The semantics of cognate tokens byzantinism and byzantism
are analysed, which can act as paronyms and cognate synonyms in different types
of discourse (scientific, religious-philosophical, journalistic).
Слова-термины византизм и византинизм имеют долгую историю в русской общественной
мысли. Лингвистическая составляющая интереса к этим лексемам обусловлена тем,
что они могут употребляться в философских, исторических, публицистических текстах
как однокоренные синонимы и как разные, но близкие по значению лексемы, а в
ряде контекстов - как паронимы. В связи с этим возникает необходимость контекстуального
анализа лексем византизм и византинизм и описания (или уточнения) их лексических
значений. Кроме того, необходимо выявить, в каких типах дискурса используются
данные термины и в какие терминосистемы они включены.
В толковых словарях русского языка анализируемые слова не представлены, что
обусловлено в первую очередь их терминологической природой и специальным характером
значения. Исключение составляет «Словарь иностранных слов, вошедших в состав
русского языка» А. Н. Чудинова, в котором слова византинизм и византизм даны
как однокоренные синонимы, имеющие два значения - основное и производное: 1)
отличительные особенности византийского быта: деспотизм, бюрократизм, подчинение
церкви государству, преклонение пред внешними формами религии без нравственных
правил; лесть, пышность, разврат. 2) рабское преклонение пред папскою властью;
раболепство перед государственною властью вообще [Чудинов 1902].
В Большой словарной картотеке Института лингвистических исследований есть
карточка с заголовочным словом «византинизм»: здесь приводится в сокращенном
варианте определение из «Словаря Брокгауза и Ефрона» и словарная статья из
словаря А. Н. Чудинова (старая картотека); в новой картотеке - одна цитата,
не раскрывающая значение слова: При всей узнаваемости многих черт византинизма,
будем все же помнить, что до Нового Времени концепции автономной личности не
существовало нигде, а Византия не дожила до Нового Времени. С. Иванов, Визит
в Византию (Лит. газета, 1991, 31).
В «Национальном корпусе русского языка» (НКРЯ) сейчас насчитывается 23 вхождения
термина византинизм по 10 документам и 151 вхождение термина византизм по 33
документам. Данные о словоупотреблении анализируемых лексем содержатся также
в электронном ресурсе Словарного отдела ИЛИ РАН «Библиотека лексикографа» (составитель
А. А. Бурыкин): византинизм - 48 документов; византизм - 109 документов.
Историки философии связывают появление термина византинизм (нем. Byzantinismus)
с работами западных авторов, один из которых - швейцарский историк культуры Якоб Буркхард (1818-1897), критиковавший политизированное христианство и указывавший
в качестве его примера на Византию: «Византинизм означает здесь системно выстроенное
единство империи и Церкви с приматом империи...» [Василенко 2009: 66].
Предположим, что термин византинизм вошел в русский язык как прямое заимствование
из немецкого языка, а термин византизм образован морфологическим способом от
производящей основы византиj- при помощи суффикса -изм, использующегося для
образования отвлеченных существительных со значениями «общественная система»,
«общественное политическое направление», «сфера занятий».
По данным НКРЯ и «Библиотеки лексикографа», самые ранние употребления слова
византинизм относятся к 1848 (В. И. Григорович. Очерк путешествия по Европейской
Турции) и к 1851 г. (А. И. Герцен. О развитии революционных идей в России);
византизм впервые появляется у А. И. Герцена в произведениях «Дилентантизм
в науке» (1843) и «Русские немцы и немецкие русские» (1859).
Однако первые словарные фиксации лексемы византинизм относятся к концу XIX
- началу XX в. Это уже упоминавшийся нами словарь А. Н. Чудинова и «Словарь
Брокгауза и Ефрона».
Во втором источнике (1890-1907) помещена огромная (стр. 251-275) статья «Византия»,
одна из частей которой написана Ф. И. Успенским и носит название «Византийская
империя, византинизм». Ф. И. Успенский (1845-1928) - автор фундаментальной «Истории
Византийской империи», текст которой в значительной части совпадает с текстом
статьи энциклопедического словаря.
