(Языки мира: Кавказские языки. - М., 1999. - С. 173-186)
1.1.1. Вариантов названия нет.
1.1.2. Принадлежит к нахской группе восточнокавказских языков.
1.1.3. Распространен преимущественно в Чеченской и Ингушской Республиках (ЧР
и ИР), входящих в РФ; в значительно меньшей мере – в Дагестане, Азербайджане
и Грузии, а также за пределами СНГ (в Сирии, Иордании, Турции).
1.2.0. Лингвогеографические сведения.
1.2.1. Общий диалектный состав: плоскостной диалект, легший в основу чеченского
литературного языка, аккинский//ауховский, галанчожский, итумкалинский, кистинский,
чеберлоевский, шароевский диалекты (говоры: веденский, шалинский, урус-мартанский,
надтеречный, пхарчхоевский, дайский, нашхоевский, тарлоевский, ламаккинский,
мелхинский).
1.3.0. Социолингвистические сведения.
1.3.1. Ч. я. функционирует во всех сферах общественно-производственной и культурной
жизни народа ЧР; из 756 тысяч чеченцев, проживающих в ЧР и ИР (899 тыс. в РФ,
перепись 1989), считают родным чеченский 98,6%; свободно владеют русским 76%,
другими языками народов РФ и стран СНГ – 0,7%.
1.3.2. Как литературный Ч. я. сложился в советскую эпоху на базе плоскостного диалекта; в настоящее время это язык радио, телевидения, периодической печати;
на нем функционируют театры, культурно-просветительские учреждения, создана
оригинальная и переводная художественная, политическая, научно-техническая,
научно-популярная литература.
1.3.3. Первоначально Ч. я. использовался как язык преподавания в начальной
школе; в настоящее время также преподается в средних учебных заведения и вузах,
наряду с русским языком. В Чеченском государственном университете и педагогическом
институте (г. Грозный) имеются факультеты, готовящие преподавателей чеченского
языка и литературы для средних и высших учебных заведений ЧР.
1.4.0. До 1925 г. предпринимались попытки создания письменности на арабской основе; затем, письменность была переведена на латинскую графику. В 1938 г.
был принят алфавит на основе русской графики, который функционирует и в настоящее
время. В нем используется лишь один дополнительный знак I, введенный для обозначения
смычно-гортанности (= абруптивности); некоторые фонемы обозначаются двумя русскими
буквами (см. латерал лъ, фарингальный спирант хь и др.). Алфавит и орфография
нуждаются в дальнейшем совершенствовании. В последние годы были осуществлены
мероприятия по латинизации письменности.
1.5.0. Краткая условная периодизация истории языка: это – язык устной коммуникации
(до создания письменности), литературный язык (после создания письменности).
1.6.0. Наблюдается: тенденция к номинативизации, развитие категории глагольного
вида, залоговых противопоставлений, гипотаксиса под влиянием русского языка;
заимствование из русского и (через него) из других языков новых слов, терминов
и типов словообразования, результатом чего является, например, увеличение роли
суффиксации и словосложения.
2.0.0. Лингвистическая характеристика.
2.1.0. Фонологические сведения.
2.1.1. Фонемный состав характеризуется сложностью систем вокализма и консонантизма.
Гласные
Передний ряд
Средний ряд
Задний ряд
Неогубленные
Огубленные
Неогубленные
Огубленные
Верхний подъем
ū и
ӯь уь
ӯ у
Средний подъем
аь ē е
ă
ō ŏ ô
Нижний подъем
â ā
Основными факторами, осложняющими чеченский вокализм, являются: а) фонематическое
противопоставление гласных по долготе и краткости (ср. сā ‘прибыль’ –
са ‘душа’,
вēли ‘вышел’ – вели ‘умер’ и т.д.); б) фонематическое противопоставление открытых
и закрытых гласных (ср. гIăш ‘пешком’ – гIâш ‘листья’); в) наличие большого
числа дифтонгов, образовавшихся преимущественно сочетанием гласных звуков с
сонорными в (w), й (и): ай, ий, ой, уй, ев, ов, ūē, ие, ӯō, уо, уьй и др.; г)
наличие умляутированных монофтонгов и дифтонгов: аь, оь, ōь, уь, ӯь, уоь, ӯōь,
аьй. Зафиксировано более тридцати гласных фонем. Фонематический статус трифтонгов
нуждается в подтверждении.
