ЭТНОСОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ФАКТОРЫ СПЕЦИФИКИ АНГЛОЯЗЫЧНОЙ РЕЧИ НОСИТЕЛЕЙ РУССКОГО ЯЗЫКА
(Вопросы психолингвистики. - М., 2013. - № 1 (17). - С. 108-115)
The paper is devoted to the influence of the sociocultural norms of the native language on
the foreign language speech structure. Grammatical manifestations of the transfer and imitation
of the native language speech patterns are discussed. It is stated that Russian people tend to copy
the system of morphological and semantico-syntactic patterns of the native linguaculture in their
English speech causing deviations from the authentic English norms. The conclusion is drawn
on the foreign speech production regularities and grammatical idioethnism of the English speech
of Russian people as the result of automatic selection of semantico-syntactic means of thought verbalization.
Существование различных семиотических систем и необходимость осуществления кросс-культурной коммуникации ставят
задачи установления причин, природы и результатов их структурной асимметрии. Ученые установили связь между уникальностью
любого национального языка и его культурой, которая представляется как совокупность образцов предметно-практического и
духовно-теоретического поведения людей,
формирующаяся в процессе социально-исторического развития народа (Лотман
1992, Агеева 1987, Анашкина 1994, Арутюнов 1989, Будагов 2001, Вежбицкая 1997,
Карасик 1996, Ладо 1989, Сепир 1993, Сорокин 1983, Тер-Минасова 2000 и др.). Ученые
продолжают работать над вопросами связи
языка с обществом и культурой, влияния
социосемиотических и социокультурных
факторов на построение речи на языке, взаимодействия культурных кодов с естественным языком как вербальной семиотической
системой. Предстоит определить факторы,
влияющие на этнически специфичную речевую деятельность, параметры отличия
речевого общения одного лингвосоциума от
другого, установить влияние этого отличия
для осуществления адекватного общения
на языке одного из них, определить способы избегания национально-культурных
столкновений при общении. Специфика
социального и исторического развития этнокультур обусловила значительные расхождения в этноязыках: концептосферы
разных культур по-разному отражаются в
категориях семантических систем разных
языков. Национально-культурная специфика речевого поведения выявляется при сопоставлении устойчивых комплексов норм,
образцов действий, ценностей, установок.
Осуществив «духовное присвоение действительности, пользуясь концептуальной
сетью родного языка» [Добровольский 1997:
40], привыкнув осмысливать окружающий
мир в семиотических категориях культурного и лингвистического кодов родного языка,
человек имеет естественную склонность
переносить их в семантическую систему неродного языка. Социопрагматические нормы родного языка побуждают билингва осуществлять прагмалингвистический перенос
на нормы неродного языка.
Формирование иноязычной лингвистической компетенции россиян происходит в основном в процессе формального,
специально организованного обучения. По
сравнению с этническим английским языком результат освоения английского языка
в искусственных условиях педагогического
дискурса представляет собой в той или иной
степени видоизмененную форму английского языка и обладает рядом специфических
черт. Эта видоизмененная форма английского языка являет собой тот инструмент, с
помощью которого современное российское
общество может принимать участие в межкультурном общении и быть вовлеченным
в качестве активного субъекта в процессы
мировой глобализации и интеграции. Лингвистический статус и имманентные характеристики модифицированной англоязычной компетенции как вида искусственного
билингвизма еще не были предметом специального всестороннего научного рассмотрения. Модифицированную англоязычную
компетенцию русских учащихся традиционно рассматривали с точки зрения лингводидактики как набор ошибок и девиаций
и разрабатывали методические алгоритмы
борьбы с ними. Высоко оценивая достижения отечественной и зарубежной лингводидактики, мы считаем, что необходимо
изучить русский идиом английского языка
(РИАЯ) с точки зрения теоретической лингвистики, как комплекс устойчивых структурных и функциональных особенностей на
всех языковых уровнях.
