СВЯЗИ СУБЪЕКТА И ОБЪЕКТА С ГРАММАТИЧЕСКОЙ СЕМАНТИКОЙ ПРЕДИКАТА В РУССКОМ
ЯЗЫКЕ
(Межкатегориальные связи в грамматике - СПб., 1996. - С. 144-152.)
Вступительные замечания
В изучении проблематики межкатегориальных связей наметились по крайней мере
две тенденции.
1) Первая тенденция делает акцент на анализе взаимодействия категорий одной
и той же части речи [Бондарко 1976; Ермолаева 1991; Ревзин 1969; Храковский
1990а; Ярцева 1975]. При этом может преобладать интерес к формально-структурному
соотношению грамматических категорий (ГК) [Ревзин 1969а], или же могут учитываться
как формальная, так и содержательная стороны взаимодействующих категорий [Ярцева
1975а]. Важно, что объединяющим началом данной тенденции является внимание прежде
всего к «внутрисистемным» отношениям, к связям категорий как элементов единого
комплекса, масштабы которого обусловлены и заданы соответствующей частью речи.
2) Вторая тенденция обнаруживает стремление к анализу взаимодействия категорий
со всем содержанием высказывания в целом [Апресян 1985; Бондарко 1971; Булыгина
1980; Сопряженность глагольных категорий 1990]. При этом могут достаточно подробно
и глубоко обсуждаться вопросы внутрисистемного «сцепления» ГК, однако специально
рассматриваются также и внешнесистемные связи комплекса соответствующих категорий.
Вторая тенденция не противоречит первой, отличаясь от нее лишь широтой подхода
и стремлением рассмотреть системные аспекты группировки категорий с различных
сторон. Поэтому границы между указанными тенденциями можно считать в определенной
мере условными. В то же время сама цель учесть при изучении комплекса ГК не
только внутрисистемные, но и внешнесистемные связи представляется естественной
и обоснованной. Она позволяет включить в объект исследования связи категорий
различных частей речи, например, связи залога и падежа (см. [Пупынин 1991; Храковский
1990а]), вида глагола и числа имени [Козинцева 1991; Langacker 1987]. Кроме
того, такой путь дает возможность изучать также связи категориального комплекса
с различными типами синтаксических конструкций.
Включение внешнесистемных связей категорий предиката в объект исследования
межкатегориальных отношений требует разграничения по меньшей мере двух уровней
(аспектов, направлений) в области межкатегориального взаимодействия. Анализ
внешнесистемных связей относится прежде всего к синтаксическому уровню - уровню
синтаксических конструкций. В этом случае предикат вместе со всем своим грамматическим
(и лексическим) содержанием рассматривается как важный, но не единственный компонент
синтаксической конструкции, как составная часть субъектно-предикатно-объектных
отношений. При этом возможно и даже целесообразно интерпретировать предикат
как категорию более высокого порядка, по отношению к которой грамматические
(морфологические) категории вида, залога, наклонения, времени, лица выступают
как ряд (система) признаков. Развивая такое направление анализа и трактуя субъект
и объект как категории более высокого порядка по отношению к грамматическим
(морфологическим) категориям падежа, числа и рода, можно утверждать далее, что
на уровне синтаксической конструкции в центре внимания находятся межкатегориальные
связи типа Субъект.Предикат.Объект. Однако конкретная репрезентация Субъекта,
Предиката и Объекта происходит при участии соответствующих ГК более низкого
порядка, и поэтому последние не исключаются из рассмотрения, хотя и не являются
начальными точками отсчета в процессе анализа (см. схему).
Субъект
Предикат
Объект
падеж, число, род
вид, залог, наклонение, время,
лицо, число, род
падеж, число, род
Субъектно-предикатно-объектная семантика реализуется в конструкции, включающей
в себя морфологические формы и типовые синтаксические отношения между ними.
Поэтому синтаксический уровень межкатегориальных связей хотя и является в данном
случае доминирующим, но включает в себя проблематику как «внешнесистемного»,
так и «внутрисистемного» взаимодействия. И, напротив, внутрисистемные (собственно
взаимные) связи ГК предиката нельзя отнести исключительно к морфологическому
уровню, хотя можно признать его в определенной степени доминирующим (особенно
в области парадигматических связей между категориями). Дело в том, что система
глагольных категорий предиката выступает в процессе функционирования не изолированно,
а во взаимодействии со своим окружением . средой (о лингвистической интерпретации
понятия системы и среды см. [Бондарко 1985]). Одна из разновидностей среды для
системы глагольных ГК представляет собой различные типы синтаксических конструкций,
в которых реализуются соответствующие глагольные формы. Существуют также и другие
типы среды, в частности речевая ситуация и контекст. Поэтому анализ системно-категориального
содержания предиката должен включать в себя изучение отношения данного содержания
к соответствующим средам, поскольку только таким путем возможно получить достаточно
полное представление о системе глагольных ГК.
