"ПОСМОТРИТЕ, НА КОГО ОН ПОХОЖ!" (К вопросу о речевых тактиках
дискредитации)
(Вестник Омского университета. - Вып. 3. - Омск, 1997. - С. 81-84)
Исследование речевого поведения с точки зрения коммуникативных стратегий -
достаточно новая, но быстро обретающая контуры самостоятельного направления область
современной лингвистики. В круг ее интересов входят проблемы речевых жанров,
закономерности диалогического взаимодействия, правила речевого общения и этикета
[4, 5, 9, 12]. Особое место в этой проблематике занимают вопросы оптимизации
речевого воздействия [1, 2, 3, 10, 13], к числу которых следует отнести и анализ
дискурсивных стратегий и тактик [5, 6, 8].
Настоящая публикация является продолжением статьи "Паша-"Мерседес",
или речевая стратегия дискредитации", в которой рассматривались типы речевых
тактик (когнитивные, семантические, прагматические) и речевые приемы дискредитации
[7]. Там же приведен анализ двух конкретных тактик оскорбления и издевки: "Он
дурак (вор, мошенник, непрофессионал, больной...)" и "У него лицо
как блин, и это все, что можно о нем сказать" (речевая тактика 1, далее
РТ-1 и речевая тактика 2, далее РТ-2). Список тактик не ограничивается двумя
вышеназванными и вообще является открытым, то есть потенциально пополняемым.
В данной статье мы рассмотрим еще два частотных тактических хода, цель которых
состоит в дискредитации оппонента: речевую тактику "Он похож на..."
(РТ-3) и речевую тактику "Он не похож на..., хотя и претендует" (РТ-4).
На первый взгляд может показаться, что это "вариации на одну тему"
(похож/не похож), однако когнитивная сущность названных тактик различна.
РТ-3 "Он похож на..." реализует стратегию когнитивного плана, цель
которой состоит в создании желательных для говорящего ассоциаций, сравнений.
Это позволяет перенести негативную оценку из одной когнитивной области в другую.
В статье "Паша-"Мерседес" подобная тактика иллюстрировалась на
примере литературной аллюзии: Чубайс - Барон Мюнхгаузен.
В РТ-4 "Он не похож на..., хотя и претендует" также используются
литературные и культурно-исторические аллюзии, но их функция иная: она состоит
в развенчании притязаний на роль, в блокировании "игры на повышение".
РТ-4 "запрещает" слушателю переносить положительную оценку из одной
когнитивной области в другую, и в этом заключается ее существенное отличие от
РТ-3.
РТ-3 "Он похож на..."
Наиболее традиционным средством реализации этой тактики является использование
метафор, в том числе развернутых метафорических образов. На свойство метафоры
подсказывать, интерпретировать давно обратили внимание исследователи (см., например:
[10, c. 126-169]). Метафору можно считать инструментом познания действительности,
поскольку с ней связаны многие операции по обработке знаний: их усвоение, преобразование,
хранение, передача [11].
В стратегии дискредитации метафора играет далеко не последнюю роль, поскольку
через перенос наименования с одного объекта (предмета, лица) на другой, сходный
с первым в каком-либо отношении, позволяет характеризовать последний, выразить
к нему отношение.
Разнообразные метафорические модели политического дискурса представлены в
"Словаре русских политических метафор" А.Н. Баранова и Ю.Н. Караулова
(далее - СРПМ) [2]. При этом "свойством" оскорбления и издевки обладают
далеко не все. Из списка наиболее частотных метафорических моделей в соответствии
с задачами нашего исследования мы выбрали те, где объектом метафорического осмысления
являются политические лидеры и вожди, а также политическая жизнь в целом.
1. Концепт "театр": политики - актеры, а политическая жизнь
- театр, игра, цирк, аттракцион. Метафорическая модель актуализирует значение
"ненастоящей" жизни, игры, предназначенной для зрителя, неискренности
персонажей политического спектакля.
(1) В популистском спектакле "Новый курс" Гайдар приготовил себе
трамплин для ухода от ответственности за все содеянное (Комсомольская правда.
1995. 25 мая)
(2) В течение более 6 лет Горбачев проделывал трюк изощренного канатоходца
(Комсомольская правда. 1994. 21 янв.)
(7) Король перестройки гол, ослепительно гол, а портные, шьющие ему фрачную
пару, упаковывают свои чемоданы (СРПМ, с. 253).
(8) Ельцин хочет... сесть удельным князьком в России (СРПМ, с. 264).
6. Концепт "сексуальные отношения": политики - проститутки,
сексбомбы, сексуальные гиганты.
(9) Ельцин, ты - политическая проститутка (СРПМ, с. 268).
(10) Подними любого сантехника или шофера ночью с постели и поручи организацию
государственного переворота - он сделает все гораздо лучше, чем сексбомба Янаев
(СРПМ, с. 274).