Систему консонантизма составляют: смычные б, п, д, т, к, г, I, ъ, пI, тI,
кI; спиранты з, с, ф, ж, ш, х, хI, гI, хь; сонорные м, н, в, л, р, й; аффрикаты
ц, ч, цI, чI, къ, кх.
Согласные
Место
образования
Способ образования
Взрывные
Аффрикаты
Спиранты
Сонорные
Звон.
Глух.
Абруп.
Звон.
Глух.
Абруп.
Звон.
Глух.
Ненос.
Нос.
Губные
б
п
пI
в
ф
м
Передне-
язычные
Зубные
д
т
тI
ц
цI
з
с
н
Небные
дж
ч
чI
ж
ш
л р
Среднеязычные
й
Заднеязычные
г
к
кI
Увулярные
кх
къ
гI
х
Фарингальные
I
хь
Ларингальные
ь
хI
2.1.2. Ударение фиксировано на первом слоге основы слова, неподвижно (при
образовании грамматических форм слова и образовании от него новых слов); является
динамическим, но не квантитативным – ударной может быть как долгая, так и краткая
гласная. Ср. мáча ‘обувь’, мáчина (дат. п.), зýдабер ‘девушка’ (из
зýда ‘женщина’
и бер ‘ребенок’). Примерами вокальной гармонии являются обратная губная и небная
гармонии (первичные и вторичные): āха ‘пахать’ – оху ‘пашет (пашут)’;
тӯху
‘ударяет (ударяют)’ – тӯьхи ‘ударил (ударили) только что’ и т.д.
2.1.3. Наблюдается редукция гласных в безударной позиции (особенно в конце
слова); деаффрикатизация фонем дж и дз в середине и конце слов; ассимиляция
гласных, обусловившая обратные губную и небную гармонии; контактная ассимиляция,
создавшая дифтонги; прогрессивная ассимиляция согласных. Ср.: аьхана // аьхна
‘вспахал’, тахана // тахна ‘сегодня’; малийта ‘заставлять пить’ –
молуьйту ‘заставляю
писать’; ала ‘скажу’ – аьлна // аьлла ‘сказал’, тIус ‘пробка’ – мн. ч.
тIаснаш
// тIассаш ‘пробки’.
2.1.4. Преобладают открытые слоги типа V, CV, SV и закрытые – типа CVC, CVS,
где V – гласный (слогообразующий), C – шумный согласный, S – сонорный. Установлены
22 разновидности структуры начального слога: V (а/с(а) ‘я’ – эрг. п.), CV (бā/цойн
‘бацбийский’), SV (нē/хан ‘чужой’), SCV (мIа/ра ‘ноготь’), CCV (бIаь/цаяр ‘мигание’),
VC (ич/чархō ‘охотник’), VS (ир/дан ‘точить’), VSC (ирх/даха ‘подняться’), VSS
(айр ‘кожа, подошва’), SVC (нус/кал ‘невеста’), CVC (бас/ма
‘ситец’), CVS (бам/ба
‘хлопок’), CCVC (пхьар/сана ‘рука от плеча до кисти’) и др.; 17 разновидностей
конечного слога: V, CV, SV, VC, VS, CVS, SVS, CVC, CCV, VSS и др.; 10 разновидностей
срединного слога: V, CV, SV, CCV, VC, VS, CVC, CVS, SVC, SVS; 41 разновидность
структуры слогораздела. Линия слогораздела часто проходит между согласными
(в 28 случаях из 41), независимо от морфологической структуры слова. Открытые
и закрытые слоги встречаются в любой позиции; долгота гласных не влияет на характер
слогоделения, хотя и является фонемообразующим признаком.
2.2.0. Морфонологические сведения.
2.2.1. Исконная именная лексика представлена односложными и двусложными корнями;
типы корней определяются допустимыми слоговыми структурами. Из односложных наиболее
распространены корневые структуры типа CV, CVC (са ‘душа’, шу ‘вы’,
дош ‘слово’);
для двусложных корней наиболее характерна структура CVCV, SVSV (зу/да ‘женщина,
да/да ‘отец’, на/на ‘мать’); слогоделение не зависит от морфологического состава
слова.
2.2.2.Аблаутное чередование в именных основах является (наряду с типом наращения
основ) одним из критериев распределения существительных по типам склонения;
в глагольных основах с помощью аблаута выражается аспектуальность (ср. лаца
– лиэца ‘схватить – схватывать’, къоса – къийса ‘поспорить – спорить’). Распределение
глаголов по типам спряжения происходит также в зависимости от характера аблаута
в основах их исходных форм (инфинитива, настоящего времени, близкого прошедшего
совершенного).
