального языка (см., например, букмол и нюношк у норвежского языка, которые, правда, скорее являются не разными литературными языками, а разновидностями одного литературного языка), но не может существовать национальный вариант и национальный язык, использующий литературный язык другого национального варианта или национального языка. В этом случае он попросту становится разновидностью этого другого национального языка.
Третья стадия - «стадия национального языка». В некоторых случаях национальный вариант определяется его носителями как отдельный язык, что отмечается, например, в Люксембурге (немецкий язык - люксембургский вариант немецкого языка - люксембургский язык), Хорватии (сербохорватский язык - хорватский вариант сербохорватского языка - хорватский язык), на Мальте (арабский язык - мальтийский вариант арабского языка - мальтийский язык) и т.д. Разница между национальным вариантом языка и новым национальным языком состоит лишь в том, что первая номинатема употребляется тогда, когда новая нация уже возникла, но все же осознает свою генетическую связь с метрополией (см., например, австралийский вариант английского языка), а вторая - когда стремится забыть об этой связи (см., например, сербский, боснийский и пр. бывшие «сербохорватские» диалекты). Ни первого, ни второго варианта на Украине, на мой взгляд, нет. Нет особой украинской русской нации, а значит, и нет украинского национального варианта русского языка. Есть украинский региолект русского языка, но это уже совсем другая история. С этим, кстати, косвенно соглашается и сам А.Н. Рудяков, и сторонники его теории. См., например: «Можно обсуждать степень удачности этого термина (национальный вариант русского языка, - В.Т.), можно уточнять некоторые аспекты дефиниции (Е.А. Журавлева категорически возражает против термина «казахский вариант русского языка», справедливо утверждая, что он - «казахстанский»), а именно - «территориальность», а не «государственность» обособления, тем не менее, именно этот термин является сегодня наиболее приемлемым на данном этапе обсуждения проблемы» [1:5]. Как видим, «национальному», «этническому» здесь места нет. Ученый говорит только о географических («территориальность») или геополитических («государственность»), но отнюдь не об «этнических» («национальность») факторах обособления «национальных (в его терминологии) вариантов». Что, собственно, и подтверждает региолектный характер и статус русского языка в странах бывшего СССР.
Итак, национальный язык, национальный вариант языка связаны не с онтологической реальностью, не опираются в первую очередь на абсолютизацию тех или иных собственно языковых черт того или иного диалекта, а представляют собой некую конвенцию - лингвальное объединение более или менее сходных диалектов, опирающееся не столько на эти сходства или различия, сколько на воплощенное в слове идентичное национальное самосознание носителей этих диалектов, отличное от национального самосознания носителей диалектов языковой метрополии. Отсутствие воплощенного в слове национального самосознания носителей русского языка в странах бывшего СССР, их самоосознание принадлежности к русской нации и не позволяет, по крайней мере, на данном этапе, говорить о возникновении местных национальных вариантов русского языка. Те языковые разновидности, которые функционируют на Украине, в Казахстане и т.д., могут быть определены сейчас только как региолекты единого русского национального языка.
 

Литература

1. Рудяков А.Н. Георусистика и закономерности формирования национальных вариантов языка // Функциональная лингвистика: сб. науч. работ / науч. ред. А.Н. Рудяков. - Симферополь, 2010. - Т. 1. - С. 5 - 6.
2. Рудяков А.Н. Георусистика - русистика XXI века // Георусистика. Первое приближение. - Симферополь: Антиква, 2010. - С. 8 - 21.
3. Іванишин В., Радевич-Винницкий Я. Мова і нація. - Дрогобич, 1994. - 235 с. // URL: http://www.ruthenia.info/txt/radevynja/movnaz/index.html#IX МОВА І ЕТНОС (дата обращения 12.09.2011).
4. Касьянов Г. В. Теорії нації та націоналізму. - Киев: Либідь, 1999. - 351 с.
5. Бочковський О.І. Вступ до націології. - Мюнхен: УТГІ, 1991-1992. - 338 c. // URL: http://www.ukrstor.com/ukrstor/natiologia24.html (дата обращения 20.10.201).
6. Гумилев Л. Этногенез и биосфера земли. - М.: АСТ, 2010. - 560 c. // URL: http://www.kulichki.com/~gumilev/EBE/ebe05.htm. (дата обращения 20.09.2011).