Рассмотрим подробнее проблемы реализации межкатегориальных связей Субъект
- Предикат - Объект.
Системно-категориальное содержание предиката в отношении к субъекту и объекту
Грамматическое содержание предиката как компонента синтаксической конструкции
выполняет существенную (если не определяющую) роль в характеристике других компонентов,
в частности таких, как субъект и объект. Так, чтобы квалифицировать семантику
существительного как субъектную, недостаточно морфологической формы в именительном
падеже, выступающей в синтаксической позиции подлежащего. Окончательное решение
вопроса зависит от квалификации грамматической формы предиката как активной
или пассивной, поскольку с этим связан вопрос об активности / пассивности синтаксической
конструкции в целом. Одна и та же словоформа имени может выступать как субъектная,
например: Пароход совсем уже подтянулся к пристани (А. Куприн), - или
как объектная, ср.: В Самаре пароход очень долго разгружался и нагружался
(А. Куприн). Центральное положение предиката в синтаксической конструкции позволяет
поставить вопрос о варьировании субъектной и объектной семантики в зависимости
от его системно-категориального содержания. Учет субъектно-предикатно-объектных
связей позволяет представить как субъект, как и объект в комплексе с точки зрения
их синтаксической, морфологической, семантической специфики. Рассмотрим эту
проблему подробнее, опираясь на следующие признаки: 1) обусловленность реализации
субъекта (С) и объекта (О) определенным типом синтаксической конструкции; 2)
отношение к ситуации речи; 3) степень семантической специализации; 4) характер
референтной отнесенности.
Субъектно-объектные отношения и типы синтаксических конструкций
Обусловленность реализации С и О определенным типом синтаксической конструкции
. это наиболее существенный признак, с которым так или иначе связаны все остальные.
Он и наибольшей степени обусловлен системно-категориальным содержанием предиката,
и прежде всего его залоговым значением.
Различия в обусловленности С и О типом синтаксической конструкции опираются
на следующие факты:
а) С в сочетании с любыми типами О может встречаться только в активных конструкция
(АК) русского языка. Например: «С - прямой О»: Коврин получил самостоятельную
кафедру (А. Чехов); «С - партитивный («частичный») О»: ...Кто хлебца,
то щец даст похлебать, кто и поднесет (А. Чехов); «С - О-бенефактив - прямой
О»: Егор качнулся вбок и подставил Коле ногу (В. Шукшин) и т. д.
б) В пассивных конструкциях (ПК) С может встретиться почти со всеми типами
О, за исключением приглагольного партитивного О. С и прямой О выступают в пассивной
конструкции в иных синтаксических позициях, чем в активной конструкции, однако
их реализация не встречает препятствий, например: Приказ подписан директором.
Что же касается партитивного О, а также некоторых других типов О, выражаемых
формой приглагольного родительного падежа, то они в ПК не встречаются, поскольку
форма приглагольного родительного, как правило, «запрещается» особенностями
ПК (ср., однако: Согласно новому закону теперь они лишаются прежних привилений).
в) Наконец, в безличных конструкциях (БК) возможности передачи субъектно-объектных
отношений еще более ограничиваются. В особенности это касается субъектного содержания,
поскольку в БК отсутствует типовая позиция для его реализации - позиция подлежащего.
На наш взгляд, БК занимает особое место в системе средств реализации С и О.