Ф. И. Успенский в «Словаре Брокгауза и Ефрона» использует различные способы
фиксации значения термина византинизм: определение, описание, перечисление
свойств и признаков характеризуемой единицы. Статус термина присваивается слову
самим автором: «...центр тяжести в данном вопросе переходит к выяснению содержания
термина византинизм» [Словарь Брокгауза и Ефрона, т. 11: 257]. Из текста статьи
можно вычленить следующие составляющие определения, т. е. необходимые и достаточные
признаки понятия:
• ...совокупность всех тех начал, под влиянием которых постепенно реформировалась
Римская империя; к этим началам автор относит византийское право, философию
и богословие, а также обширную славянскую иммиграцию, вызвавшую этнографический
переворот; коренные социальные, административные и военные реформы [Там же:
252].
• Как выражение политических, культурных и демографических особенностей
Восточной Римской империи... [Там же: 252].
• ...византинизм, как историческое и культурное начало, может быть сведен
к конкретным фактам, имеющим сферу действия в определенном пространстве и времени
[Там же: 252].
Сопоставляя статьи лингвистического и энциклопедического словарей, мы можем
отметить, что слово византинизм в обоих источниках обозначает совокупность черт
византийской культуры и византийского быта, т. е. ядро значения в двух источниках
совпадает. Однако в словаре А. Н. Чудинова лексемы византизм и византинизм представлены
как однокоренные синонимы нетерминологического характера, в значении которых
выделяется ярко выраженный коннотативный компонент со следующими составляющими:
деспотизм (‘неограниченная власть, произвол’ - здесь и далее толкования приведены
по МАС); бюрократизм (‘система управления в классовом обществе, при которой
государственная власть осуществляется через чиновников, оторванных от народа
и защищающих интересы господствующего класса’); разврат (‘испорченность общественных
нравов, моральное разложение’); преклонение... без нравственных правил.
Производного значения слова в статье Ф. И. Успенского нет, однако указание
на семантический перенос появляется в тексте первой главы книги этого автора
«История Византийской империи» (1912); глава носит название «Византинизм и его
культурное значение в истории» и посвящена выяснению понятия о византинизме
[Успенский 1996]. Здесь приводится несколько уточняющих и дополняющих друг
друга определений термина византинизм:
• ...термин для обозначения политических, государственных, церковных и этнографических
особенностей, носителем которых была Византийская империя.
• Как на Западе организующим началом стал романтизм, так на Востоке
- византинизм;
с этой стороны и может подлежать объяснению термин „византинизм“...
• ...византинизм есть исторический принцип...
• ...вопрос о начале „византинизма“ как культурного термина... [Успенский
1996].
Содержание этих примеров в целом соотносится с тем значением термина, которое
приведено в статье «Словаря Брокгауза и Ефрона». Однако в книге Ф. И. Успенский
делает одно существенное уточнение, делает единожды и больше к нему не возвращается.
Это уточнение касается производного значения слова византинизм. Автор выделяет
две группы понятий, которые обозначаются этим словом: ...термины „византийский“,
а в связи с ним „византинизм“ имеют за собой традицию и обозначают такую совокупность
понятий, по отношению к которым не существует разности мнений [Успенский 1996].
Византинизм есть обобщающее понятие («выражает особенный характер» и обозначает
принадлежность к определенной эпохе) для сложных наименований: византийская
литература, византийская образованность, византийское искусство, византийская
история, византийское право, византийская мораль, Византийская империя. Это
еще раз доказывает, что византинизм - культурно-исторический термин. Вторая
группа понятий, по Ф. И. Успенскому, характеризует индивидуальное действие:
...хитрость, коварство, лицемерие, а также самомнение, дерзость и тщеславие
и т. п. несимпатичные качества [Там же]. Эта мысль не получает в тексте никакого
дальнейшего развития, что вполне понятно: автора интересует только терминологическое
употребление слова.
Еще один важный источник информации о семантике термина византинизм - это
книга известного византиниста и историка церкви И. И. Соколова (1865-1939).
По мнению Е. Г. Лебедевой, И. И. Соколов был «одним из первых - если не первым
- в русской исторической науке, кто дал развернутое, по-своему целостное определение
византинизма...» [Лебедева 2000: 7]. Хронологически это более ранний текст
по отношению к книге Ф. И. Успенского, но мы обращаемся к нему именно сейчас,
чтобы не «разрывать» два текста одного автора: статью в «Словаре Брокгауза
и Ефрона» и книгу «История Византийской империи».
