(Языки мира: Кавказские языки. - М., 1999. - С. 156-165)
1. Нахско-дагестанские, или восточнокавказские (в свое время Н. С.
Трубецким предлагался также термин "чечено-лезгинские"). Дагестанские
языки в прошлом именовались лезгинскими (ср. бытующие до настоящего времени
названия дагестанцев: арм., азерб., перс. лезги, прослеживаемое в этом
значении в иранских летописях с ХIII в.; груз. лекIи, связываемое с именем
легендарного Лекоса - сына Торгома, восемь сыновей которого считались родоначальниками
наиболее крупных народов и этнических групп на Кавказе).
2. На нахских и дагестанских языках говорит 2,6 млн. чел., проживающих
в горной части Республики Дагестан, в Чечне и Ингушетии, а также в сопредельных
районах Азербайджана и Грузии, последние годы - и в равнинной части и городах
Дагестана, а также за пределами Кавказа. Во второй половине XIX в. часть чеченцев,
ингушей и дагестанцев переселилась в Турцию.
3. Н.-д. я. включают нахские и дагестанские языки, которые, по мнению
ряда ученых, образуют два отдельных ответвления нахско-дагестанской языковой
семьи (к гипотезам, ушедшим в прошлое, следует отнести выделение нахских языков
как одной из четырех составляющих иберийско-кавказской языковой семьи). По другим
версиям, нахская подгруппа (в т. ч. чеченский, ингушский и бацбийский языки)
включается в нахско-дагестанскую семью наряду с языковыми подгруппами, традиционно
объединяемыми как дагестанские, а именно:
в) даргинский язык (по мнению ряда лингвистов, группа языков, включающая,
в частности, урахинский, акушинский, кайтагский, кубачинский и, возможно, другие
идиомы, квалифицируемые обычно в качестве диалектов);
В научной литературе лакский и даргинский языки нередко объединяются в так
наз. лакско-даргинскую подгруппу, а хиналугский язык причисляется к лезгинской
подгруппе, в прошлом за пределы лезгинской группы иногда выводились арчинский
и удинский языки.
Время распада общевосточнокавказского языка-основы лингвисты относят к концу
III тысячелетия до н. э., основываясь на данных лексикостатистики, а также сопоставляя
лингвистические наблюдения с археологическими материалами. Полагают, например,
что наличие общедагестанских названий золота и серебра (но отсутствие названия
железа) позволяет отнести дивергенцию дагестанской языковой общности к ранней
ступени бронзового века.
6. В структурном отношении нахско-дагестанские языки довольно близки
друг к другу. В области фонетики их отличает богатый консонантизм при
сравнительно немногочисленном инвентаре гласных. Во всех нахско-дагестанских
языках представлены следующие артикуляционные ряды согласных: 1) лабиальные
(губно-губные смычные б, п, редко пI; сонант w и губно-зубной
спирант в находятся в дополнительном распределении по языкам). 2) апикальные
(смычные д, т, тI), 3) свистящие (дз, ц, цI, з, с), 4) шипящие
(дж, ч, чI, ж, ш); 5) велярные (г, к, кI, г̌
- редко хь), 6) увулярные
(кгъ, хъ, къ, гъ, х); 7) ларингальные (ъ, гь). В ряде языков встречаются
также латеральные (лI, кь, лъ; звонкие фонемы отсутствуют, хотя как фонетические
варианты звонкие возможны), фарингальные (обычно спиранты гI, хI) и др.
Как правило, среди смычных противопоставлены звонкий, глухой придыхательный
и абруптивный корреляты, а среди спирантов - глухой и звонкий. Кроме того, во
многих языках реализуется противопоставление сильных ("долгих", "теминированных")
и слабых. Лабиализация представлена в большинстве языков и охватывает заднеязычные
и увулярные согласные, реже переднеязычные (в тиндинском и чамалинском в конце
слога отмечены лабиализованные сонорные). В некоторых языках к дифференциальным
признакам согласных фонем относятся также палатализация и фарингализация. Последний
признак в литературе нередко приписывается гласным. Стандартная система сонорных
включает м, н, л, р, w, й.