Так, в высказываниях типа Мне холодно словоформа в дательном падеже обнаруживает
в своем содержании как объектные, так и субъектные семантические элементы. Субъектные
элементы поддерживаются в данном случае смысловой близостью с высказыванием
Я замерз, а также средствами актуального членения, а объектные элементы
опираются на морфологическую форму дательного падежа и синтаксическую позицию
дополнения (здесь имеется в виду объект-бенефактив, или, в более традиционной
терминологии, объект-адресат). Сочетание элементов субъектного и объектного
содержания в семантике одной и той же словоформы, выступающей в одной и той
же синтаксической позиции, представляется парадоксальным. Однако это противоречие
снимается, если обратиться не к понятийному аспекту содержания С и О, а к функционально-семантическому
его аспекту. Иными словами, необходимо рассмотреть содержание С и О в их конкретно-языковом
структурировании, т. е. как содержание, опирающееся в русском языке на систему
конкретных синтаксических средств, морфологических форм, лексико-грамматических
и лексических разрядов. В этом случае становится ясным, что понятия С и О в
их конкретно-языковом воплощении совсем не обязательно должны реализоваться
с достаточной четкостью во всех без исключения синтаксических конструкциях русского
языка. Ядро системы их реализации составляют активные и пассивные конструкции,
между тем как БК выступает на периферии данной системы и не являются специализированным
синтаксическим средством для выражения субъектно-объектных различий. Лишь по
аналогии с АК и ПК (под влиянием ядра системы) исследователь стремится обнаружить
элементы С и О в их различии, т. е. в том виде, в каком они обычно встречаются
в более частотных АК. Однако БК имеет принципиально иную функциональную задачу:
выразить отношение протекающего в определенной среде признака (процесса, состояния)
к зависимым от него субстанциям (см. подробнее [Пупынин 1992]).
Подчеркнем еще раз: субъектно-объектное различие в БК не находит опоры для
своего выражения внутри конструкции. Лишь опосредованно, в сопоставлении с другими
синтаксическими конструкциями в БК можно выделить субъектные и объектные семантические
элементы частного характера, которые, однако, могут при этом выступать в причудливом
и парадоксальном переплетении. Если при анализе БК опираться непосредственно
на понятийно-логический аспект содержания С и О, то тогда в случаях типа Больного
знобит, Мальчику не спится действительно обнаруживаются субъектные
элементы в содержании именного компонента. Если же рассматривать С- и О-содержание
в комплексе, во всей сложности, то отчетливо выступают также и объектные элементы
(прямой объект и бенефактив). Ср. также сочетания элементов С- и О-содержания
в БК типа Улицу занесло снегом, Березу сожгло молнией, где дополнение
в форме творительного падежа выражает семантические признаки орудия, причины
и субъекта действия [Бондарко 1978: 59.61]. Отметим, что, не выражая специально
субъектно-объектного различия, БК способна благодаря этому реализовать такие
разновидности содержания субъектно-объектного комплекса, которые невозможны
в АК и ПК.
Из сказанного следует, что субъектное и объектное содержание в своем отношении
к различным типам синтаксических конструкций характеризуется определенной обусловленностью.
В наибольшей степени свойство обусловленности характерно для субъектного содержания.
Основным, центральным средством для реализации С является АК. Разумеется, АК
также могут быть дифференцированы с точки зрения выражения С; некоторые АК существенно
ограничивают семантику С, ср., например, односоставные неопределенно-личные
конструкции типа Вокруг молчали. Однако в целом для АК свойственна «грамматически
привилегированная», базисная позиция подлежащего [Keenan 1976; Козинский 1983:
3-6], которая является типовой для реализации С в данной конструкции. ПК выступает
как менее регулярное средство для выражения С (подробнее о различии С-содержания
в ПК и АК см. [Пупынин 1988]). И, наконец, периферийным средством для выражения
С является БК, в которой не имеется ни одной синтаксической позиции, реализующей
субъектное содержание с какой-либо регулярностью и обязательностью. Если охарактеризовать
графически отношение С к признаку обусловленности типом синтаксической конструкции,
то следует выбрать знак «+».
Объект обладает меньшей степенью обусловленности в своем отношении к типам
синтаксических конструкций. В АК реализация О опирается на достаточно жестко
связанные с выражением объектного содержания формы косвенных падежей. В ПК,
в которой, как уже говорилось, «запрещен» партитивный объект (конструкции типа
Посуды разбито на тысячу рублей мы относим к безличным), тем не менее
реализация большинства типов О в целом вполне возможна, а центральный тип О
- прямой О - получает для своего выражения «грамматически привилегированную»
позицию подлежащего. И наконец, в БК, в которой субъектно-объектное противопоставление
выступает в слабой форме, реализующиеся предметные значения ближе к объектным,
чем к субъектным. Дело в том, что, утратив синтаксическую позицию подлежащего
и соответствующую ей форму именительного падежа, БК способна включать в себя
практически все формы косвенных падежей, которые являются базовыми средствами
реализации именно объектных, а не субъектных значений. Поэтому семантической
основой значения именных компонентов БК выступает именно объектное содержание,
а субъектные элементы проявляют себя как своего рода наслоения, реминисценции
(хотя порою, при поддержке средств актуального синтаксиса, достаточно яркие
и сильные). Графической характеристике отношения О к признаку обусловленности
типом синтаксической конструкции будет соответствовать знак «±».
