ТЕКСТООБРАЗУЮЩАЯ ФУНКЦИЯ ВРЕМЕННЫХ ФОРМ ГЛАГОЛОВ В НАРРАТИВЕ (НА МАТЕРИАЛЕ
НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА)
(Глагольные и именные категории в системе функциональной грамматики. - СПб.,
2013. - С. 332-337)
Временные формы глаголов являются основным грамматическим средством, кодирующим
темпоральность текста, которая определяется настоящим, прошедшим или будущем
временем вне зависимости от их семантических нюансов. Нарратив, в свою очередь,
предполагает повествование, а значит, использование форм прошедшего времени,
количество которых разнится от языка к языку. В немецком языке форм прошедшего
времени несколько, к тому же для изображения событий в прошедшем времени в тексте
возможны предикаты и с другим временным значением, поэтому вопрос о текстообразующей
функции глагольных форм непраздный.
С позиций теории лингвистической референции человек воспринимает время действия
в прошлом, настоящем и будущем (point of event - E) относительно момента речи
(point of speech - S) и относительно момента референции (point of reference - R)
[Vater 2007: 33] и таким образом осуществляет соотнесение событий с определенной
временной ступенью. В немецком языке форма прошедшего времени - перфект - включает
говорящего с его чувством времени в описание имевших место событий, или схематически: E < R
- событие, переданное в перфекте, предшествует моменту референции; S,
R - момент речи соотносится с актом референции; E < S - событие предшествует
моменту речи [Там же: 59]. Если время повествования определяет претерит - еще
одна форма прошедшего времени немецкого языка, не предполагающая соотнесения
позиции говорящего с описанием, а лишь обозначающая временную ступень как прошедшее
время, то описанное предполагает, что E;R; R < S; E < S - т. е. совпадение
времени события с моментом референции и предшествование момента повествования
(речи) моменту референции [Там же]. Плюсквамперфект как временная форма имеет
семантику предшествования в прошлом и схематически обозначается: E < R; R
< S [Там же: 66].
В немецком языке считается, что повествование определяет претерит как форма
прошедшего времени, референциально не связанная с моментом речи (говорения или
письма) и обладающая признаком дистанцирования. Он вводит в текст момент
наблюдения (Betrachtzeit), который обязательно должен быть контекстуально
локализирован и всегда предшествует моменту речи [Fabricius-Hansen 1986: 38].
Изображение событий может передавать следование действий одного за другим или
их одновременное протекание, в тексте же претерит выступает как элемент создания
временной оси, на которой базируется вся его предикативная структура:
(1) Adrian kaufte sich preiswert einen Peugeot. Er ließ ihn schwarz spritzen.
Er sah stark aus, wie neu.
Wir fuhren oft zum Baden an den Baggersee... Adrian liebte mich auf
der Decke unter den hängende Zweigen einer Weide, deren Äste sich im Wassen
spiegelten. (128)
Появление в нарративном тексте иных временных форм вызвано, как правило, грамматическими
или прагматическими причинами и связано с их тема-рематическим статусом. В темпоральной
организации текста тема воспринимается как нечто известное, чем в нарративе
обычно является описание событий прошлого. На претерите лежит основная нагрузка
формирования повествовательного потока, в котором формируется база для мотивации
каждого из последовательно описываемых действий. В таком ключе отступление от
избранной хронологической последовательности рассматривается как рема, что,
как правило, связано и с введением в повествование комментариев, содержательных
дополнений и т. п. При этом часто изменяется временная форма глагола, что рематически
вводит новый временной пласт, обусловленный какими-либо причинами. Темпорально
подобные явления расслаивают повествование, хотя события семантически и контекстуально
взаимосвязаны:
(2) Ich war ausgesprochen sauer, dass Adrian zurück kam und mir das Zimmer
wegnahm, in dem ich mich gerade so richtig schцn eingenistet hatte, und das
direkt vor dem Abitur. (131)
В примере (2) временная прогрессия повествовательной цепи нарушена: плюсквамперфект
придаточного предложения вводит комментарий пресуппозиции первых двух предложений.
В нем содержится отсылка к предшествующим событиям, по сути дела, объясняющая
причину положения вещей. Таким образом, очевидно, что изменение временной формы
несет на себе не только функцию определения темпоральной референции относительно
изображаемого, но и присовокупляет к ней семантику каузальности.
