СТРУКТУРА РОДООБРАЗУЮЩИХ ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЙ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ И.-Е. РОДА
(Славистика. Индоевропеистика. Ностратика. К 60-летию со дня рождения В.А.
Дыбо. - М., 1991. - С. 103-107)
1. При исследовании проблем диахронии грамматического рода средства выражения
рода часто рассматриваются как пассивный продукт родовых отношений, а не как
активно действующая материя, которая составляет онтологическую сущность категории.
Цель данной работы показать, что внимание к морфологическим оформителям слова
как "работающей" системе дает возможность наблюдать в развитии рода
такие явления, которые вне такого подхода могут оказаться незамеченными.
2. В основе предлагаемых представлений о структуре родообразующих противопоставлений
лежит гипотеза о генезисе рода как грамматическом освоении известного параллелизма
именных основ на -ā и -ŏ (1, с. 17-19). Направленность согласовательных отношений
на указанные основы составляет содержание генетического принципа построения
родовой согласовательной модели (2, с. 46-47). Структура родообразующих противопоставлений
в и.-е. изначально бинарна. Однако оппозиция а- и о-основ (родообразующие классы)
предполагает третий член оппозиции - имена, не относящиеся ни к одной из названных
основ ; этот класс субстантивных имен по соотношению с двумя другими приобретает
статус ср.рода. Сказанное отвечает на весьма популярный "загадочный"
вопрос о том, почему в и.-е. именно три рода. Трехчленная структура родовых
противопоставлений двухступенчата. На первом уровне реализуется генетическая
формула (сильный род) -ā - -ŏs, имманентно переходящая в оппозицию -а - не-а,
где второй член оппозиции в свою очередь тоже представляет собой бинарную оппозицию,
но уже второго уровня (слабый род): не-а = -os - не-os. Таким образом, противопоставление
муж. р. - ср. р. имеет отношение не столько к генезису рода, сколько к его развитию.
Ср. род - одна из форм вовлечения в сферу родовых отношений именного фонда того
типа морфологии, которою и.-е. язык располагал к периоду родообразования. На
первом этапе развертывания трехродовой системы формируется так называемый нулевой
ср.р. (применительно к праязыку - чистые основы), а в сфере адъективных имен
в порядке расширения парадигмы складывается форма ср.р. на базе о-основы типа
σοφον "мудрое", что обеспечивает второй этап усвоения субстантивного
фонда третьего склонения: образование субстантивированных имен ср.р. типа лат. bonum "добро", а также ориентированный на этот образец переход имен
третьего склонения в средний продуктивный род типа древнегр.
'αστρόν < 'άστηρ.
Если на первом уровне действует родообразуклций принцип, содержанием которого
является омонимия а- и о-основ атрибутивных и субстантивных слов, то материальная
база согласовательного принципа на втором уровне может быть выражена формулой
-s - не-s.
З.1. Двухуровневая структура родообразующих противопоставлений обнаруживает
тенденцию к уравниванию морфологического статуса показателей рода, что приводит
либо к укреплению трехклассной системы (слав., греч.), либо к разрушению ср.р.
(балт., ром.), т.е. к устранению второго уровня. В условиях трехклассной системы
полное устранение второго уровня может быть достигнуто лишь для оппозиции прямых
падежей, поэтому одноуровневой в полном смысле этого термина позволительно считать
только трехродовую систему в болгарском.
3.2.0. Установление двоичной родовой системы по формуле 2 < 3 происходит
по-разному в различных, языках.
3.2.1. Так, напр., в балт. развертывание трехродовой структуры не завершилось
созданием класса имен существительных ср. р. на базе о-основы, так как, видимо,
к этому времени произошло изменение фонетических условий (о > а), что устранило
качественное различие между родообразующими основами, а следовательно, и действие
родообразующего принципа. Именно этим можно объяснить наличие в балт. несовпадений
в склонении адъективных и субстантивных имен, восходящих к а- и о-основам, а
также необязательность перехода в продуктивные склонения непродуктивных и соответственно
их консервацию. Сопоставление балт. и слав, языков подчеркивает роль генетического
принципа родообразования в перестройке склонений, см. об этом (3, с. 56-57).