Отношение С и О к ситуации речи
В ситуации речи наиболее тесно связанными с реализацией субъектного и объектного
содержания являются ее непосредственные участники, т. е. говорящее лицо и слушающее
лицо. Что же касается момента речи и места речи, их связь с субъектно-объектным
противопоставлением представляется менее очевидной.
С и О определенным образом различаются в своем отношении к участникам ситуации
речи. Для С соотнесенность к говорящим лицом и слушающим лицом является регулярной
и обязательной. Можно говорить о высокой степени грамматикализации данной соотнесенности,
поскольку в ее реализации может участвовать не только местоименный компонент
поля персональности, выступающий в позиции подлежащего, но и личная форма предиката,
например: Я поклоняюсь вам! (А. Солженицын). При отсутствии формального
выражения субъекта именно предикат способен дать ему дейктическую характеристику,
как, например, в определенно-личных конструкциях: - Приду, - девушка улыбнулась
(В. Шукшин); - Адрес-то знаешь? (В. Шукшин). В случае употребления форм
прошедшего времени или сослагательного наклонения, не эксплицирующих личную
граммему, дейктическая ориентация субъекта остается обязательной, хотя опирается
уже лишь на местоименный компонент персональности, ср.: (Лаура). Ты мимо
шел случайно И дом увидел (А. Пушкин). Дейктически ориентирован субъект,
представленный подлежащим-существительным, поскольку последнее является «однофункциональным»
местоимению 3 л., которое специально сигнализирует о несовпадении субъекта с
кем-либо из участников речевой ситуации, например: К концу 1921 года Белый
добрался до Берлина (В. Ходасевич). Таким образом, С всегда дейктически
ориентирован, и его отношение к рассматриваемому признаку графически выражается
знаком «+».
Соотнесенность О с участниками речевой ситуации не носит столь регулярного
и обязательного характера, что выявляется в отсутствии предикатной грамматикализации
такой соотнесенности. В русском языке нет специальной «персональной» координации
между формой глагола и объектом (ср. наличие субъектного и объектного личного
спряжения глагола в эскимосском языке [Вахтин 1987: 8-9]). В принципе О может
выражать соотношение с участниками речи и практически выражает его с помощью
лексических элементов своего содержания, например: Ты спишь ли? Гитарой Тебя
разбужу (А. Пушкин). Однако даже в случае ПК, где центральный объектный
тип . прямой О попадает в «грамматически привилегированную» позицию подлежащего,
возможности предикатной грамматикализации такого соотношения в русском языке
ограничены, и пассивные формы 1 и 2 л. глагола встречаются чрезвычайно редко.
Таким образом, дейктическая ориентация О, в отличие от С, должна быть охарактеризована
знаком «±».
Под семантической специализацией в данном случае понимается способность С
и О выполнять определенные «семантические роли»: агенса, бенефактива, инструмента
и т. д., т. е. способность С и О к семантическому варьированию. С субъектом
обычно связываются следующие роли: деятель (субъект действия, агенс) и носитель
состояния, например: Володька вскочил на ноги, побежал к речке (Ф. Абрамов),
- ср. Гравер сидел на кровати у Сологдина (А. Солженицын). Иногда с субъектным
содержанием связываются также и более частные случаи, например, субъект признака
(качества): Места в Забайкалье красивые (Б. Екимов); субъект классификации:
Бульвар - место общественного гулянья (А. Ремизов) [Золотова 1982: 136-138].
Приведенный перечень может быть расширен, ср., например, такие разновидности
субъекта, как С существования: Есть еще кулички, называемые курахтанами
(С. Аксаков); С отношения: Люблю отчизну я, но странною любовью (М. Лермонтов);
С восприятия: У левой ноги она чувствовала что-то теплое и лохматое. Это
был Бегемот (М. Булгаков) (см., в частности, подробный список семантических
вариантов субъекта в работе [Арват 1976]. Однако подобная специализация целиком
определяется конкретным содержанием признака, выраженного в предикате. Иначе
говоря, все эти варианты в пределах активной конструкции объединяются более
общим, родовым понятием «носитель признака» и не связаны с какими-либо различиями
в морфологической представленности субъекта.
