(Языки мира: Уральские языки. - М., 1993. - С. 320-325)
1. Самодийские языки вместе с финно-угорскими составляют уральскую
языковую семью. Термин "самодийские" введен в советское время на основе
широко распространенного названия "самоди", или "самодины",
принятого в прошлом по отношению к наиболее многочисленной самодийской народности
- ненцам, а на Красноярском Севере - по отношению к нганасанам и энцам (ненцев
же здесь именовали "юраками").
В дореволюционной литературе все самодийские народности именовались "самоедами".
В работах ряда зарубежных ученых еще и сейчас приняты названия типа нем. Juraksamojeden
или Juraken 'ненцы', Jenisseisamojeden 'энцы', Tawgysamojeden или Tawgen 'нганасаны',
Ostjaksamojeden 'селькупы'. Соответствующим образом обозначаются их языки.
Имелись многочисленные попытки объяснить возникновение этнонима "самоеды",
но ни одна из них не шла далее внешнего сопоставления по созвучию. Наиболее
правдоподобно предположение, что по своему происхождению это слово связано с
обозначением одного из племен энцев - сомату.
Основанием для отнесения селькупов вместе с хантами, а также енисейскоязычными
кетами к числу "остяков" (в научной литературе этот этноним закрепился
за хантами) послужили общие черты в их хозяйстве и культуре, образовавшиеся
в результате древних связей между этими народами таежной зоны Западной Сибири.
2. К самодийским языкам (С.я.) относятся: ненецкий, энецкий, нганасанский,
селькупский и ныне мертвые маторский, тайги(ийский), карагасский, койбальский,
камасинский.
Значительная часть занимаемой самодийскими народностями территории входит
в состав трех автономных округов; Ненецкого автономного округа Архангельской
области, Ямало-Ненецкого автономного округа Тюменской области, Таймырского автономного
округа Красноярского края Российской Федерации. Ненцы живут во всех трех округах,
но большая их часть приходится на долю Ямало-Ненецкого округа. В этом же округе
по течению р. Таз, преимущественно в Красноселькупском и Тазовском районах,
сосредоточено основное число северных (или тазовских) селькупов. Южная группа
селькупов населяет Томскую область Российской Федерации и рассредоточена по
Оби и ее притокам (Тыму, Васюгану, Кети, Парабели, Чае, Чулыму), Энцы и нганасаны
расселены только в Таймырском округе. Небольшая группа лесных (или таежных)
ненцев находится в пределах Ханты-Мансийского автономного округа Тюменской области,
а некоторое количество тундровых ненцев составляет постоянное население Мурманской
области Российской Федерации. Ряд мелких племен, относившихся в прошлом к самодийцам,
занимал территорию Саянского нагорья и прилегающих районов.
3. Общая численность говорящих на самодийских языках превышает 37 тыс.
чел, (перепись 1989 г.). Наиболее многочисленны ненцы, занимающие по своей численности
первое место среди народностей Севера - 34 тыс. 665 чел., в значительной степени
сохраняющие язык. На втором месте - селькупы (1 тыс. 530 чел.). Нганасанов насчитывается
1 тыс. 278 чел., до 90% из которых считают нганасанский родным языком. Энцев,
по данным переписи, насчитывается 209 чел.
4. По степени взаимной близости современные С.я. располагаются следующим
образом:
Ненецкий язык
Тундровое наречие
Лесное наречие
↕
Энецкий язык
↕
Наречие бай
Наречие маду
↕
Нганасанский язык
↕
Селькупский язык
Тазовское наречие
Тымское наречие
Кетское наречие
Как видно из приведенной схемы, энецкий язык распадается на два наречия: лесное
(бай) и тундровое (маду или мадду). Первое из этих наречий отчетливо тяготеет
к ненецкому языку, второе - к нганасанскому. Указанное деление энецкого языка
находится в соответствии с диалектным членением языка ненцев, имеющего также
два наречия: тундровое и лесное, Таким образом, энецкий язык представляет собой
как бы связующее звено между ненецким и нганасанским, что отвечает и его географическому
положению. Тем самым обосновывается традиционное объединение трех С.я. (ненецкого,
энецкого, нганасанского) в единую северносамодийскую группу в противовес селькупскому.
По-видимому, формирование этих языков происходило постепенно по мере ослабления
связей между группами самодийцев, обусловленного расширением территории их расселения,
влиянием различных групп досамодийского населения и смешением с ними. Вместе
с тем у нганасанского языка более отчетливо, чем у других языков северносамодийской
группы, продолжает ощущаться связь с селькупским.
Дошедшие до наших дней архивные материалы дают достаточные основания считать,
что в прошлом на С.я. говорили такие, ныне исчезнувшие или ставшие тюркоязычными,
племена Саянского нагорья, как маторы, тайгийцы, карагасы, койбалы, камасинцы.