Системы гласных нахско-дагестанских языков подразделяются на треугольные
(наиболее распространена пятичленная система и, е, а, у, реже о)
и четырехугольные, включающие уь, оь, аь, ы (обычно в языках, контактирующих
с тюркскими). В нахских языках вокализм более разнообразен, за счет дифтонгов
и некоторых других особенностей. Ряд языков имеет противопоставление гласных
по долготе и назализации.
Среди слоговых структур наиболее распространены CV, CVC, CVRC. Начальные
комплексы согласных (вторичного происхождения) встречаются в небольшом числе
языков. В конечных комплексах обычно выступают сонорные в сочетании с шумными.
В дагестанских языках, как правило, констатируется слабое динамическое разноместное
ударение (в некоторых языках с ударением связаны такие процессы, как, например,
редукция гласных). Как показывают последние исследования, во многих из них налицо
слоговой тональный акцент.
Морфологический тип - агглютинативный, синтетический с элементами аналитизма.
Суффиксация преобладает над префиксацией, достаточно развита именная и глагольная
морфология.
Существительное имеет категории числа (с немаркированным единственным
и множественным (в литературе дискутируется вопрос о функционировании в ряде
языков оппозиции ограниченного и неограниченного множественного), выражаемым
преимущественно многочисленными аффиксами) и падежа. Наличие групп singularia
tantum и pluralia tantum обусловлено семантикой. Практически во всех нахско-дагестанских
языках, помимо абстрактных падежей (именительный, или абсолютный, эргативный,
родительный и дательный), в падежную систему включаются пространственные падежи,
маркируемые показателями локализации, или пространственной ориентации ("серии"),
и направления / местонахождения. Показатели локализации передают следующие значения:
"в, внутри'' (нередко различая местонахождение внутри полого предмета и
внутри сплошной массы), "около" (в некоторых языках с более дробным
противопоставлением значений "за", "перед", "сбоку"),
"на, над" (этот показатель обычно отличается от форманта, выражающего
значение "на вертикальной поверхности"), "под". Один из
падежей при этом служит средством выражении типичного месторасположения относительно
соответствующего предмета для большинства существительных.
Показатели направления дифференцируют местонахождение (локатив; обычно не
маркируется), движение от предмета (аблатив), движение к предмету (аллатив;
часто не обособляется от локатива), реже движение через предмет (транслатив;
нередко данное значение передается аблативом). Подобные падежные формы могут
осложняться направительными показателями со значением "по направлению к".
В склонении важную роль играет косвенная основа, от которой с помощью
специальных аффиксов образуются все падежи, за исключением именительного (абсолютного),
представляющего собой прямую основу. Во многих языках косвенная основа, признаком
которой являются достаточно разнообразные аффиксы, совпадает с формой эргатива.
Категория класса является для существительных лексической, распределяя
имена на четыре класса: 1. Класс названий мужчин ("отец", "сын",
"брат"...); 2. Класс названий женщин ("мать", "тетя",
"невеста"...); 3. Класс названий животных и неодушевленных предметов:
4. Класс названий неодушевленных предметов. В некоторых языках эта система усложнена
(нахские, андийский, чамалинский...), в некоторых упрощена (например, в аварском
не дифференцированы 3-й и 4-й классы, в табасаранском объединены 1-й и 2-й,
а также 3-й и 4-й, в лезгинском, агульском и удинском категория класса утрачена).
Во множественном числе в большинстве языков противопоставлены класс названий
людей ("разумных") и класс "неразумных", которые в согласуемых
словоформах маркируются показателями соответственно 3-го и 4-го классов.
Имя прилагательное имеет словоизменительную категорию класса, обычно
согласуясь (с помощью суффиксального, а в единичных случаях - префиксального
показателя) в классе со своим определяемым. Падежное изменение присуще только
субстантивированным прилагательным. Степеней сравнения прилагательные не имеют,
и сравнение выражается специальной конструкцией, в которой имя объекта, с которым
что-л. сравнивается, оформляется аблативом.
Имя числительное также, как правило, согласуется с определяемым именем
в классе. При этом определяемое всегда имеет форму единственного числа. Широкое
распространение имеет вигезимальная система счета. Формантом порядковых числительных
служит причастие глагола "сказать". Распределительные числительные
("по одному", "по два") образуются редупликацией.