Набор морфологически обусловленных ролей (семантических типов) объекта представляет
собой более обширный список. Например, объект-инструмент (или, шире, объект-средство):
Все пространство с середины улицы до ворот и потом по двору до крыльца было
посыпано свежим песком (А. Чехов); комитативный объект: Манюся ехала рядом
с Никитиным (А. Чехов); прямой объект: Володька скомкал записку (Ф.
Абрамов); партитивный объект: Когда ехали мимо загородного сада, кто-то предложил
заехать и выпить сельтерской воды (А. Чехов); объект-бенефактив: Князь
подвинулся, чтобы дать Хлебникову место (А. Ремизов); объект «говорения»,
речи: В соседней комнате пили кофе и говорили о штабс-капитане Полянском...
(А. Чехов). Приведенный здесь список не является замкнутым, его можно продолжить.
Уже сама открытость данного списка, его потенциальная способность включать в
себя все новые и новые типы, разновидности и варианты объектной семантики указывает
на имеющиеся различия в характере семантической специализации субъекта и объекта.
В семантической специализации субъекта главную роль играет предикат. В активной
конструкции ни синтаксическая позиция подлежащего, ни выступающая в ней морфологическая
форма именительного падежа не несут информации о том, какой именно семантический
тип субъекта реализуется в данной конструкции. Например, подлежащее Человек
в сером плаще потенциально допускает реализацию любого из указанных выше
типов (субъектных ролей), ср.: ...сел в автобус - деятель; ...сидел
на садовой скамейке - носитель состояния; ...был добр и отзывчив
- субъект признака, качества; ...оказался студентом медицинского института
- субъект классификации. Отсюда следует, что АК как средство реализации С ставит
его в позицию «внеролевую», независимую, но принципиально открытую для любой
семантической специализации, которая может быть сформулирована в предикате (о
признаке независимости субстанции в характеристике субъекта см. [Бондарко 1978:
89]). Таким образом С в АК характеризуется отсутствием семантической специализации.
Несколько иначе обстоит дело в пассивной конструкции, в которой наблюдается
определенная семантическая специализация С. Семантика субъекта действия опирается
на форму творительного падежа и позицию агентивного дополнения, например: Жила
в общежитии Мария Адольфовна вместе с напарницей, тоже пенсионеркой, в той самой
комнате, что была оборудована под жилье той же самой Марией Адольфовной в конце
лета и начале осени 1941 года... (М. Кураев), а семантика субъекта состояния,
связанная исключительно с формами СВ в ПК, опирается на именительный падеж и
позицию подлежащего, например: Двери все закрыты, на столе холодный самовар
(Е. Лебедев). Один из специфических аспектов субъектного содержания обнаруживается
также в БК, в которых безличный предикат синкретно выражает семантику субъекта
как среды проявления признака, например: Ночью подмерзало, днем таяло
(М. Осоргин). В целом характеристика С в его отношении к семантической специализации
выражается знаком «±».
Объектное содержание обнаруживает гораздо большую степень семантической специализации,
чем субъектное. В частности, это выражается в обилии форм косвенных падежей
в структуре грамматической категории падежа, выступающих как базовые средства
реализации объектных типов. Следует заметить также, что выражение объектного
типа может опираться не только на падежную форму, но и на предложно-падежное
образование, что еще более увеличивает список возможных семантических ролей
объекта. Укажем, например, на семантический тип «отсутствующего объекта», выражающийся
с помощью предложно-падежного образования «без + форма родительного падежа»:
В старину избу строили без гвоздей.
В ПК синтаксическая позиция подлежащего и выступающая в ней форма именительного
падежа также являются показателями семантически специализированного О; это средства
реализации прямого объекта. Существенно, что в выражении объектной семантики
здесь принимают участие и формы НСВ (в случае СВ подлежащее способно обозначать
субъект состояния): В трех верстах от деревни Обручановой строился громадный
мост (А. Чехов). Таким образом, конкретная «ролевая» характеризация включается
в область содержания объекта, и отношение О к семантической специализации должно
быть оценено знаком «+».
Референтная отнесенность С и О
Мы остановимся лишь на одном аспекте различия в характере реферетной отнесенности
С и О, а именно на их способности соотноситься либо с целым классом предметов
действительности (случаи «общей» референции), либо с единичным представителем
класса предметов (случаи конкретной референции). С такой точки зрения возможны
четыре основных варианта референтной отнесенности С и О:
C
О
1.
референт
референт
2.
референт
класс
3.
класс
референт
4.