Дольше остальных саяно-самодийских языков сохранялся камасинский, материалы
по которому были собраны в первой половине XIX в, М.А. Кастреном и в начале
XX в. К. Доннером. Последние камасинские языковые данные были получены в 60-х
гг. нашего века А.К. Матвеевым и А. Кюннапом от двух уроженок с. Абалаково на
Саянах.
Ознакомление с архивными материалами позволило предположить гипотетическую
номенклатуру саяно-самодийских языков: койбальский рассматривается как диалект
камасинского, а маторский, тайги, карагасский - как близкие диалекты одного
и того же языка - маторско-тайгийско-карагасского (МТК).
5. Распад прасамодийской языковой общности относят предположительно
к началу новой эры. Хронология разделения различных самодийских языков не изучена.
6. Для С.я. характерны определенные сходства в сфере фонетики и единый
с точки зрения типологии грамматический строй, что дополняется общностью происхождения
ряда формантов.
Характерные черты фонетической структуры слова большинства С.я - наличие консонантных
сочетаний в середине, но не в начале и не в конце слова; преобладание среди
таких сочетаний геминат и последовательностей "носовой + смычный";
отсутствие или слабое проявление гармонии гласных; ограниченность вокализма
непервых слогов слова в сравнении с вокализмом первого слога. С.я. существенно
различаются по составу согласных и особенно гласных фонем. В большинстве из
них консонантизм сравнительно небогат - до 20 фонем (исключение - ненецкий язык,
имеющий корреляцию согласных по палатализации), звонкие согласные встречаются
преимущественно в середине слова, имеется гортанный смычный. Ударение разноместное,
часто связано с качеством или долготой гласного, может иметь смыслоразличительный
характер.
Основным способом образования форм слов в С.я. является агглютинация, реализующаяся
в расположении суффиксов в определенном порядке. Префиксация развития не получила.
Агглютинативное построение словоформы поддерживается ограниченно фиксированным
порядком слов, сохраняющимся в большинстве языков, и типичным для них сочетанием
ряда подчиненных членов предложения с подчиняющими путем простого примыкания.
Наблюдаются и другие приемы соединения морфем: аналитические образования и
морфонологические изменения, но они имеют меньший удельный вес. Ряд форм образуется
комбинированным путем.
С помощью суффиксации от слов одних лексико-грамматических категорий образуются
слова других лексико-грамматических категорий и изменяются лексические значения
в пределах одной лексико-грамматической категории. Реже в словообразовательных
целях используется словосложение.
Словообразование существительных и прилагательных представлено преимущественно
формами субъективной оценки. Имеется ряд глагольных имен. Особенно богато представлено
отыменное и отглагольное образование глаголов, в том числе переходных, образованных
от непереходных по своей семантике глагольных основ, и, наоборот, непереходных
глаголов, образованных от переходных.
Окончания склонения и спряжения в С.я. сводимы к единым типам. Особенности
соединения корневых и суффиксальных морфем зависят от фонетического строения
основы.
Для морфологической структуры слова характерно последовательное присоединение
к первооснове различных морфем (числом до 7), образующих в своей совокупности
целую цепочку, отдельные звенья которой в значительном числе случаев вычленяются
без особых затруднений.
Во всех С.я. имеется три числа: единственное, двойственное, множественное.
Особенно прочно сохраняется двойственное число в северносамодийских языках.
Существительные кроме основных форм склонения имеют лично-притяжательные, а
в северносамодийских языках - лично-предназначительные формы, являющиеся разновидностью
лично-притяжательных (например: нен. tedăda, нган. taðətu, знец. teðoða 'олень
для него').
Падежная система С.я. в основном однотипна Только в селькупском языке современными
языковедами в зависимости от понимания категории падежа и подхода к языковому
материалу выделяется от 13 до 21 падежных форм. Значительная часть падежей выражает
пространственные значения.
Различаются модели построения пространственно-временных падежей двойственного
числа в северносамодийских языках, с одной стороны, и в селькупском - с другой.
В селькупском имена в дв. числе образуют парадигматические формы по тому же
образцу, что в ед. и мн. числах. В северносамодийских языках в этих целях используются
аналитические образования - имя в двойственном числе сочетается с послелогом
в соответствующей падежной форме.
Имена образуют предикативные формы, изменяясь по лицам, числам и даже по временам.