И. И. Соколов дает следующее определение «византинизма»: Под византинизмом
вообще нужно понимать всю совокупность особенностей в церковно-государственной
жизни Византии, характеризующих эту Империю своеобразными культурно-историческими
чертами внутреннего устройства и быта, в отличие от иных европейских государств.
Византинизм, другими словами, есть синтез характеристических свойств Византии
как особого, самостоятельного государства, основной дух и характер ее церковно-религиозного
строя, принципы политического быта, основное направление и задачи местной культуры,
идеалы господствующего населения и т. п. [Соколов 1903: 12].
Мы видим, что общие контуры понятия здесь те же, что и в трудах Ф. И. Успенского;
добавим только, что И. И. Соколов неоднократно подчеркивает культурно-исторический
и церковно-исторический характер явления и обозначающего его термина. Заметим
также, что оба автора подчеркивают терминологический характер лексемы византинизм,
кроме того, никогда не используют слова византизм.
Еще одно наблюдение касается парадигматических и синтагматических связей
термина византинизм, которые в анализируемых текстах оказались схожими. Так,
византинизм является согипонимом по отношению к лексемам романизм, эллинизм, кесаризм, цезаропапизм. Синтагматические связи термина реализуются в следующих
сочетаниях: византинизм проявляется; выработка византинизма; воздействие византинизма;
византинизм имеет громадное значение; роль византинизма; выразительный характер
византинизма; элементы византинизма; свойство византинизма; сущность византинизма;
содержание византинизма. Оценочный компонент в значении термина отсутствует.
В современных историко-философских исследованиях наблюдается двойственная
традиция использования терминов византинизм и византизм: во-первых, как совпадающих
по значению (обычно через запятую), во-вторых, как близких по значению, но
различающихся, к примеру с точки зрения диахронической вариантности.
Так, автор учебника «Введение в русскую религиозную философию» Л. И. Василенко
использует термины византизм и византинизм как однокоренные синонимы, ср.:
термин „византизм“ или „византинизм“ введен в широкий оборот... [Василенко 2009:
66; пунктуация автора сохранена]. Диахроническая вариантность термина отражена,
к примеру, в статье Н. Севериковой «Андраникизм как византистская идея»: Емкую
характеристику византизма в историческом плане дает П. А. Флоренский: „Византинизм
(так у П. А. Флоренского) явился среди русских славян огромной силой...“ [Северикова
2005: 68].
Попытка развести значения близких по звучанию и смыслу терминов предпринята
в работе В. Бачинина «Общественные грехи византинизма»: Совокупность свойств
и качеств, унаследованных Россией от Византии, получила обозначение при помощи
двух обобщающих терминов - византинизм и византизм. Между ними много общего,
но есть и различия. Одно из них состоит в том, что понятие византинизма чаще
всего используют как категорию культурологическую, а византизм трактуют большей
частью в социально-политическом ключе. Другое различие связано с оценочной
деятельностью исторического сознания и проявляется в том, что византинизм рассматривается
как нечто положительное, а византизм - как системное качество большей частью
отрицательного характера [Бачинин].
Возможно, эта точка зрения правомерна для научного дискурса. Однако данные
двух корпусов текстов («Библиотека лексикографа» и НКРЯ) говорят о том, что
в публицистическом дискурсе слово византинизм, утрачивая терминологический
характер, может употребляться как средство выражения презрения, негодования,
отторжения, что свидетельствует о наличии сильного негативного макрокомпонента
в лексическом значении. Приведем примеры: С возвращением старого названия Петербургу
все... заговорили о возрождении русской культуры. <...> Россия уже не
раз переживала различные „возрождения“, то в формах окостенелого византинизма,
то в торжествующем и кровожадном сталинском ампире [А. Ипполитов. Вчера. Сегодня.
Никогда // Библиотека лексикографа]; Россия всегда была страной коррупции,
доносительства и византинизма с его роскошью. Русские, находящиеся на сравнительно
высоких должностях, <...> всегда были склонны к вымогательству от подчиненных,
сами дают себя подкупать… [А. И. Уткин. Вторая мировая война // Библиотека лексикографа];
...византинизм есть тоталитарная культура, с сакральным характером государственной
власти, крепко держащей Церковь в своей не слишком мягкой опеке. Византинизм
исключает всякую возможность зарождения свободы в своих недрах... [Г. П. Федотов.