7. Концепт "смерть": лидеры - политические трупы.
(11) Не пожелав смириться с ролью политического трупа, бывший председатель
Совмина Рыжков согласился сыграть ...претендента на пост российского президента
(СРПМ, с. 272). Таким образом, в представленных выше метафорических моделях
политическая жизнь предстает как мир закулисных игр, мир криминальных разборок,
нечеловеческих отношений, животных страстей, а политические деятели - как типичные
представители этого ирреального мира. Разумеется, представленная выборка отражает
далеко не все метафорические модели, обладающие "оскорбительным" потенциалом
(например, политик - больной, пациент и т.д.), - здесь продемонстрированы наиболее
продуктивные.
Разновидностью метафоры (если понимать метафору в широком смысле) можно считать
аллюзию - особый прием текстообразования, заключающийся в соотнесении содержания
текста с прецедентным фактом, историческим или литературным.
(12) А Ельцин за взятие Дома Советов, за обильную кровь чуждых генералу русских
людей нацепил ему (Грачеву) придуманный Бурбулисом орден. И он сияет на грачиной
груди так же ослепительно, как орден Победы на груди маршала Жукова, полученный
за взятие фашистского Берлина (Новое время. 1993. 16 июня).
Иллокутивная сила данного высказывания заключается в обвинении: Ельцин наградил
убийцу. Аллюзия на исторический факт построена по принципу скрытой антитезы:
Жуков взял оплот врага, а Грачев... Дом Советов в своей стране. Перлокутивный
эффект - оскорбление - усиливается за счет лексического значения слова "нацепил"
(отрицательный коннотат: 'надел безо всяких на то причин') и не соответствующей
норме словообразовательной модели "на грачиной груди" (вместо грачевской
или груди Грачева).
Аллюзия может быть не только исторической, но и литературной. Она строится
на ассоциативной связи с каким-либо литературным произведением, персонажем,
эпизодом.
(13) Верховный Совет боролся с Ельциным по определенным правилам, предложенным
в Конституции. Когда Борис Николаевич увидел, что ему ставят "мат",
он взял эту "шахматную доску" и трахнул по голове того, с кем играл
(Коммерческие вести. 1994. 28 марта).
В тексте содержится прозрачный намек на известный эпизод из романа "Двенадцать
стульев", случившийся с лжегроссмейстером Остапом Бендером. Аллюзия подталкивает
к выводу: президент играет не по правилам, мошенничает, предпочитает действовать
с позиции силы. Образ Остапа Бендера многократно используется в политическом
дискурсе для обличения нечестности, нечистоплотности.
(14) Поразмыслив на досуге о плодах своего титанического труда на ниве российской
экономики и памятуя заповеди известного литературного героя - "главное
в профессии вора - вовремя смыться", Е.Т. Гайдар решил, что ему пора "брать
ноги в руки" (Омское время. 1994. 25 апр.).
Столкновение в одном контексте стилистически разнородных элементов (титанический
труд, нива (перен.), памятуя заповедь - и смыться, брать ноги в руки) усиливает
издевку.
Литературные и исторические аллюзии необычайно продуктивны в политическом
дискурсе. С целью дискредитации различные политики, по данным "Словаря
русских политических метафор", сравниваются с Буратино, Иудушкой Головлевым,
потомками Свидригайлова, повелителями мошек, "медведем на воеводстве";
Горбачев - с Гитлером, Керенским, Хусейном; Ельцин - с Паниковским, Бурбулис
- с серым кардиналом и железным канцлером и т.д. Аллюзия создает предпосылки
для возникновения многообразных ассоциаций, служит средством выражения оценки
и создания комического эффекта. Это позволяет считать ее ярким средством для
реализации рассматриваемой нами речевой тактики.
РТ-4 "Он не похож на..., хотя и претендует"
Суть данного тактического хода заключается в развенчании притязаний. Тактика
реализуется через прагматическую интерпретацию высказываний, содержащих скрытые
семантические компоненты.
(1) Говорил Сам, можно сказать, круто (Сибирское время. 1995. 25 апр. - о
Б. Ельцине).
Устаревшее разговорное "Сам" в значении 'глава семьи, предприятия'
и разговорное словечко "круто" сигнализируют о притязаниях политического
лидера на роль Хозяина. Нарушение речевых конвенций (именование первого лица
государства разговорно-просторечным "Сам") делает высказывание, по
крайней мере, ироничным, если не оскорбительным.
Использование лексических единиц с положительной коннотацией в несоответствующем
контексте (например, с оскорбительно-уничижительным смыслом) - традиционный
способ развенчания притязаний.
(2) Читаешь его (Гайдара) сентенции и думаешь:"Ну и времена переживает
Россия!" (Омское время. 1994. 15 дек.).