Согласно нашей концепции, РИАЯ
является полноценной знаковой коммуникативной системой, производной от экзонормативной модели английского языка
(Великобритании или США), которая является педагогической моделью практического
преподавания и освоения английского языка
в русскоязычном лингвосоциокультурном
пространстве. Экзонормативная модель
аутентичного английского языка рассматривается нами как инвариантная субстанция, которая подвергается неизбежному и
закономерному воздействию этнолингвокультурных особенностей русскоязычного коллектива, в результате приводящему к
автономной эволюции инвариантной субстанции, к образованию идиома. Идиом рассматривается нами как особый случай вариативности языковой системы, основанной
не на оппозиции “норма - нарушение нормы”, а на оппозиции “экзонорма этнического английского языка - норма РИАЯ”.
Мы убеждены, что освоение английского языка в искусственных условиях педагогического дискурса неизбежно приводит к образованию комплекса устойчивых
структурно-функциональных особенностей
ввиду системности воздействия эндонормы
русского языка на англоязычную компетенцию носителей русского языка. Мы исходим из признания того факта, что языки и
закодированные в них способы мышления и
отражения внеязыковой действительности
имеют как идиоэтничные, так и изоморфные
черты. Для осуществления сопоставлений и
обнаружения в результате этого системных
характеристик идиома необходимо встать
на позиции общеметодологической значимости, а именно наличия концептуальных
универсалий во всех языках на всех уровнях. Следовательно, инвариантные детерминанты эндонормы русского языка, системно
влияющие на результат освоения английского языка, могут быть определены и описаны на всех языковых уровнях, в том числе
и синтаксическом. До настоящего времени
исследовательский интерес лингвистов был
ориентирован на сопоставительный анализ
грамматических систем английского и русского языков, тогда как имманентные характеристики грамматической системы РИАЯ
как важной составляющей модифицированной англоязычной компетенции носителей
русского языка не были предметом специального исследования. Согласно нашей концепции, при освоении экзонормативной модели грамматической системы английского
языка эндонормативная модель грамматической системы русского языка выполняет
функцию универсальной семиотической матрицы, через посредство которой осуществляется непроизвольная/естественная/бессознательная подстройка грамматической
системы английского языка под этногенную
семиотическую программу внутреннего
кода русскоязычного индивида.
Грамматический идиоэтнизм РИАЯ
представляет собой сложный и объемный
исследовательский объект. Особенности
грамматического строя национальных языков проявляются в различном грамматическом оформлении одного и того же содержания. В силу автоматизированного выбора
семантико-синтаксических средств для вербализации мыслей на родном языке, пользователи РИАЯ склонны неадекватно учитывать некоторые национально-культурные
факторы английской лингвокультуры или
пренебрегать ими при генерировании речевых произведений, необоснованно переносить систему морфологических и
семантико-синтаксических моделей родной
лингвокультуры на неродной язык. Это приводит к специфическому отбору грамматических средств, в определенной степени
отличному от аутентичной речевой нормы.
Проведенное нами описание грамматической системы РИАЯ носит констатирующий
характер и не имеет целью отразить несовершенства лингводидактических усилий и
индивидуальные огрехи учащихся и преподавателей, но позволит выявить релевантные черты этого идиома. Среди факторов
грамматического идиоэтнизма мы выделяем этносоциокультурные, прагматические,
структурно-языковые, когнитивные. В этой
статье обсуждаются некоторые этносоциокультурные аспекты специфики речи на
РИАЯ.
Материалом исследования является
корпус языковых образований РИАЯ, собранных в результате наблюдения за речью
пользователей РИАЯ, опроса русскоязычных и англоязычных информантов, статистической обработки устных и письменных
текстов, экспериментов с участием пользователей РИАЯ.