Россия и свобода // НКРЯ].
Полученные данные свидетельствуют о том, что для научного дискурса характерен
нейтральный, лишенный коннотации термин византинизм, употребляющийся в двух
значениях - собственно историческом и культурологическом; в публицистическом
стиле слово византинизм, являющееся производным по отношению к термину,
может иметь ярко выраженную коннотацию, чаще негативную. Принимая во внимание
эту информацию, перейдем к анализу «парного» термина - византизм.
Термин византизм в ряде авторитетных источников обозначает не историческое
явление (совокупность черт), а идею или комплекс, совокупность идей, связанных
с Византийской империей. Большинство источников приписывает этот термин русскому
философу К. Н. Леонтьеву. Так, статья «Византизм» в «Новой философской энциклопедии»
начинается следующим образом: Византизм - концепция особого типа отношений между
Церковью и государством, где Церковь и государство не противостоят друг другу,
а напротив взаимодополняют, помогают друг другу в ходе достижения согласия
(гармонии) и сотрудничества (синергии). При этом свобода и самостоятельность
каждого в его собственной области не отменяется. Термин в этом смысле был впервые
употреблен К. Леонтьевым, хотя идея согласия (симфонии) Церкви и государства,
которые должны сосуществовать в полном согласии, развивалась многими мыслителями
и до К. Леонтьева [Новая философская энциклопедия 2001].
Подробная характеристика византизма как авторского философского термина представлена
в энциклопедии «Русская философия», фрагменты словарной статьи из которой мы
приведем: ВИЗАНТИЗМ - понятие, введенное в философию истории К. Н. Леонтьевым, к-рый определяет его следующим образом: „Византизм в государстве значит
самодержавие.
В религии он значит христианство с определенными чертами, отличающими его от
западных церквей, от ересей и расколов. В нравственном мире ... византийский
идеал не имеет того высокого и во многих случаях крайне преувеличенного понятия
о земной личности человеческой, которое внесено в историю германским феодализмом“
(Восток, Россия и Славянство. М., 1996. С. 94). <...> Византийское христианство,
т. е. православие, формирует почтительность к властям, смирение перед „внешними
обстоятельствами жизни“... <...> В отличие от несбыточной надежды на всеобщее
благоденствие народов В. есть „сильнейшая антитеза идее всечеловечества в
смысле земного всеравенства, земной всесвободы, земного всесовершенства и
вседовольства“. В. - это своеобразный культурно-исторический тип... [Русская
философия 2007].
С лингвистической точки зрения византизм несомненно является авторским философским
термином, поскольку ассоциируется у носителей языка, хоть сколько-нибудь знакомых
с темой (не говоря уже о специалистах по истории философии), с именем и текстами
произведений К. Н. Леонтьева. Такая связь, по мнению Н. М. Азаровой, является
основанием для присвоения термину статуса авторского: «...авторские термины
предусматривают ретроспективно-проекционный подход при их рассмотрении» [Азарова
2010: 62].
Для уточнения значения термина обратимся к текстам произведений К. Н. Леонтьева,
в которых раскрывается понятие византизм: «Византизм и славянство» (1875);
передовые статьи «Варшавского дневника» 1880 года (1880); «Пиcьма о восточных
делах» (1882) и др. Примеры словоупотреблений извлечены из электронного ресурса
«Библиотека лексикографа», в котором представлены все произведения К. Н. Леонтьева.
Данные контекстуального анализа позволяют говорить о том, что К. Н. Леонтьев
использует два значения слова византизм. Первое - «старый византизм»; «кесаризм
византийский» - в целом совпадает с описанным выше значением слова византинизм:
«совокупность особенностей в церковно-государственной жизни Византии»; «тип
государственного устройства», культурологический и исторический термин. «Старый
византизм» - это государство «диктаториального происхождения», имеющее «муниципальный
избирательный характер» и опирающееся на две силы: «новую религию» и «древнее
государственное право». Такой тип правления К. Н. Леонтьев оценивал очень высоко:
Это счастливое сочетание очень древнего, привычного (т. е. римской диктатуры
и муниципальности) с самым новым и увлекательным (т. е. с христианством) и
дало возможность первому Христианскому Государству устоять так долго на почве
расшатанной, полусгнившей, среди самых неблагоприятных обстоятельств [Леонтьев.