В приведенном примере аналитическая форма - плюсквамперфект - кодирует референциальную
отсылку к временной форме вспомогательного глагола, т. е. к претериту. Такое
же соотношение наблюдается и в случае использования перфекта. Эту форму прошедшего
времени в нарративе не так легко объяснить, как явление плюсквамперфекта. Известно,
что перфект довольно часто встречается в начале текста всего художественного
произведения, отдельной главы или абзаца в функции ѕвведения в текстї [Marschall
1987: 19]. "Погружение" в сюжет произведения происходит за счет временной формы,
референциально связанной с моментом восприятия. В таком случае форма вспомогательного
глагола - презенс - кодирует референциальную отсылку к времени, связывающему читателя
с событиями прошлого через точку отсчета в настоящем, выражая предшествование
моменту речи [Москальская 1975: 103].
Появление перфекта в начальной позиции текстового фрагмента может быть также
связано со способностью префекта выражать законченное действие, некий результат
- резюме
[Vater 2007: 82], разъяснение причин которого или предшествовавшие ему события
описываются далее в претерите:
(3) Am 2. November ist Mutter gestorben. Ein Unfall! Der Fahrer
des Busses sagte aus, dass sie mit beiden Einkaufstueten direkt vor die Räder
gelaufen sei... Sie lebte noch, und im Krankenhaus hieß es anfangs, dass sie
sie sicher durchbringen würden (183)
Перфект первого предложения - рема. Он является катафорой относительно текста,
следующего далее, в котором в претерите описана предыстория события.
Видовая семантика перфекта, выражающего законченное действие, позволяет внедрять
в нарратив единичные структуры в перфекте:
(4) Hin und wieder zwang ich mich, aufzustehen und irgend etwas zu tun, aber
nach zehn Minuten fielen mir die Augen zu, und ich ging zurück... und schlief
weiter. Das schriftliche Abi habe ich natürlich nicht gemacht, und zum mündlichen
brauchte ich erst gar nicht zu erscheinen. (185)
Предложение с предикатом в перфекте выступает как член оппозиции "процесс - результат",
носителем второй части которой являются предикаты в претерите. Результирующая
составляющая предложения несет в себе также описание следствия событий, предшествовавших
факту. Часть текстового фрагмента в перфекте имеет рематический статус и анафорически
связана с контекстом.
В нарративе нередко появляется так называемое "живое" настоящее историческое
[Бондарко 2001: 13]. Хайнц Фатер считает, что использование презенса как настоящего
исторического в повествовании обусловлено прагматическими и когнитивными факторами
[Vater 2007: 74]. Исторический презенс вводит значение актуального действия
в эпический текст:
(5) (Anfangs befragte die Alte Adrian noch hoffnungsvoll... "Na,
wie war’s?" "Wie soll’s gewesen sein? Wie immer!" Rums! [Adrian] Verschwindet
hinter seiner Tür, die sich wie ein eiserner Vorhang hinter ihm und dem Rest
der Welt schließt. Die Alte bleibt mit ihren unerfüllten Sehnsüchten im Flur
zurück. (148, 149)
Читатель становится непосредственным наблюдателем событий, при этом временная
дистанция сокращается, а фрагмент с предикатом в историческом презенсе выполняет
анафорическую функцию относительно предшествующего контекста и рематизирует
данный отрезок текста. Схема темпоральных отношений этой временной формы в данном
употреблении выглядит так: E;R; E < S; R < S.
Исторический презенс размывает границы временного дейксиса, соединяя момент
референции с моментом создания / восприятия текста. Интересно, что эту временную
форму нельзя рассматривать как обязательную, ее с успехом можно заменить на
претерит, но при этом повествование с очевидностью теряет важный прагматически
обусловленный компонент живого эмотивно заряженного повествования.