Местоимения дагестанских языков обладают своеобразием как с точки зрения
своего состава, так и с точки зрения особенностей словоизменения. Среди личных
местоимений противопоставлены инклюзив и эксклюзив. В роли местоимений III лица
обычно выступают указательные, дифференцирующие по степени удаленности от говорящего
("этот около меня" - "этот около тебя" - "гот")
и по вертикальной соотнесенности (выше / ниже / на одной плоскости) с говорящим.
Указательные местоимения также согласуются с определяемым в классе. В роли притяжательных
функционируют формы генитива личных местоимений. Отрицательные местоимения обычно
не обособлены от неопределенных (образующихся от вопросительных с помощью соответствующих
частиц), которые приобретают соответствующее значение в отрицательных предложениях.
В склонении личных местоимений часто отмечается совпадение именительного и эргативного
падежей. Прямая основа часто содержит окончание -н, утрачивающееся в
косвенной основе. Достаточно нерегулярно образуются формы генитива и датива
личных местоимений. Вопросительные местоимения имеют супплетивную косвенную
основу.
Глагол различает категории класса, времени и наклонения. На стыке словоизменения
и словообразования функционируют категории вида (аспекта) и каузатива. Как правило,
противопоставлены, длительный (многократный, несовершенный, учащательный) и
недлительный виды. В качестве средств выражения видовых противопоставлений выделяются
суффиксация, инфиксация, аблаут, редупликация. Каузативные формы строятся как
с помощью аффиксов, так и аналитически - посредством вспомогательного глагола
(в большинстве языков - "делать").
Классный показатель занимает в глагольной словоформе префиксальную позицию.
Во многих языках имеется достаточно большое количество глаголов, не имеющих
классного префикса. В видо-временной системе представлены синтетические
(настоящее общее, или констатив. прошедшее/аорист и реже будущее) и аналитические
словоформы. Последние образуются сочетанием инфинитных форм (причастий, деепричастий,
инфинитива) со вспомогательным глаголом "быть", дифференцируя таким
образом настоящее конкретное (причастие/деепричастие наст. вр. + "быть"
в наст. вр.), имперфект (причастие/деепричастие наст. вр. + "быть"
в прош. вр.), перфект (деепричастие прош. вр. + "быть" в наст. вр.),
плюсквамперфект (деепричастие прош. вр. + "быть" в прош. вр.), (ближайшее)
будущее (инфинитив + "быть" в наст, вр.), будущее в прошедшем (инфинитив
+ "быть" в прош. вр.), используемое и значении ирреального условного,
и др.
Из наклонений практически во всех дагестанских языках представлены
изъявительное, повелительное, желательное, условное. В ряде языков существуют
специальные средства для выражения заглазности, неочевидности действия в прошедшем
времени индикатива. С помощью различных аффиксов и частиц может передаваться
так наз. чужая речь (= "мол, говорят"). В вопросительных предложениях
без вопросительного слова глагол, как правило, маркируется соответствующими
показателями (частицами). Повелительное наклонение нередко по форме представляет
собой чистую глагольную основу. Во многих языках императив дифференцирует показатели
переходных и непереходных глаголов, желательное наклонение часто является производным
от императива. Условные формы, в большинстве своем образованные от индикатива,
могут противопоставлять реальное и ирреальное условие.
В большинстве языков выделяется несколько формантов отрицания, распределение
которых зависит от морфологической характеристики соответствующей глагольной
словоформы (например, финитность/нефинитность. настоящее/прошедшее и др.). Наиболее
автономной в этом отношении является отрицательная форма повелительного наклонения,
которая вследствие этого трактуется в грамматиках как особая форма наклонения
- запретительная (прохибитив).
В ряде языков (лакский, даргинский, табасаранский, удинский, бацбийский) имеется
личное спряжение.
Среди нефинитных форм выделяются причастия, деепричастия с достаточно
разнообразной семантикой (помимо собственно временного, они могут выражать причинное,
целевое, пространственное и ряд других значений), масдар - отглагольное имя
и инфинитив (целевая форма).
Наречие в нахско-дагестанских языках в целом является неизменяемой
частью речи, хотя налицо противопоставление локативных, аллативных и аблативных
форм. Отмечаются также наречия, в составе которых имеется классный показатель.
От наречий формально не отличаются послелоги, вычленение которых опирается на
функциональные критерии.