Византизм и славянство]. Термин византизм в данном значении используется К.
Н. Леонтьевым только для анализа исторического материала.
Второе значение, главное для мыслителя, - совокупность охранительных идей,
реализуемых в государстве, религии, нравственном мире. Возвращаясь к уже упоминавшейся
здесь мысли В. Бачинина о том, что термины византинизм и византизм различаются
как исторический (культурологический) и социально-политический, отметим, что
проведенное нами сопоставление и контекстуальный анализ словоупотребления
термина византизм в произведениях К. Н. Леонтьева эту точку зрения в целом
подтверждают.
Византизм как авторский философский термин раскрывается в произведениях К.
Н. Леонтьева через интегральные компоненты «идея», «общая идея», «культура»,
«основа своеобразной культуры», «средство охранения (славянства). Наполняется
термин за счет следующих содержательных компонентов значения: самодержавная
власть, православие без ересей и расколов, особого рода образованность и культура.
Очень важен для автора функциональный компонент значения термина: средство
охранения славянства; крепкое дисциплинирующее начало; якорь всеславянского
охранения. Одной из ярких особенностей идиостиля К. Н. Леонтьева является контрастность
изобразительного ряда, которая проявляется, в частности, в раскрытии смысла
понятий через большое количество противопоставлений. В первую очередь византизм
- идеологически и терминологически - противопоставлен европеизму и «отходящей
романо-германской цивилизации».
Текстовые парадигматические связи лексемы византизм в произведениях К. Н. Леонтьева также могут служить доказательством различия значений «парных» терминов.
Лексема включена в своеобразную систему родо-видовых отношений таких терминов,
как китаизм, азиатизм, руссизм, гебраизм, германизм, славизм, всеславизм и др.
Синтагматические связи термина также отличают его от византинизма: политический
византизм; идеал византизма; необходим византизм; авторитет византизма; проповедь
византизма; византизм... организовал; дал силу.
Вернемся ко второй части тезиса В. Бачинина о различии значений терминов византизм и
византинизм: ...византинизм рассматривается как нечто положительное,
а византизм - как системное качество большей частью отрицательного характера.
Если принять во внимание очевидный факт авторского характера философского
термина византизм и проанализировать все контексты употребления этой лексемы,
согласиться с этим тезисом невозможно: возвышенная коннотация величия и силы
составляет важную часть значения леонтьевского термина.
Биографы и критики К. Н. Леонтьева Н. А. Бердяев и Вл. Соловьев определяют
византизм иначе, чем автор термина. На наш взгляд, происходит перегруппировка семного состава ядра: содержательные компоненты значения (ядро и ближайшая периферия)
сохраняются, прагматическая коннотация меняется с «плюса» на «минус». Это
по сути тот же термин, но, изъятый из леонтьевского текста и утративший пропагандистское
начало, как будто «вывернутый наизнанку».
Если у К. Н. Леонтьева византизм - «общая идея» и «средство охранения»,
то у Вл. Соловьева - «идеал сложной принудительной организации общества». Сохраняется
- с иной аксиологической оценкой - одно из главных леонтьевских противопоставлений.
Его византизм, напомним, есть антитеза «земной всесвободы». Но если у К. Н.
Леонтьева византизм, не включающий свободу, оценивается положительно, то у
его идейных оппонентов это главный объект неприятия: У Леонтьева совершенно
отсутствует идея свободы, к которой приводит нас и религия, и философия, и наука.
<...>. Оригинальное творчество требует презираемой Леонтьевым свободы,
а этот несчастный человек дошел до того, что возложил надежду свою, надежду
отчаяния, на хорошо организованную полицию, на физическое насилие, к которому
питал какую-то извращенную страсть [Бердяев 1995]. Здесь контекстом наводится
и усиливается тот же семантический компонент, который есть в интерпретации
термина Вл. Соловьевым: принудительная организация общества - насилие. Меняется
и синтагматическое окружение термина и его производных: мрачный византизм, византийская
гниль, мертвящий византизм (Бердяев), преходящее сновидение, проповедь византизма
(Соловьев).