Согласовательные связи и распределение имен по родам были в условиях уже сложившихся
родовых отношений переориентированы по принципу второго уровня родовой структуры.
В соответствии с этим принципом сигматические формы переходили в муж. р., асигматические
- в жен. р., так же как распределялись, напр., u-основы в древнегр. и лат., с
той лишь разницей, что в последних асигматические формы относились к ср. роду.
3.2.2. В лат. трехродовая система была развернута полностью, т.е. до создания
класса существительных ср.р. на базе о-основы. Это достаточно полно отражено
в письменности, как, впрочем, и то, что тенденция к дальнейшему укреплению трехчленной
структуры была приостановлена. Вариативность м. и ср.родов потеряла продуктивность
в качестве словообразовательного средства, ср. р. не получил структурного обособления
на уровне суффиксов как классных показателей второго порядка (в отличие, напр.,
от слав.). В результате родовая вариантность второй ступени приобрела свертывающий
характер по формуле -s - -sm, где второй член обозначает сужающуюся зону нейтрализации,
смещения классных дифферентов, а первый - зону, где такое смешение исключалось,
и в немалой степени благодаря хорошо развитой именной категории лица. В нар. лат.
и ром. языках установилась двоичная родовая система.
3.2.3. Развитие грамматического рода определяется структурой противопоставлений
во взаимодействии с фонетическими, грамматическими и семантическими условиями,
сложившимися в тот или иной период существования конкретного языка или языковой
общности. Применительно к и.-е. праязыку, как это вытекает из сопоставления
слав., древнегр., лат., с одной стороны, и балт. - с другой, наиболее бесспорной
может считаться реконструкция родообразования й развертывания трехчленной структуры
со ср. родом в качестве нулевого. Что же касается формирования класса существительных
ср. р. на базе о-основы, то этот этап усвоения дородового именного фонда нет
оснований приписывать веем и.-е. языкам с эксплицированными отношениями по роду.
Структура родообразующих противопоставлений в и.-е. характеризуется следующими
типологически значимыми и существенными для данной работы особенностями: изначальная
трехчленность и двухступенчатость оппозиции и тенденция развития, допускающая
лишь уменьшение родовых противопоставлений.
4. Предложенное выше понимание родовой ситуации в и.-е. праязыке вступает
в противоречие с широко распространенным в языкознании представлением о развитии
трехродовой системы из двухродовой, возникшей в свою очередь как выражение категории
одушевленности/неодушевленности. Однако реализация формулы 3 < 2 не прослеживается
на доступном исследованию и.-е. языковом материале, не говоря уже о том, что
предшествование роду в индоевропейском категории од./неод. весьма проблематично,
если учесть отсутствие этой категории в балт. даже на уровне местоимений. Для
доказательства реальности формулы 3 < 2 обычно ссылаются на наличие в лат.
и древнегр. прилагательных одного, двух и трех окончаний. Однако, на наш взгляд,
здесь речь должна идти не о ступенях генезиса рода, а о степени освоения родовой
системой дородового именного фонда, см. (2, с. 47-48). Так, напр., в древнегр.
в двучленной адъективной парадигме 'εκών m , f - 'εκόν n "добровольный"
первая форма создается для согласования с существительными 1 и 2 склонения (родообразующими
классами). Уже под влиянием парадигмы прилагательных продуктивных склонений
образуется форма ж.р. 'εκουσα в качестве третьего члена оппозиции. Подобное
наблюдается и в лат. Кроме того, прилагательные на -ων, -ον могут наращивать продуктивный
морфологический слой: -ωνας, -ονη, -ονο.
Литература
1. Копелиович А.Б. Лингвистический смысл родообразующих противопоставлений
// Проблемы семантической и синтаксической типологии. - М.: Наука, 1989.
2. Он же. Формирование родовых отношений в индоевропейских
языках // Филологические науки, 1989, № 3.
3. Он же. Очерки по истории грамматического рода. - Владивосток:
Из-во Дальневост. ун-та, 1989.