Довольно многочисленны и разнообразны по функциям частицы: усилительные,
отрицательные, вопросительные, указательные, модальные. Среди союзов - постпозитивный
(нередко повторяющийся) союз "и", заимствования из восточных языков
(амма 'но', ва 'и', нагагь 'если', эгер 'если' и
нек. др.), а также сложные слова и словосочетания ("потому что" <
"почему если скажешь").
Синтаксический строй дагестанских языков характеризуется эргативной
типологией: именительный (абсолютный) падеж здесь маркирует как подлежащее непереходного
глагола (абсолютная конструкция), так и прямое дополнение переходного (эргативная
конструкция), в то время как подлежащее переходного глагола оформляется специальным
эргативным падежом, иногда выполняющим и функции инструменталиса (так наз. совмещающий
эргатнв). В бацбийском и табасаранском отмечается противопоставление активной
и инактивной конструкций непереходного предложения. Глаголы чувственного восприятия
("любить, хотеть", "видеть", "слышать" и др.)
обусловливают аффективную конструкцию предложения с дательным (иногда и другими)
падежом имени субъекта и именительным падежом объекта. Глагол-сказуемое согласуется
в классе с именем в именительном падеже (подлежащим непереходного и прямым дополнением
переходного и аффективного предложения), в силу чего прямое дополнение признается
в дагестановеденни одним из главных членов предложения, а некоторыми исследователями
считается подлежащим, в то время как имени субъекта отводится роль косвенного
дополнения. Личное согласование в большей степени обнаруживает субъектную ориентацию.
Некоторые языки при определенных условиях допускают построение переходного
предложения с именительным падежом подлежащего и несколько иным согласовательным
механизмом. Нейтральный порядок "Субъект - Объект - Предикат" не является
строгим. Характерной особенностью предложений с составным именным сказуемым
является обязательное наличие глагола-связки, эллиптируемого только в ограниченных
ситуациях (например, в пословицах).
В именной группе определение предшествует определяемому. Несогласованное определение
в родительном падеже во многом выполняет функции прилагательного (относительного).
В роли придаточных предложений в нахско-дагестанских языках обычно выступают
многочисленные причастные, деепричастные, масдарные и инфинитивные обороты,
в которых нефинитная форма глагола сохраняет падежное управление и согласование
финитных форм: например, может иметь собственный субъект, отличный от субъекта
главного глагола.
В именном словообразовании преобладает аффиксация (имеются суффиксы
абстрактных имен, имени деятеля и нек. др.), достаточно развито словосложение.
Глагольное словообразование представлено пространственными префиксами (даргинский,
хиналугский и лезгинские языки). Распространены так наз. сложные глаголы, образуемые
сочетанием именной части и вспомогательного глагола ("делать" - для
переходных, "быть" - для непереходных).
Основу словаря составляет исконный фонд, именная лексика общедагестанского
происхождения относится преимущественно к следующим тематическим группам:
а) названия частей тела, ср. чеч. муотт, авар. мац̄I,
анд. миц̄Iи, цез. мец,
лак. маз, дарг. мелз, лезг. мез. таб. мелдз и т.
п. 'язык';
б) названия диких и домашних животных, ср. чеч. сту, авар. оц,
анд. унсо, цез. ис, лак. ниц, дарг. унц, лезг. йац,
таб. йиц и т. п. 'бык' и др.;
в) названия растений, ср. чеч. гIаж, авар. гIеч, анд. инчи,
цез. гьенеш, лак. гьивч, дарг. гIинц, лезг. ич,
таб. вич, хин. мыч и т.д. 'яблоко' и др.;
г) названия небесных тел и явлений природы, ср. чеч. бутт, авар. моц̄I,
анд. боцци, цез. буци, лак. барз, дарг. вадза, лезг.
варз, таб. ваз, хин. вацI и т. д. 'луна, месяц' и др.;
д) термины родства, ср. чеч. йиша, авар. яц, анд. йоцци,
цез. эсийу, лак. ссу, дарг. рузи, таб. чи, хин.
рыцы и т. п. 'сестра' и др.;
е) названия строений и их частей, утвари, одежды, продуктов питания и т. п.:
чеч. хIаьтт, авар. гьоц̄Iу,
анд. гъинц̄Iу, цез. оц,
лак. ттарацIалу, лезг. рат, таб. ратт, хин. роцI
и т. п. 'гумно'; чеч. моз, авар. гьоц̄Iо,
анд. гьунц̄Iи, цез. нуци,
лак. ницI, лезг. вирт, таб. йиччв, хин. нуьцI и
т.д. 'мед' и др.