На наш взгляд, в этом несовпадении взглядов проявляется аксиологическая функция
философии, заключающаяся в оценке явлений окружающего мира с точки зрения различных
ценностей. Разность аксиологических оценок порождает разницу в текстовом употреблении
философских терминов у К. Н. Леонтьева и его критиков.
Отметим, что в русском публицистическом дискурсе термины византизм и
византинизм
используются крайне ограниченно: данные «Библиотеки лексикографа» и НКРЯ говорят
об активном употреблении в публицистике родственного слова византийство,
-
как правило, с подчеркнуто негативной коннотацией.
Не ставя перед собой задачи подробно анализировать семную структуру слова
византийство, отметим, что еще Ф. И. Успенский говорил о конкуренции этого
термина в начале прошлого века с определением византинизм; впоследствии первое
слово было вытеснено из научного дискурса. Утратив терминологический статус,
слово византийство стало использоваться в языке художественной литературе,
в критике и публицистике. Большинство проанализированных словоупотреблений
говорят о сужении значения производного слова: византийство включает такие
компоненты смысла, как безнравственность, хитрость, способность к интригам,
пышность, роскошь и характеризует человеческие взаимоотношения.
Приведем несколько характерных примеров из «Библиотеки лексикографа» и НКРЯ:
По мере того как прежде в пропаганде, в печати, в школах поднималась волна
отвратительного византийства, Сталин никак не мог терпеть на ответственных административных
постах людей, которые знали правду и которые сознательно говорили ложь в качестве
доказательства своей верности вождю [Л. Д. Троцкий. Сталин // Библиотека лексикографа];
Лишь в это время появились у нас новые идеалы, олицетворением которых представляется
Чацкий с его горячим патриотизмом <...>, гордым сознанием своего человеческого
достоинства и свободою от всяких суеверий, светских предрассудков и стеснительных
условий общежития, унаследованных нашим обществом от времен татарского ига, византийства и домостроевщины [А. Скабический. Александр Грибоедов // Библиотека
лексикографа]; Личность мою уничтожили и византийство и татарщина, и петровщина...
<...> Не разработанное в этом отношении сердце, ... закованное в крепкую
кору византийства, не хочет, не может быть внимательным и отзывчивым на мелочи...
[Г. И. Успенский. Волей-неволей // НКРЯ]; Византийство как политическая культура,
как способ даже не вершить политику, но просто выживать в номенклатуре - суть
такой Системы. <...> А кто был не в состоянии освоить науку византийства,
отсеивался. Тот же, кто выживал, становился гроссмейстером византийства, выигрывая
не одну олимпиаду аппаратных интриг [Александр Яковлев. Омут памяти // НКРЯ].
Видимо, негативно окрашенное значение лексемы византизм (византинизм), которое
описывали еще А. Н. Чудинов и Ф. И. Успенский, закрепилось именно за употребляемым
в публицистике словом византийство, которое «оттянуло», «взяло на себя» это
второе, оценочное значение от терминов византизм и византинизм.
Подведем некоторые итоги. Анализ источников, относящихся к разным временным
периодам, говорит о нескольких тенденциях в употреблении слов византизм и
византинизм.
Первоначально в научном дискурсе использовался заимствованный термин византинизм,
соотносящийся с западной, прежде всего немецкой, традицией словоупотребления.
На наш взгляд, можно говорить о двух взаимосвязанных значениях исторического
и культурологического термина: 1) совокупность всех черт, под влиянием которых
в строго определенный исторический период сформировалась Византийская империя;
2) совокупность политических, государственных, церковных и этнографических
особенностей, носителем которых была Византийская империя.
В 70-х гг. XIX в. термин византизм (образованный, по всей вероятности, за
счет словообразовательных ресурсов русского языка) стал ассоциироваться с политическими
идеями К. Н. Леонтьева («Византизм в государстве значит самодержавие...»), для
которого византизм был идеалом государственного устройства и средством охранения
православия, святости и русскости.
В этих значениях термины выступают как паронимы, т. е. однокоренные слова
разной словообразовательной модели со сходным звучанием и разными, хотя и соотносительными
значениями. Различия в значениях слов подтверждаются различиями парадигматических
и синтагматических связей слов и функционированием в разных типах дискурса.