Некоторые лингвисты [Abraham 2009; Eberenz 1981; Fleischman 1990] выделяют
также эпический презенс, вполне допустимое явление в нарративном тексте, однако
имеющее иную прагматическую функцию, нежели исторический презенс:
(6) Die Alte besaß also das passende Kleid, und passende Tischmanieren
besaß
sie auch. Sie hatte lange genug im Villenviertel geputzt, um... zu wissen, dass
man Spargel nicht plattklopft und dann mit dem Messer zersägt, dass man sich den Teller auch nicht vollpackt bis zum Rand, sondern
immer bloss ein Löffelchen in einer Ecke plaziert und wartet, bis
das Häppchen kalt ist, es dann langsam zum Munde führt, dann noch ein
Löfflchen nachnim mt und ganz langsam kaut, so dass man an einem Kalbschnitzelchen
mit etwas Salat und zwei Prinzesskartöffelchen eine Stunde rumessen konnte,
dann war’s nämlich französisch und nannte sich Diner. (137)
Предложения в презенсе в данном фрагменте не соответствуют задаче вовлечь
читателя в события или прочувствовать остроту момента. Это рассказ, в котором
время описания предшествует моменту повествования, в нем возникает включение,
сохраняющее свою актуальность как в прошлом, так и в настоящем, но относящееся
к тому отрезку времени, в котором происходят события. Данное включение - эпический
презенс, который нельзя рассматривать как временную форму, служащую для передачи
хода событий. Смена претерита на эпический презенс и обратно происходит без
видимой мотивации, части фрагмента в претерите обрамляют высказывания в эпическом
презенсе, который сложно определить с позиции анафоры или катафоры. Это действие
в прошлом, не теряющее актуальности в настоящем, соединяющее обе временные ступени
с референциальной точки зрения. Однако эпический презенс нарушает линейность
повествования и, скорее всего, обусловлен прагматической установкой на активизацию
позиции рассказчика относительно описания и призывающей читателя присоединиться
к этой позиции.
Несомненно, что в нарративном тексте возможны практически любые сочетания
временных форм глагола, но они присутствуют уже не в непосредственном повествовании,
а в видах передачи чужой речи или лирических отступлениях.
Контактное расположение разных временных форм в нарративном тексте может быть
отображением момента размышлений или воспоминаний:
(7) Der Alte gab den Gedanken dann auch sofort auf, in Sachen Wohnkultur
baut
er immer auf Gils sicheres Gespür. Was diesen Punkt angeht, da ist er froh,
dass er sie hat. Gil hat auch die ganzen Ölschinken ausgesucht, auf denen irgendwelche
alten Omas und Opas abgebildet sind, von denen Gilimmer sagt, es wären ihre
Eltern. Dabei hat sie die Omas alle im Antiquitätengeschäft gekauft... (17)
Фрагмент (7) содержит три временные формы, стержневой из которых является
претерит, маркирующий нарратив. Однако через дейктическую функцию наречия (immer
- ‘всегда’) отрывок воспринимается как рассуждение-воспоминание и может рассматриваться
как разновидность несобственно-прямой речи.
В немецком языке временные формы глагола представлены в эпическом тексте перечисленными
видами, они дополняют друг друга в семантическом плане, их роль прагматически
и грамматически обусловлена. В тексте они образуют систему, активно взаимодействующую
со средой [Бондарко 2001: 8], обеспечивают когерентность текста и являются средством
когезии, т. е. тех текстовых категорий, без которых текст не воспринимается
как таковой.
Литература
Abraham W. Modale, Tempus und Aspekt: Markiertheitsbefunde
im Romanischen, Englischen und Deutschen. Romanisches Jahrbuch 2008. Berlin;
New York, 2009. Eberenz R. Tempus und Textkonstitution im Spanischen. Tübingen, 1981. Fabricius-Hansen C. Tempus fugit. Über Interpretation temporaler Strukturen
im Deutschen. Düsseldorf, 1986. Fleischman S. Tense and narrativity. From medieval performance to modern fiction.
Austin, 1990. Marschall M. Paul wird in der Badewanne sitzen. Das Futur in der gesprochenen
deutschen Standardsprache und ein Teilsystem der deutschen Verbformen // Deutsche
Sprache. 1987, Ausg. 15. Vater H. Einführung in die Zeitlinguistik. Trier, 2007. Бондарко А. В. Лингвистика текста в системе функциональной грамматики // Текст.
Структура и семантика. Т. 1. М., 2001. Москальская О. И. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. Ì., 1975.
Источники
Keller K. Der Flopp. Roman. Frankfurt am Main, 1991.