Исконными являются многие прилагательные (ср. чеч. цIена, авар. бац̄Iад-,
анд. б-ерц̄Iом, бежт. -аццо,
лак. марцI, дарг. умъу-си, таб. марцци и т.д. 'чистый'
и др.), числительные (напр., чеч. итт, авар. анцI-, анд. гьоцIо,
цез. оцIи, лак. ацI, дарг. вецI-ал, лезг. цIу-д,
таб. йицIу-б и т.д. 'десять'), местоимения (напр., чеч. шу, авар.
нуж, анд. бисси-л, цез. межи, лак. зу, дарг. хIу-шша,
лезг. куьн, таб. учу, хин. зур и т.д. 'вы'), глаголы (напр.,
чеч. дустта, авар, борцине, анд. басин-, лак. буцин,
дарг. умцес, лезг. алцумиз, таб. ерцуз и т. п. 'мерить,
взвешивать').
Общность языковых контактов нахских и дагестанских языков предопределила наличие
в их словарном составе наличие в значительной степени единого заимствованного
фонда. Арабизмы, интенсивное проникновение которых в дагестанские языки
началось в Х-ХIII вв. в связи с исламизацией, наиболее многочисленны в сфере
религиозной, морально-этической и общественно-политической терминологии, ср.
алат 'инструмент', аманат 'залог; вещь, отдавная на хранение',
Аллагь 'Бог', дин 'религия', инсан 'человек', тарих
'история', китаб 'книга', хабар 'рассказ', Инжил 'Евангелие'
и т.д.
Влияние персидского языка и персидской поэзии на нахско-дагестанскне, особенно
южно-дагестанские, наиболее ощутимое в средние века, отразилось пражде всего
на культурной и ремесленной терминологии, ср. шал 'шаль', дарман
'лекарство', багьа 'цена', душман 'враг', чайдан 'чайник',
чит 'ситец', базар 'рынок', пашман 'грустный, печальный',
шагь 'шах', чара 'средство', нар 'гранат' и т. п. Ряд заимствований
квалифицируется в качестве среднеперсизмов и, таким образом, может быть отнесен
к IV-VIII вв. н. э.
Давние контакты с тюркскими языками - азербайджанским, кумыкским и, как полагают,
с булгарским (не исключено, что влияние последнего соотносится с периодом пребывания
на Северном Кавказе гуннов в IV-VII вв. н.э. и хазар/савир) - также оставили
заметный след в словарном составе дагестанских языков, охватывающий практически
все важнейшие лексико-тематические группы, ср. илчи 'посланец', халича
'ковер', басма 'издание', бахча 'сад, огород', бугъа 'бык',
юргъа 'иноходь' и т. д.
Со второй половины XIX в. в нахские и дагестанские языки начинают интенсивно
проникать русизмы, ср. пич 'печь', турба 'труба', бидра
'ведро', капек 'копейка' и др. После революции вляние русского языка
на нахско-дагестанские значительно усилилось. В силу распространенного национально-русского
двуязычия русизмы в современной орфографии литературных языков сохраняют оригинальное
написание, ср. институт, фабрика, трактор, справка, колхоз, газета, школа,
учитель и т. п., хотя многие из них в устной речи подвергаются фонетической
адаптации (устраняются сочетания согласных, особенно в начале слова, замещаются
отсутствующие в соответствующих языках фонемы и т. п.).
Первые материалы по дагестанским и нахским языкам появляются в конце XVIII
в. в словарных собраниях П. С. Палласа и Г. А. Гюльденштедта, а в начале XIX
в. - в путевых заметках Г. Ю. Клапрота. Первую попытку создать грамматические
очерки нахско-дагестанских языков представляют собой труды А. Шифнера по удинскому,
бацбийскому и аварскому языкам, вышедшие в свет в середине XIX в. Основы научного
описания нахско-дагестанских языков были заложены П. К. Усларом, подготовившим
в 60-е гг. XIX столетия грамматики чеченского, аварского, лакского, даргинского
("хюркилинского"), лезгинского ("кюринского") и табасаранского
языков, увидевшие свет лишь после смерти их автора - в конце XIX в. (табасаранская
грамматика - только в 1979 г.). Услар по существу разработал методику научного
исследования бесписьменных языков, характеризующуюся прежде всего фонологическим
подходом к их звуковому плану. Анализ грамматических категорий опирался у Услара
на значительный текстовый и фразовый материал. На материапе нахско-дагестанских
языков П. К. Усларом были сформулированы основные положения теории пассивности
эргативной конструкции. В начале XX в. целую серию исследований по дагестанским
языкам провел А. М. Дирр, чьи работы не утратили своего значения и по сей день
как первые источники по многим бесписьменным языкам Дагестана.