Характеристика высказываний Гайдара как сентенций ('изречений нравоучительного
характера') обнаруживает притязания на роль Мудреца, Учителя, что служит объектом
издевки.
Как и в РТ-2, здесь активно используются литературные и культурно-исторические
аллюзии.
(3) Долгожданное явление Б. Ельцина народу состоялось воскресным праздничным
утром (Комсомольская правда. 1997. 25 февр.).
Очевидный намек на картину А. Иванова "Явление Христа народу" -
способ развенчать Президента, претендующего (или подталкиваемого окружением)
на роль Христа.
Сигналом безосновательных, по мнению автора, притязаний служат кавычки (графические
или интонационные) и их функциональные заместители - слова якобы, так называемый,
некий и др.: "архитектор перестройки", "великий реформатор"
(о Горбачеве), "инженер человеческих душ" (о Проханове) и т.д. "Реформатор"
Руцкой обрастает долгами и родственниками" - заголовок статьи в "Комсомольской
правде" (1997. 25 февр.).
Притязания на роль могут обозначаться через добавление определений типа "главный",
"номер 1", "первый" (в значении 'главный') и т.п. (главный
комсомолец - о руководителе Российского Союза молодежия, коммунист № 1 - о Зюганове).
Суть насмешки заключается в фактическом отсутствии подобной иерархии (значение
слов "комсомолец", "коммунист" не предполагает подобные
сочетания), но наведенная сема признака, выраженного в наибольшей степени, нацелена
на издевку. Подобные обозначения могут служить ярлыками и, соответственно, реализовывать
одновременно РТ-2.
Рассмотренные нами речевые тактики реализуют общую стратегию дискредитации
политического противника. Каждая речевая тактика представляет собой комплекс
приемов. Обобщая материал, представленный в двух статьях, посвященных данной
проблематике, можно выделить следующие типовые приемы дискредитации.
К приемам когнитивного плана можно отнести следующие: аллюзии, ярлыки, метафоры
в широком смысле. При этом происходит как бы "распространение" отрицательного
отношения, когда отрицательное знание из одной когнитивной области переносится
в другую. К приемам, преследующим цель индуцировать желательную семантику, относятся
преувеличение и преуменьшение, актуализация и наведение семы, "нестандартное"
словообразование, паронимическая аттракция, использование оценочной лексики
и лекcико-грамматических конструкций и др. К прагматическим приемам следует
отнести различные импликатуры (намеки, провокации, предположения), а также нарушение
правил речевого общения (избыточная информация, не соответствующее статусу именование,
несоблюдение принципа уважения партнера).
Естественно, что политическая борьба предполагает использование соответствующего
речевого "оружия", и оно должно не только пугать, но и ранить. Однако
степень поражения данного оружия имеет допустимые пределы: несоблюдение принципов
уважения, корректности приводит к тому, что политические дискуссии более напоминают
квартирную свару, чем дуэль, основанную на законах чести. Описание речевых тактик
дискредитации, как нам кажется, дает представление о дозволенных и недозволенных
приемах политической полемики (хотя наша цель состояла отнюдь не в предписании).
К последним следует отнести навешивание ярлыков, не соответствующее статусу
именование, использование грубо-оценочной лексики, паронимическую аттракцию.
При этом не следует забывать, что любая речь, кроме стратегической коммуникативной
цели, выполняет функцию самопрезентации автора. Речевые тактики оскорбления,
насмешки, издевки могут оказаться бумерангом, способным нанести удар не только
по политическому противнику, но и по самому автору.
Литература
1. Баранов А.Н. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный
подход). Автореф. дис... д-ра филол. наук. М., 1989
2. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Словарь русских политических метафор. М., 1994.
3. Блакар Р.М. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование
социального взаимодействия. М., 1987. С. 88-125.
4. Вежбицкая А. Язык, культура, познание. М., 1996.
5. Ван Дейк Т.А. Язык, познание, коммуникация. М., 1989.
6. Верещагин Е.М., Ротмайр Р., Ройтер Т. Речевые тактики "призыва к откровенности"
// Вопросы языкознания. 1992. № 6.
7. Иссерс О.С. Паша-"Мерседес", или речевая стратегия дискредитации
// Вестник Омского университета. 1997. № 2(4). С. 51-54.
8. Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. "Свое" - "Чужое"
в коммуникативном пространстве митинга // Русистика сегодня. 1995. № 1. С.93-116.
9. Культура парламентской речи. М., 1994.
10. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. // Язык и моделирование
социального взаимодействия. М., 1987. С.126-172.
11. Теория метафоры. М., 1990.
12. Федосюк М.Ю. Семантика существительных речевой деятельности и теория жанров
речи. // Русское слово в языке, тексте и культурной среде. Екатеринбург, 1997.
С.60-73.
13. Larson, Charles U. Persuasion: reception and responsibility. Wadsnorth
Publishing Company. Belmont, Ca, 1995.