Широта употребления этих форм в разных языках различна - наибольшая в ненецком,
наименьшая в селькупском; настоящее время: в ненецком hasaßadaŋ, в энецком
kāsaraŋ, в нганасанском kuoŋümuruɧ, в селькупском qumoŋlit 'вы (многие) являетесь
мужчинами'; прошедшее время: в ненецком hasaßadač', в энецком kāsaraћ 'вы (многие)
были мужчинами'. В нганасанском и селькупском предикативные формы имен прошедшего
времени не имеют. Будущее время во всех самодийских языках конструируется с
помощью вспомогательного
глагола 'быть'. Лично-числовые показатели предикативных имен в основном те же,
что и у глагола в субъектном спряжении.
Прилагательные сохраняют тесную связь с существительными. Ряд существительных,
в первую очередь обозначающих материал, в позиции определения выступает в значении
прилагательных. В значении сравнительной степени используются синтаксические
конструкции с прилагательными в положительной степени. Описательным путем передается
и значение превосходной степени.
Личные местоимения (три лица в трех числах) употребляются преимущественно
по отношению к людям, Отрицательные и неопределенные местоимения стандартными
способами образованы от вопросительных.
Все разряды числительных в конечном счете образуются от количественных, которые
склоняются только в самостоятельной позиции.
Переходность, каузативность, в селькупском также возвратность выражаются суффиксально.
Имеется ряд наклонений и модальных форм, в том числе аудитив, который в северносамодийских
языках употребляется для обозначения действия, воспринимаемого не только на
слух, но и с помощью некоторых других органов чувств. Императив в отличие от
остальных наклонений, которые образуются при помощи парадигмы индикатива, характеризуется
особым набором лично-числовых суффиксов. Материальное различие формантов будущего
времени в разных С.я. свидетельствует, по-видимому, о сравнительно позднем возникновении
этой формы.
Во всех С.я, два. типа спряжения; субъектный и (субъектно-)объектный, каждый
из которых имеет свою систему личных формантов. Спряжение переходных глаголов
по субъектному или (субъектно-)объектному типу подчиняется определенным закономерностями
и связано с особенностями логического ударения. Личные форманты (субъектно-)объектного
спряжения материально совпадают с лично-притяжательными показателями. В северносамодийских
языках выделяется также третий тип спряжения - субъектно-безобъектный.
В парадигме отрицательного спряжения используются отрицательные вспомогательные
глаголы при основном глаголе в неизменяемой форме, совпадающей с формой 2-го
лица ед. числа императива для субъектного спряжения. Лишь в селькупском применяются
отрицательные частицы.
Из служебных слов наибольшее развитие получили послелоги. Среди частиц различаются
самостоятельные (частицы-слова) и суффиксальные (частицы-суффиксы).
Структурно-типологическое сходство самодийских языков дополняется материальной
близостью формантов словообразования и словоизменения. Вместе с тем материальное
различие суффиксов является одним из основных критериев самостоятельности отдельных
языков. Особенно наглядно это сказывается на материале северносамодийских языков.
Лично-притяжательные суффиксы номинатива ед. числа
Ненецкий
Энецкий
Нганасанский
Селькупский
Ед.ч.
1 л.
-ḿi, -ß
-j, -ʁ
-mə
-mi, -m/-p
2 л.
-r
-r
-rə
-li, -l
3 л.
-da
-ða
-ði
-ti
Дв.ч.
1 л.
-ḿiɧ
-j(ɧ), -ʁ(ɧ)
-ḿi
-mi
2 л.
-ŕiɧ
-ŕi(ɧ)
-ŕi
-li
3 л.
-d'iɧ
-ði(ɧ)
-ði
-ti
Мн.ч.
1 л.
-βaɧ
-aɧ, -baɧ
-miɧ
-mit/n
2 л.
-raɧ
-ra(ɧ)
-riɧ
-lit/n
3 л.
-doɧ, -duɧ
-ðu(ɧ)
-ðiɧ
-tit/n
К приведенным суффиксам материально близки личные форманты
(субъектно-)
объектного спряжения для единственного числа объекта
Ненецкий
Энецкий
Нганасанский
Селькупский
Ед.ч.
1 л.
-ß
-a, -ʁ
-mə
-m/-p
2 л.
-r
-r
-rə
-l
3 л.
-da
-ða
-tu
-ti
Дв.ч.
1 л.
-ḿiɧ
-j(ɧ), -ʁ(ɧ)
-ḿi
-mi
2 л.
-ŕiɧ
-ŕi(ɧ)
-ŕi
-li
3 л.
-d'iɧ
-ði(ɧ)
-ði
-ti
Мн.ч.
1 л.
-βaŋ
-aɧ, -baɧ
-muɧ
-mit/n
2 л.
-raŋ
-ra(ɧ)
-ruɧ
-lit/n
3 л.