Зарождение сравнительно-исторического изучения дагестанских и нахских языков
справедливо увязывается с именем Н. С. Трубецкого, выпустившего в 20-е - 30-е
гг. серию статей, посвященных сравнению фонетики и морфологии восточнокавказских
языков. В Советском Союзе в это время основное внимание было обращено на решение
проблем разработки письменностей, создания учебных пособий, нормативных грамматик
и словарей (Л. И. Жирков, Н. Ф. Яковлев, А. Н. Генко, Р. Шаумян и др.). Особенно
интенсивный характер работа по изучению дагестанских и нахских языков приобрела
в послевоенные годы, когда фактически складываются научные школы кавказоведения.
В Москве в это время успешно работали Л. И. Жирков; Е. А. Бокарев, осуществивший
первое комплексное исследование цезских языков и предложивший первую реконструкцию
фонетической системы прадагестанского и затем правосточнокавказского языка-основы;
С. М. Хайдаков, исследовавший диалекты и словарный состав лакского языка, а
также осуществивший ряд исследований общедагестанского характера, посвященных
лексике, глагольной системе и именной классификации дагестанских языков; Ю.
Д. Дешернев, написавший грамматики бацбийского и хиналугского языков, сравнительную
грамматику нахских языков и др. В Тбилиси уже в 40-х гг. развертывается исследование
практически всех подгрупп нахско-дагестанских языков. Результатом исследований
грузинских ученых явились не только грамматические описания многих нахско-дагестанских
языков, но и работы сравнительного характера: в частности, по истории андийского
и цезского консонантизма, по реконструкции общедагестанского консонантизма,
системы склонения и др.
Большие научные коллективы в послевоенные годы создаются в Дагестане (Институт
языка, литературы и искусства ДНЦ РАН, Дагестанский государственный университет,
Дагестанский государственный педагогический университет), с конца 50-х гг. в
Чечне и Ингушетии. С 1972 г. выходят работы, посвященные дагестанским языкам,
выполненные на Кафедре структурной и прикладной лингвистики филологического
факультета МГУ.
В настоящее время наиболее продвинутой областью реконструкции общевосточно-кавказского
праязыкового состояния является фонетика. Существует несколько вариантов реконструкции
общевосточнокавказского консонантизма. При этом все исследователи, как правило,
сходятся в вопросе о первичности в нахско-дагестанских языках корреляции аффрикат
по интенсивности, о наличии в общевосточнокавказском латеральных согласных и
нек. др. Е. А. Бокарев, опиравшийся на разработки Н. С. Трубецкого, предложил
следующую реконструкцию общедагестанской системы согласных:
Смычные:
п б
т д
к г
хъ
пI
тI
кI
къ
Спиранты:
в
с з
ш ж
лъ
хь г̌
х гъ
с̄
ш̄
л̄ъ
х̄
х̄I
Аффрикаты:
ц дз
ч дж
дл
к̄
хьъ хъI
ц̄ цI ц̄I
ч̄ чI ч̄I
лъI л̄ъI
к̄I
х̄ъ х̄ъI
Сонорные:
м
н р л
й
Более сложная система для правосточнокавказского состояния предложена С. А.
Старостиным и С. Л. Николаевым.
Общевосточнокавказская морфология в отдельных ее фрагментах реконструирована
различными учеными, причем по многим ее аспектам существуют противоречивые суждения.
Именная основа, по предположению ряда кавказоведов, содержала морфемы, ныне
лишенные определенной смысловой нагрузки. К таким морфемам относят префиксальные
элементы - окаменелые классные показатели, суффиксы-детерминанты и др. Корень,
согласно этим воззрениям, состоит преимущественно из одного согласного, реже
- из комплекса согласных.