Для анализа этноспецифики процессов формирования и формулирования мысли на РИАЯ был использован индуктивный
метод: конкретный корпус собранного речевого материала на РИАЯ является источником информации о сформированной аппроксимативной системе пользователей РИАЯ,
в которой проявляются характерные для
субординативных билингвов новые когнитивные и речевые структуры, не присущие
их первичному языковому сознанию. Индуктивный метод, применяемый в настоящем исследовании, подразумевает два этапа
анализа материала. Ономасиологический
этап: при предполагаемой изоморфности
в плане содержания выявляется гомоморфность (своеобразие, уникальность) в плане
выражения и устанавливается своеобразный
характер подбора материальных средств для
вербализации мысли на РИАЯ по сравнению
с этническим английским языком. Нормативные речевые произведения этнического
английского языка информантов являются эталоном сопоставления для выявления
специфики речевой формы на РИАЯ. Констатирующий этап: массовые устойчивые
отклонения или девиации от нормативных
речевых произведений этнического английского языка объясняются влиянием системных и нормативных характеристик родного
языка, которые интерферируют с осваиваемой системой английского языка.
Проведенное исследование позволяет
констатировать следующие этносоциокультурные аспекты специфики речи на РИАЯ.
1. Речь на РИ АЯ в целом более категорична и прямолинейна, чем речь на
аутентичном английском языке.
Русский и английский языки асимметричны по параметру кагоричность/некатегоричность. А. Вежбицкая отмечает некатегоричность английского языка
по сравнению с русским [Вежбицкая 1997:
279]. Например, аутентичная речевая норма
предписывает The report isn’t very good вместо The report is bad; You’re not right вместо
You are wrong; I don’t think it’s possible вместо I think it’s impossible; I'm afraid you can’t
do it вместо It's not allowed; He is no good
вместо He is a bad person; I’m not feeling well
вместо I’m feeling badly. Английский язык
приветствует «бесконфликтное общение» [Стернин, Стернина 2001: 75], когда каждый
из собеседников по-своему прав, так как все
идеи, утверждения, мнения, ценности, теории априори признаются относительными. «Если возникает атмосфера несогласия, то
обычно вежливо констатируется расхождение во взглядах» [Стернин, Стернина 2001:
75]. We agree to disagree - основной мотив
разговоров и споров на английском языке.
Подбор грамматических средств в аутентичной речи для оформления высказываний в
разговоре или споре характеризуется этносоциокультурной маркированностью и подчинен цели экспликации некатегоричного
характера английского языка и релятивистского менталитета его носителей. Русский
язык, напротив, характеризуется прямолинейностью и категоричностью в оценках
правоты/неправоты, правильности/неправильности, того, что хорошо, и того, что
плохо. В споре, отстаивая свою позицию,
русские используют действительное наклонение: Ты не прав. Это не так. Этого не
может быть. Ты ошибаешься. Это факт. Такая жесткая позиция неприемлема с точки
зрения менталитета носителей английского
языка; высказывая свое мнение, они оперируют в норме безличными или модальными
конструкциями (It seems to me that …, There
might be …, It’s possible that …), вводными
фразами (I’m afraid …, I’m sure …, In my
opinion …, I suggest that …), условными предложениями (I’d look at it this way, I would say
that …, We might try another approach, I would
find it unacceptable). Употребляются также
пассивные конструкции для передачи вежливого, любезного отношения говорящего
к собеседнику (It could perhaps be said that …, One might think that …). Перечисленные
конструкции являются средствами грамматической эвфемизации. Наше исследование
показало, что пользователи РИАЯ часто не
учитывают этой специфической черты английской лингвокультуры, которую можно
назвать лингвопроекцией релятивистского
менталитета англоязычных людей, уважающих право других на свое мнение. При отстаивании своей позиции в разговоре или
споре пользователи РИАЯ часто проявляют склонность калькировать семантико-синтаксические структуры русского языка,
что приводит к результатам, неадекватным
коммуникативному намерению. Аутентичная английская речевая норма ставит относительный запрет на употребление таких частотных на РИАЯ конструкций как You are
wrong. I know this exactly. This is not so. It’s
impossible. That’s right. That’s wrong. That’s
correct. That’s not correct. That’s true. That’s
not true, т.к. подобные конструкции подспудно подразумевают превосходство говорящего над собеседником, представляя его
мерилом всего сущего и истиной в последней инстанции. Пользователи РИАЯ часто
совершают подобные огрехи при контактах с носителями языка, при этом не имея
намерения оскорбить или принизить собеседника. При взаимном общении пользователей РИАЯ выбор подобных конструкций
расценивается обоими коммуникантами как
адекватный, и собеседники не испытывают
культурного шока или недопонимания при
неоправданном прагмалингвистическом переносе.