класс
класс
Например: 1) Мать, родная мать, можно сказать, толкнула ее в руки Владика
(Ф. Абрамов); 2) ...Олена Даниловна стала рассказывать, как она еще смолоду,
живя послушницей в монастыре, полюбила птах и всякую живность (Ф. Абрамов);
3) Жалоба, пущенная по рукам, читалась и перечитывалась (С. Сергеев-Ценский);
4) Кобыла вздыхает, а траву хватает (В. Даль).
Следует сразу же заметить, что реализация третьего варианта референтной отнесенности
в русском языке встречает некоторые затруднения. Иначе говоря, в случае референтности
О С, как правило, также должен обладать конкретной референтностью. Требование
обобщенности С при конкретном О состоит в том, что С должен соотноситься не
с конкретным и известным представителем класса предметов или лиц, а с предполагаемым
и вероятным его представителем. Если таких вероятных представителей имеется
некоторое множество, то можно говорить об определенной степени обобщенности
С, однако, как мы видели из третьего примера, эта обобщенность носит потенциальный
характер, а сам класс задается не пресуппозитивно, а «выводится» из содержания
высказывания по признаку «все, кто выполняет данное действие». В таких сложных
условиях реализуется третий вариант референтной отнесенности в ПК. Наиболее
ярко этот вариант обнаруживается в случаях так называемого пассивно-качественного
значения формы НСВ страдательного залога, например: Эти конфеты с трудом
раскусываются, где класс субъектов действия очерчивается признаком «все,
кто захочет совершать данное действие». Ср. также случаи передачи указанного
варианта в активных конструкциях глаголами эмоционального отношения: Все
восхищаются тобой.
Признак референтной отнесенности С и О носит градуальный характер и не может
быть оценен в знаках «+» и «.». Оценивая референтную отнесенность С и О, мы
можем лишь указать, что при прочих равных условиях С является «более референтным»,
чем О. Или, иначе, при переходе от конкретнореферентных высказываний к общереферентным
высказываниям референтность О «падает» быстрее, чем референтность С.
Приведенные характеристики С и О не претендуют на полноту и всеобъемлющий
характер. Их задача в другом: обнаружить и продемонстрировать существенные связи
С и О с грамматической семантикой предиката в рамках субъектно-предикатно-объектного
единства.
Литература
Апресян Ю. Д. Принципы описания значений граммем // Типология
конструкций с предикатными актантами. Л., 1985.
Арват Н. Н. Семантическая структура безличных предложений в современном русском
языке: Автореф. дис. ... докт. филол. наук. М., 1976.
Бондарко А. В. Вид и время русского глагола (значение и употребление). М.,
1971.
Бондарко А. В. Теория морфологических категорий. Л., 1976.
Бондарко А. В. Грамматическое значение и смысл. Л., 1978.
Бондарко А. В. Опыт лингвистической интерпретации соотношения системы и среды
// Вопросы языкознания. 1985. No 1.
Булыгина Т. В. Грамматические и семантические категории и их связи // Аспекты
семантических исследований. М., 1980.
Вахтин Н. Б. Синтаксис простого предложения эскимосского языка. Л., 1987.
Ермолаева Л. С. Иерархия грамматических категорий глагола в языках различных
типов // Типология грамматических категорий. Л., 1991.
Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 1982.
Козинский И. Ш. О категории «подлежащее» в русском языке // Предварительные
публикации. М., 1983. Вып. 156.
Козинцева Н. А. Число имени как аспектуально релевантный фактор // Синтагматические
и парадигматические связи языковых единиц и категорий (на материале разносистемных
языков). Таллинн, 1991.
Пупынин Ю. А. О типах субъекта в русских активных и пассивных конструкциях
// Функциональный анализ грамматических форм и конструкций. Л., 1988.
Пупынин Ю. А. Активность / пассивность во взаимосвязях с другими функционально-семантическими
полями // Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. СПб.,
1991.
Пупынин Ю. А. Безличный предикат и субъектно-объектные отношения в русском
языке // Вопросы языкознания. 1992. No 1.
Ревзин И. И. Об иерархии грамматических категорий славянских языков (на примере
категорий имени существительного) // Советское славяноведение. 1969а. No 3.
Сопряженность глагольных категорий. Калинин, 1990.
Храковский В. С. Взаимодействие грамматических категорий глагола (Опыт анализа)
// Вопросы языкознания.1990а. No 5.
Ярцева В. Н. Иерархия грамматических категорий и типологическая характеристика
языков // Типология грамматических категорий. М., 1975а.