Общедагестанская падежная система, по реконструкции Б. К. Гигинейшвили, включала,
помимо немаркированного абсолютного падежа, следующие единицы: *-л̄ъ
'под', *-КП 'в, внутри', * -х̄
'за, около', *-ди 'на, над' / эргативный падеж. По другой гипотезе, исконная
падежная система противопоставляла два падежа, один из которых - палеоэргатив,
характеризующийся функциональным многообразием, совмещал значения эргатива,
генитива и инструменталиса. Эта форма маркировалась классным показателем. Впоследствии
путем вторичной аффиксации от палеоэргатива были образованы другие падежи. Весьма
вероятно наличие в общевосточнокавказском форманта генитива *-н (ср.
пралезг. *-н, дарг. -н, общенах. -ин), датива *-на
(ср. пралезг. *-на, лак. -н, дарг. -на, авар. -н?,
общенах. -на), а также нескольких пространственных падежей - показателей
локализации: *-ъ 'в, внутри' (во многих языках этот формант замещается
классным показателем), *-чIи 'у, около' (ср. общеанд. *-чIу, лак.
-чIа, уд. -чI), а также некоторых других (см. выше).
Кроме того, не исключено, что палеоэргатив имел несколько формантов, не связанных
непосредственно с категорией класса. Так, к общему источнику могут восходить
следующие показатели косвенной основы (= палеоэргатива) современных дагестанских
языков:
- ав. -ду-, анд. -до-, цез. -до-, лак. -тт-, лезг.
-ди и др.
Кроме того, общенахско-дагестанский характер обнаруживают и косвенные основы
на гласный, т. е. показатель которой состоит из одной гласной.
Согласно альтернативной гипотезе, современные показатели косвенной основы
представляют собой конечные элементы прямой основы, утратившиеся в форме номинатива
(абсолютива).
Среди показателей множественного числа имен к правосточнокавказскому состоянию
могут быть возведены *-а, *-и, *-би, *-ду, *-ар. По крайней мере два
последних обнаруживают близость к классным показателям и возводятся к ним.
В системе местоимений общедагестанского языка-основы были реконструированы
не только инклюзив и эксклюзив 1 л. мн. числа, но и оппозиция двух форм местоимений
2 л. мн. числа - нейтральной *ви-хIваьн и ограниченной *джваьн.
К общедагестанскому уровню возводятся также такие особенности местоимений, как
супплетивизм некоторых форм местоимений 1 и 2 л. ед. числа, совпадение абсолютива
и эргатива и нек. др.
Видовые противопоставления в глаголе, видимо, выражались с помощью вокалических
чередований и специальных инфиксов. В то же время не находит поддержки предположение
о наличии в общевосточнокавказском временных формантов в их современном значении.
Так. формант *-на означал, по-видимому, не только прош. время, но и предшествование
вообще, формант *-С мог функционировать как недифференцированный показатель
футурума и потенциалиса, а показатель *-р - одновременность (> настоящее
время).
Из форм косвенных наклонений наиболее очевиден общевосточнокавказский характер
императива, сходные показатали которого наблюдаются практически во всех языках.
В общевосточнокавказском состоянии предположительно использовались два способа
образования повелительного наклонения; первый на *-а/-о (преимущественно
для переходных глаголов, возможно, восходит к эмфатической частице-междометию)
и второй нулевой, из которого по аналогии возник суф. *-и.
Аффиксы других косвенных наклонений, как правило, возводятся к различного
рода частицам и союзам, в частности, к соединительному союзу "и" (*-ра/-ла).
К общевосточнокавказскому состоянию возводятся несколько именных словообразовательных
аффиксов: *-л (инг. хоза-л 'красота', авар. ретIе-л 'одежда',
бежт. бучIа-л 'рубить', дарг. умцла 'мерка', лезг. тIва-л
'узел' и т. п.); *-н (авар. рик̄Iе-н
'число', цез. цах-ни 'писание', лак. ласу-н 'брать', дарг. уьмц-ни
'измерение', лезг. гве-н 'жатва' и т. п.): *-р (инг. туоха-р
'удар', анд. бельIи-р 'пахота', лезг. хъве-р 'смех' и др.): *-хъан
(авар. лъIурду-хъан 'танцор', цез. лъочIой-хъу 'танцор', лезг.
гъуьрче-хъан 'охотник' и др.) и нек. др.