2. В речи на РИ АЯ в целом больше
отрицательных конструкций, чем в речи
на аутентичном английском языке.
Русский и английский языки асимметричны по параметру негативность/позитивность. Исследователи считают, что в
отличие от носителей русского языка, для
носителей английского языка свойственно
позитивное мышление, и они предпочитают
позитивные конструкции [Виссон 2005: 49-66]. Частотность позитивных конструкций
в аутентичной речи нормативно превышает
отрицательные конструкции. В русском языке, напротив, имеется большое количество
отрицательных грамматических конструкций, которые соответствуют позитивным
конструкциям в изосемантической речи на
аутентичном английском языке:
Не пропадай! - Stay in touch!
Не болей! - Stay well!
Не унывай! - Cheer up!
Не морочь себе голову! - Forget it!
Не падай духом! - Keep your chin up!
Я не возражаю! - That’s fine with me!
Не за что! - You’re welcome!
По газонам не ходить! - Keep off the
grass!
Не сорить! - Use bins!
Не входить! - Personnel only!
Не груби! Не выражайся! - Watch your
tongue! Mind your language! Choose your
words!
Не зевай! — Keep your eyes open!; Look
sharp / alive!
Не ври! — Now you stop lying to me!
Норма речи на английском языке
свидетельствует, что его носители чаще
прибегают к позитивным конструкциям,
тогда как носители русского языка - к отрицательным конструкциям. Неадекватный учет коммуникативно-прагматического
пространства по этому параметру пользователями РИАЯ приводит к тому, что модели
речевого поведения, рекомендованные аутентичной речевой нормой для определенной речевой ситуации, не воспроизводятся
в речи на РИАЯ. Вместо этого имеет место
прагмалингвистический перенос образов
действия, лингвистических значений, моделей речевого поведения родного языка. Отсюда, РИАЯ Don`t disappear! Don`t be ill!,
Don`t walk on lawns!, Don`t lie!, Don`t drop
litter!, Don`t enter!, Don`t be rude!
Подобным же образом калькируются
русские вежливые вопросы-просьбы, нормативно задаваемые в отрицательной форме: Вас не затруднит? Вы не поможете
мне? Не подскажете, как добраться до центра? Не могли бы вы подписать документ? Отрицательная форма и условная частица «бы» кодирует вежливый оттенок просьбы
на русском языке, поэтому дополнительные
лексические средства передачи вежливости
излишни и не употребляются в нормативной
речи на русском языке. При генерировании
изосемантической речи на английском языке есть большая вероятность калькирования
этих семантико-синтаксических структур
родного языка, и нами были зарегистрированы многочисленные свидетельства этому: Can't you sign the document? Won’t you tell me
the way to the centre? Won’t you help me? В
результате, полученные отрицательные вопросительные конструкции без добавления
слов вежливости звучат, по меньшей мере,
невежливо и, что более важно, неадекватны
коммуникативному намерению и ситуации
общения: эти конструкции в нормативной
английской речи кодируют такие оттенки значения, как нетерпение, раздражение,
удивление, недоумение (Неужели …? Разве …?) Гипотетически это может привести
к конфликту, недопониманию, коммуникативному сбою при общении пользователя
РИАЯ с носителями английского языка.