Можно говорить о формировании в русском языке ряда соотносительных единиц:
1) нейтральный собственно исторический и/или культурологический термин, допускающий
дублетную синонимию (византинизм и доп. византизм), традиционно использующийся
в научном (истории, истории философии, истории церкви, культурологии) дискурсе;
2) паронимический авторский философский термин К. Н. Леонтьева византизм с
подчеркнуто позитивной коннотацией, ограниченный религиозно-философским дискурсом
самого К. Н. Леонтьева;
3) интерпретационные варианты термина византизм с негативной коннотацией у
философов - критиков концепции К. Н. Леонтьева; авторский термин византизм
и его интерпретационные варианты используются в философском и религиозно-философском дискурсах оппонентов К. Н. Леонтьева;
4) слово византийство, утратившее характер термина, значение - производное
от исторического термина (деспотизм, разврат, лесть...); сфера использования
- публицистический дискурс, язык художественной литературы, критика;
5) слова византизм и византинизм, употребляющиеся в публицистическом и художественном дискурсах с тем же значением, что у слова
византийство.
В заключение отметим, что в употреблении описанных единиц, в частности научного
и философского терминов, наблюдается непоследовательность и путаница. Полученные
нами данные контекстуального анализа лексем византизм и византинизм говорят
о том, что для подобного смешения - крайне нежелательного для научного дискурса
- есть основания: близкие по семантике и по звучанию термины появились в языке
почти одновременно. Добавим также, что некоторые исследователи признают различия
в значениях терминов византизм и византинизм, однако большинство авторов употребляет
эти лексемы как однокоренные синонимы, отдавая явное предпочтение более краткому
и благозвучному византизм.
Литература
1. Азарова Н. М. Типологический очерк языка русских философских
текстов ХХ века. - М. : Гнозис, 2010.
2. Лебедева Г. Е. К истории изучения церковной историографии конца XIX - начала XX века // Verbum.
- СПб., 2000. Вып. 3 : Византийское богословие и традиции
религиозно-философской мысли в России.
Словари
3. Новая философская энциклопедия : в 4 т. / под ред. В.
С. Стёпина. - М. : Мысль, 2001.
4. Русская философия : энцикл. / под общ. ред. М. А. Маслина. - М. : Алгоритм
: Книга, 2007.
5. Словарь русского языка = МАС : в 4 т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований
; под ред. А. П. Евгеньевой. 4-е изд., стер. - М. : Рус. яз. ; Полиграфресурсы,
1999.
6. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 82 т. и 4 доп. т. - СПб.
: Ф. А. Брокгауз - И. А. Ефрон, 1890-1907.
7. Чудинов А. Н. Словарь иностранныхх слов, вошедших в состав русского языка.
- СПб., 1902.
Источники
8. Бачинин В. Общественные грехи византинизма // Русский
архипелаг: сетевой проект «Русского мира». URL: http://www.archipelag.ru/authors/
bachinin/?library=1934.
9. Бердяев Н. А. К. Леонтьев - философ реакционной романтики // К. Н. Леонтьев: Pro et Contra. Личность и творчество Константина Леонтьева в оценке русских
мыслителей и исследователей. - СПб.: РХГИ, 1995. Кн. 1.
10. Библиотека лексикографа: электронный ресурс / Словарный отдел ИЛИ РАН
; Бурыкин А. А., сост. (Версия 2012).
11. Василенко Л. И. Введение в русскую религиозную философию. - М. : Республика,
2009.
12. НКРЯ = Национальный корпус русского языка. URL: http://www.ruscorpora.ru/.
13. Северикова Н. М. Андраникизм как византистская идея // Вопр. гуманит.
наук. 2005. № 6.
14. Соколов И. И. О византинизме в церковно-историческом отношении. - СПб.,
1903.
15. Соловьев Вл. С. Памяти К. Н. Леонтьева // К. Н. Леонтьев: Pro et Contra.
Личность и творчество Константина Леонтьева в оценке русских мыслителей
и исследователей. - СПб.: РХГИ, 1995. Кн. 1.
16. Успенский Ф. И. История Византийской империи VI-IX вв. - М.: Мысль, 1996.