Достаточно надежно восстанавливается общевосточнокавказская четырехклассная
схема организации именной лексики с соответствующими показателями для каждого
класса, дифференцировавшими формы словоизменения адъективов и глаголов. Ср.:
2. Класс названий женщин *й- (нах. *й-, авар, й-, общеанд.
*й-, общецез. *й-, общелезг. *р-, дарг. р-, лак.
р-, хин. з-);
3. Класс названий животных и некоторых неодушевленных предметов и явлений
*б- (нах. *б-, авар. б-, общеанд. *б-, общецез.
*б-, общелезг. *в-, дарг. б̠-, лак. *б-, хин. б-/в-);
При том, что семантические основания распределения неодушевленных имен по
III и IV классам не обнаруживаются, лексический состав этих классов в общедагестанском
состоянии может быть в общих чертах определен. Так, к III классу, видимо, относились
такие имена, как "луна, месяц", "солнце", "звезда",
"яблоко", "грецкий орех", "нос" н др.: к IV классу
могли относиться имена "сердце", "имя", "вода",
"нота", "дверь", "огонь", "мясо", "гребень",
"печень", "зуб", "год", "ярмо" и др.
Количественный состав исконной общедагестанской лексики в различных
реконструкциях заметно варьирует. Например, по Б. К. Гигинейшвили, может быть
принято 86 этимологии Н. С. Трубецкого и 64 сопоставления Е. А. Бокарева, к
которым он добавляет 110 собственных сближений (всего 260 единиц). Коллективная
работа дагестанских лингвистов включает уже 400 предположительно общедагестанских
лексем. Еще более объемным является общевосточнокавказский лексикон, реконструированный
С. Л. Николаевым и С. А. Старостиным.
Поскольку все нахско-дагестанские языки являются младописьменными или же бесписьменными
(о роли древней албанской письменности, весь корпус которой насчитывает около
200 знаков и дешифрован лишь частично, в нахско-дагестанской компаративистике
говорить не приходится), процедура реконструкции общевосточнокавказского состояния
целиком основывается на данных современных диалектов.
Литература
Алексеев М. Е. Нахско-дагестанские языки // Сравнительно-историческое
изучение языков разных семей. Современное состояние и проблемы. М.. 1981.
Бокарев Е.А. Введение в сравнительно-историческое изучение дагестанских языков.
Махачкала, 1961.
Бокарев Е. А. Сравнительно-историческая фонетика восточно-кавказских языков.
М. 1981.
Гигинейшвили Б. К. Сравнительная фонетика дагестанских языков. Тбилиси, 1977.
Джидалаев Н. С. Тюркизмы в дагестанских языках: Опыт историко-этимологического
анализа. М., 1990.
Дьяконов И. М., Старостин С. А.. Хуррито-урартские и восточнокавказские языки
// Древний Восток: Этнокультурные связи. М., 1988.
Кибрик А. Е., Кодзасов С. В. Сопоставительное изучение дагестанских языков.
Глагол. М., 1988.
Кибрик А. Е., Кодзасов С. В. Сопоставительное изучение дагестанских языков.
Имя. Фонетика. М., 1990.
Назаров В. П. Разыскания в области исторической морфологии восточнокавказских
языков. М., 1974.
Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков. М., 1971.
Топуриа Г. В. Морфология склонения в дагестанских языках. Тбилиси, 1995.
Хайдаков С. М. Принципы именной классификации в дагестанских языках. М., 1980.
Хайдаков С. М. Сравнительно-сопоставительный словарь дагестанских языков.
М., 1973.
Diakonoff I. M., Starostin S. A. Hurro-Urartian as Eastern Caucasian language.
München,1986.
Nichols J. The Nakh evidence for the history of gender in Nakh-Dagestanian
// The Non-Slavic languages of the URRS. Chicago, 1989.
Schulze W. How can class markers petrify? Towards a functional diachrony of
morphological subsystems in East Causasian languages // The Non-Slavic languages
of the URRS, ed. by Howard I. Aronson. Chicago, 1996.
Trubetzkoy N. Der Bau der ostkaukasischen Sprachen // Wiener Slawistischer
Jahrbuch. 11. Bd. Graz - Köln, 1964. Рус. пер.: Трубецкой Н. С. Строй
восточнокавказских языков // Трубецкой Н. С. Избраннные труды по филологии.
М., 1987.