Еще одна конструкция, частотно имеющая вопросительную отрицательную форму в русском языке, - это конструкция совета: Не обратиться ли вам …? Не сходить
ли тебе …? Не попробовать ли вам …?. В
изосемантической речи на РИАЯ могут
иметь место вышеописанные сбои как результат прагмалингвистического переноса
и, как следствие, неадекватного грамматического оформления. Аутентичная английская речевая норма предписывает употребление вопросительных и утвердительных
конструкций, имеющих позитивную форму: What if …? What about …? Perhaps you might … Наше исследование показало, что русские
билингвы склонны передавать такие значения с помощью конструкции What do you
think about …? или прямого императива Try
to …! Speak to …!
Такое грамматическое явление русской языковой системы как двойное отрицание (нельзя не заметить, никогда бы
не подумал, не можем не простить, нигде
нет никакой информации) не имеет соответствия в английском языке, где нормативно отрицание может быть только одно. Это
нередко приводит к языковым ошибкам в
речи на РИАЯ и появлению таких синтаксических конструктов как you can`t not to
notice, we can`t not to forgive, I won`t never
think, there is no information about it nowhere.
Хотя чем более продвинут уровень владения
английским языком у пользователя РИАЯ,
тем меньше частотность подобных огрехов
в его речи.
Нормативные формы общепринятого общественного поведения передаются в
русском языке безличными отрицательными конструкциями, звучащими достаточно
жестко, безапелляционно, беспристрастно,
категорично, авторитарно: Не следует …,
Не положено …, Не рекомендуется …, Неудобно …, Не нужно …, Не надо …, Так не
делают …, Не разрешается …, Нельзя …,
Некультурно … В связи с калькированием русскоязычных нормативных конструкций
в речи на РИАЯ изобилуют безличные конструкции типа It’s not allowed …, It’s forbidden …, It’s not permitted …, It’s not possible …, It’s
not recommended …, It’s not necessary …, It’s
not needed …, It’s not done … Как показало
наше исследование, пользователи РИАЯ не
знают, что в данных контекстах безличным конструкциям в русском языке соответствуют неопределенно-личные конструкции с
местоимением you в обобщенно-личном значении в английском языке: You can’t …, You
are not allowed …, You don’t need to …, You’d
better not … Что касается этой конструкции,
то русские билингвы часто отождествляют
неопределенно-личные конструкции с местоимением you и неопределенно-личные
конструкции с местоимением one и употребляют их в речи как синонимичные, хотя с
точки зрения аутентичной английской речевой нормы конструкция с местоимением one считается менее уместной. Ср., You
can’t park here и One can’t park here. Для
оформления нормативных форм поведения аутентичная английская речевая норма
рекомендует употреблять отрицательные
конструкции, которые звучат менее категорично, неумолимо и беспристрастно по
сравнению с русскими: It’s not a good thing
to …, It’s not a good idea …, There’s no need …, There’s no point in …, You don’t have to …,
Those are the rules that …, You are not eligible
for …, You are not supposed to … По свидетельству Л. Виссон, американки русского
происхождения, переводчицы ООН, английские don'ts звучат менее категорично, чем
русское нельзя, а для запретов, предписаний, инструкций и предупреждений с отрицанием есть рекомендованные средства: can't, shouldn’t, mustn’t do. Относительно
передачи на английском языке таких высказываний как “Некультурно …” и “Неудобно …” пользователь РИАЯ может допустить не
только грамматические (It’s not cultural, It’s
not comfortable/convenient), но и культурологические ошибки. То, что в канонах одной
культуры является некультурным и неудобным с моральной точки зрения, является допустимым и нормальным в канонах другой
системы морально-нравственных норм. За
понятиями «культурно/некультурно», «принято/непринято», «удобно/неудобно» могут
стоять разные представления. Примеры этому можно найти в работах по межкультурной коммуникации. Например, при приеме
на работу в США излишняя застенчивость
не принята, зато приветствуется напористое
представление всех своих лучших качеств.