2.2.3. Чередования наблюдаются преимущественно в системе вокализма и являются
типами аблаута; в именных основах: ā/āь, ē (бāрч ‘почетное место’ –
бāьрчан
(род. п.), а/аь, е (налха ‘масло сливочное’ – нелха), о/оь (тхов ‘крыша’ –
тхоьван,
ӯō/ӯōь (мӯō ‘шрам’ –
мӯōьнан), уо/уоь (стуом ‘плод’ –
стуоьман), у/е (буц ‘трава’
– бецан), ā/ō (āз ‘голос’ – ōзан),
а/о (балл ‘вишня’ – боллан), и/а (диг ‘топор’
– дагаран), о/а/е (моз ‘мед’ – мазан (род. п. ед. ч.) –
мезаш (им. п. мн. ч.))
и др.; о типах аблаутных чередований в глагольных основах см. ниже.
2.3.0. Ч. я. является агглютинативно-флективным языком; агглютинативность первична, проявляется в отсутствии полисемантизма аффиксов словоизменения;
флективность развилась на базе агглютинации, путем эпентезы аффиксальных гласных
или лабиализованных согласных внутрь корня и последующей ассимиляции, играет
весьма существенную роль в именном и глагольном словоизменении.
2.3.1. Выделяются следующие семантико-грамматические разряды слов (части речи):
имя существительное, имя прилагательное, числительное, местоимение, глагол, причастие, деепричастие, наречие, послелог, союз, междометие.
2.3.2. Способом выражения качественных именных классификаций по семантическим
категориям личность–неличность, класс, одушевленность–неодушевленность является
классное согласование определения с определяемым именем, а также глагола-сказуемого
(классного) с именем, выступающим в роли подлежащего или прямого дополнения;
при этом показатель грамматического класса, к которому относится данное имя
существительное, включается в морфологический состав глагола-сказуемого, местоимения,
качественного прилагательного, причастной формы, числительного: да в-у ‘отец
есть’, нана й-у ‘мать есть’, цIа д-у ‘комната есть’, мāлх б-у ‘солнце есть’;
ваша в-у ‘брат есть’ – вежарий б-у ‘братья есть’, зуда й-у
‘жена есть’; кIанта
д-оьшу кехат ‘мальчик читает письмо’; кIанта й-оьшу книга ‘мальчик читает книгу’;
в-оккха стаг ‘большой мужчина’, й-оккха зуда ‘большая женщина’. Вопрос
мила?
‘кто?’ применим только к человеку (личности), хIун? ‘что?’ – к неличному объекту
(вещи, животному, растению).
Существительные распределяются по шести грамматическим классам:
Классно-числовые аффиксы:
Ед. число
Мн. число
I
в-
о-
II
й-
д-
III
д-
д-
IV
й-
й-
V
б-
б-
VI
б-
д-
2.3.3. Грамматическая категория числа у существительных выражается с помощью
суффиксов множественности -ш//-аш, -и//-ий, -ар//-Iар, присоединяемых к исходной
основе (им. падежа ед. числа), иногда измененной в результате аблаутного чередования
и//или наращения: кор ‘окно’ – кōр-аш, мāха ‘игла’ – мēх-ий, неI ‘дверь’ –
неI-ар-ш,
сту ‘бык’ – сте-рч-ий, Ахмад ‘Ахмед’ – АхмадгIар. Нередко форму мн. числа имеют
вещественные, отвлеченные существительные: (йий ‘пиво’ – йий-ш, кIа ‘пшеница’
– кIа-ш, кIур ‘дым’ – кIарраш). Укажем и некоторые супплетивные формы:
стаг
‘человек’ – нах ‘люди’, воI ‘сын’ – къонгиш ‘сыновья’, устагI ‘баран’ –
жа ‘овцы’
и др. Немногие существительные употребляются только в единственном (тIō ‘сметана’,
малх ‘солнце’, тIо ‘щебень’) или только в множественном (йовхарш ‘кашель’,
гаьллаш
‘удила’, куьзганаш ‘очки’) числе. Прилагательные, причастия и порядковые числительные
присоединяют аффикс мн. числа только при субстантивации: (лекханиг ‘высокий’
– лекхан-аш, доьшург ‘читающий’ – дōьшур-ш ‘читающие’, ср.