-daŋ, -duɧ
-ðu(ɧ)
-ðuɧ
-tit/n
В отличие от знака ɧ, обозначающего назализованный гортанный смычный, знак
ŋ передает иеназализоваиный гортанный смычный, В практическом алфавите письменного
ненецкого языка для обозначения гортанных смычных приняты следующие знаки: для
назализованного - одинарный апостроф ('), для неназализованного - двойной апостроф
(").
С.я. являются языками номинативного строя. Подлежащее выражается именем в
номинативе, а при зависимом предикате - именем в генитиве. Личные местоимения
в. роли подлежащего ограничены в своем употреблении и применяются лишь в случае
необходимости особо подчеркнуть действующее лицо.
Имя в форме номинатива в определенных случаях выступает в функции определения
и прямого дополнения. Как правило, форму номинатива получает прямое дополнение
при сказуемом в форме 2-го лица императива. При определении, выраженном количественным
числительным или другим счетным словом, определяемое ставится обычно в единственном
числе.
Если определение передано личным или лично-определительным местоимением, определяемое
согласуется с ним в лице и числе обладателя. В других случаях согласование определения
с определяемым отмечается в некоторых формах преимущественно в нганасанском,
реже - в ненецком.
Для С.я. характерно сходство в управлении той или иной падежной формой имени.
Так, например, глаголы со значением 'бояться', 'пугаться', 'остерегаться' требуют
постановки существительного в форме аблатива. Характер управления не зависит
от того, глаголом или глагольным именем является управляющее слово.
Отмечается многообразие типов простого предложения. Широкое распространение
имеют простые осложненные предложения с глагольными именами, причастиями и развернутыми
деепричастиями, Предложения этого типа функционально соответствуют сложноподчиненным
предложениям русского и других индоевропейских языков и составляют одну из характерных
особенностей С.я.
Сложные предложения, особенно сложноподчиненные, широкого развития не получили.
Однако наблюдения последних лет показывают некоторое усложнение синтаксических
конструкций - возникновение новых типов и постепенное развертывание сферы их
употребления, что относится в первую очередь к селькупскому языку.
В целом проведенные сопоставления наглядно свидетельствуют об отчетливом противопоставлении
по ряду признаков группы северносамодийских языков селькупскому, что, впрочем,
не ставит под сомнение исконное родство между всеми С.я.
Общими для всех С.я. являются тюркские и русские лексические заимствования.
Лексика, заимствованная из тюркских языков, относится преимущественно к мирной
хозяйственной деятельности: нен. juno, энец. ɧuda, нган.
ɧündüa, сельк.
čunti
'лошадь'; нен. seɧ- - вторая основа sen-, энец. sεn, нган. seɧ, сельк.
šen
'ножны' и др. Особенно много слов, восходящих к тюркскому источнику, в селькупском
языке: sīrī 'корова'; sī соболь' и др.
На протяжении столетий развивались и упрочивались экономические и культурные
связи самодийских народностей с русским населением. Свидетельством этого являются
пласты русских лексических заимствований, в частности наименования орудий промысла,
пищи, одежды, утвари, домашних животных. Несравненно большее влияние русского
языка наблюдается в советский период. Преобразования в хозяйстве, культуре,
общественном строе, развитие школьного обучения, переход на оседлость, упрочение
советских норм мировоззрения нашли свое непосредственное отражение в словарном
составе С.я.
Литература
Кюннап А.Ю. Склонение и спряжение в самодийских языках:
(Сравнительно-исторический анализ первичных словоизменительных суффиксов):
Автореф. дис. ... докт. филол. наук. Тарту, 1974.
Прокофьев Г.Н. Этногония народностей Обь-Енисейского бассейна (ненцев, нганасанов,
энцев, селькупов, кетов, хантов и мансов) // Советская этнография. 1940. №
3.
Терещенко Н.М. Самодийские языки. Введение // Языки народов СССР. Финно-угорские
и самодийские языки. М., 1966. Т. 3.
Терещенко Н.М. Синтаксис самодийских языков. Л., 1973.
Хелимский Е.А. Древнейшие венгерско-самодийские языковые параллели. Тарту,
1982.
Хелимский Е.А. Самодийская лингвистическая реконструкция и праистория самодийцев
// Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока. М., 1989. Ч.
2.
Castrén M.A. Grammatik der samojedischen Sprachen. SPb., 1854.
Donner K. Samojedische Wörterverzeichnisse. Helsinki, 1932.
Hajdú P. The Samojed Peoples and Languages. Bloomington; The Hague,
1963.
Janhunen J. Samojedischer Wortschatz: Gemeinsamojedische Etymologien. Helsinki,
1977.
Mikola T. Geschichte der samojedischen Sprachen // The Uralic Languages: Description,
History and Foreign Influences. Leiden e.a., 1988.