Прямой вопрос о заработке и получаемом
доходе здесь также категорически не принято задавать. Зато «здесь вполне культурно
находиться в верхней одежде в таких общественных местах, как театр (где часто нет
раздевалки), класть ноги на стол, звать по
имени едва знакомых людей, есть во время
занятий в школах и университетах, носить
рваные джинсы и делать многое другое, что
в России считается неприличным» [Виссон
2005: 52].
3. Речь на РИАЯ в целом содержит
меньшее количество активных конструкций, чем речь на аутентичном английском языке.
Пользователь РИАЯ как потенциальный субъект современного поликультурного глобализующегося мирового сообщества
должен сознавать, что в его языковой личности преломляются две разные культуры,
две разных философии отношения к жизни.
Эти различия отражены в языках, в родном
и неродном. Считается, что английский язык
отражает культуру наций, у которых картина
мира основана на активной роли человека,
предпринимательстве, личной ответственности человека за все происходящее с ним,
тогда как русский язык отражает культуру нации фаталистов, инертно уповающих
на судьбу, пассивно покорившихся судьбе.
Грамматические структуры языков отражают эти культурные ориентиры: английский
язык в норме богаче активными конструкциями, а русский язык - неопределенно-личными и безличными конструкциями:
конструкции с существительным/местоимением в дательном падеже (ему трудно,
мне интересно), конструкции с модальными словами (надо, нельзя), отрицательные
инфинитивные конструкции (не бывать, не
видать), отрицательные конструкции с возвратными глаголами (не сидится, не спится). Преобладание в речи тех или иных
конструкций является своего рода пометой,
маркером принадлежности речевого произведения коммуникативно-прагматическому
пространству русского или английского языков. Проведенное нами исследование показало, что отсутствие межъязыкового изоморфизма в этой синтаксически значимой
глагольной категории приводит к своеобразию употребления залоговых конструкций в
РИАЯ по сравнению с аутентичной английской нормой. Установленные нами в ходе
исследования идиоэтничные черты залога
в РИАЯ заслуживает отдельного освещения
за рамками данной статьи.
В статье кратко описаны некоторые
этносоциокультурные аспекты грамматического идиоэтнизма речи на РИАЯ. Они
были установлены с помощью сопоставления речи на РИАЯ с изосемантической речью на аутентичном английском языке. В
целом не нарушая требования языковой системы английского языка, носители РИАЯ
в своей речи допускают массовые отклонения в синтаксическом аспекте от нормы и
узуса аутентичной английской речи. Пользователи РИАЯ подсознательно выбирают
те грамматические конструкции английского языка, которые являются структурно-семантическими аналогами конструкций
родного языка, и избегают тех конструкций,
аналогов которым они не находят в родном
языке. Это демонстрирует основную закономерность порождения речи на неродном
языке и определяет грамматический идиоэтнизм англоязычной речи русских в силу
автоматизированного выбора семантико-синтаксических средств для вербализации мысли. Предпочтения одних способов
объективации мысли на английском языке
другим устанавливаются в языковом пространстве РИАЯ при корректирующем и интерферирующем влиянии системы, нормы и
узуса русского языка как внутреннего кода
пользователей РИАЯ.
Мы полагаем, что грамматическая
система РИАЯ представляет собой объективно существующее явление, имеющее
своеобразные черты по сравнению с грамматической системой аутентичного английского языка, с одной стороны, и других идиомов английского языка, с другой стороны.
РИАЯ, с нашей точки зрения, заслуживает
научного внимания как реально функционирующий субъект языкового континуума, в
котором сосуществуют языковые образования разного генеза и разного функционального потенциала.
Список литературы
Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. - М.: Русские словари, 1997. - 416 с.
Виссон Л. Русские проблемы в английской речи. Слова и фразы в контексте двух культур. - М.: Р. Валент, 2005. - 192 с.
Добровольский Д.О. Национально-культурная специфика во фразеологии // Вопросы языкознания. - 1997. - № 6. - С. 37-48.
Стернин И.А., Стернина М.А. Очерк американского коммуникативного поведения. - Воронеж: Истоки, 2001. - 206 с.