лекха керт ‘высокий
забор’ – лекха керташ ‘высокие заборы’). В дробных числительных аффикс мн. числа
-ш//-аш принимает их составной элемент дāкъа ‘часть’ (доьалгIа дāкъа ‘одна
часть’ – доьалгIа дāкъо-ш). Личные местоимения со ‘я’, хьо ‘ты’,
и//иза ‘он,
она, оно’ имеют супплетивные формы мн. числа, соответственно: тхо ‘мы’ (эксклюзив)
// вай ‘мы’ (инклюзив), шу ‘вы’, уьш//уьзаш ‘они’. Независимое указательное
местоимение хIара ‘этот // тот (в непосредственной близости от говорящего)’,
притяжательное местоимение сайниг ‘свой’, неопределенные муьлхха а ‘какой-нибудь’
и хьēнех ‘некто’ имеют соответственно формы мн. числа: хIор-ш ‘эти’,
сайн-аш
‘свои’, муьлхха-р-ш а ‘какие-нибудь’, хьēнехгIар ‘некие’.
Специальных показателей числа в глагольных словоформах нет; исключение составляют
лишь некоторые лексические пары: лалла ‘погнать (одного)’ – лахка ‘погнать (многих)’,
хьажа ‘посмотреть (одного)’ – хьовса ‘посмотреть (многих)’, дада ‘побежать (одному)’
– довда ‘побежать (многим)’ и др., в основах которых чередование фонем используется
для выражения множественности объекта или субъекта действия. В классном глаголе
число субъекта (при его непереходности) или прямого объекта (при переходности)
выражается классным согласованием, соответственно, с подлежащим или прямым дополнением
(см. примеры в 2.3.2).
Лексико-грамматическая категория имени числительного включает разряды: количественных,
порядковых, разделительных, собирательных, дробных, кратких, неопределенно-количественных.
Среди количественных числительных имеем: цхьаъ ‘один’, шиъ ‘два’,
кхоъ ‘три’,
диъ ‘четыре’, пхиъ ‘пять’, ялх ‘шесть’, ворхI ‘семь’,
бархI ‘восемь’, исс ‘девять’,
итт ‘десять’, цхайтта ‘одиннадцать’, шийтта ‘двенадцать’, ...
ткъа ‘двадцать’,
бIе ‘сто’, эзар ‘тысяча’. Составные числительные образуются по двадцатеричной
системе: шовзткъа ‘сорок’ (2 х 20), кхузткъа ‘шестьдесят’ (3 х 20) и т. д. Промежуточные
числительные образуются сочетанием ткъа, шовзткъа и т. д. с числительными от
1 до 19 включительно, напр. шоквзткъē ткъаесна ‘пятьдесят девять’.
2.3.4. Система именного словоизменения содержит 9 основных падежей (именительный,
винительный, родительный, дательный, эргативный, творительный, вещественный,
сравнительный, местный) и 9 производных (производные формы вещественного и сравнительного
падежей, 7 производных форм местного падежа). Имеется также 25 локативных послеложных
конструкций (аналитических форм соответствующих производных местных падежей,
см. 2.3.6). Для выражения субъекта действия используются формы им. и эрг. падежей:
бер (им. п.) доьлху ‘ребенок плачет’, ас (эрг. п.) болх бу ‘я работу делаю’,
реже – формы дат., род., местн.: суна (дат. п.) говр го ‘я лошадь вижу’;
сан
(род. п.) корта лозу ‘у меня голова болит’; соьга (местн. п.) болх бало ‘мне
удается работать’. Для выражения прямого дополнения используется в основном
форма вин. падежа, омонимичная с формой им. п., но маркированная обязательной
препозицией к глаголу-сказуемому: дас кегIат (вин. п.) яздо ‘отец письмо пишет’,
реже – формы других косвенных падежей: ас цIевнна (дат. п.) доьхка доьхку ‘я
сноп вяжу свяслом’; стахановчун (род. п.) оха сий до ‘стахановца мы уважаем’;
ас цуьнга (местн. п.) болх бойту ‘я заставляю его делать работу’ и т. д.
Посессивность выражается формой род. падежа: наьнан дог ‘матери сердце’,
маьнгин
ког ‘кровати ножка’, а также с помощью притяжательных местоимений: сан ‘мой’,
хьан ‘твой’, цуьнан ‘его’, тхан ‘наш’ (эксклюзив), вайн ‘наш’ (инклюзив),
шун
‘ваш’, церан ‘их’: сан йоI ‘моя дочь’, хьан книга ‘твоя книга’,
сан аз ‘мой
голос’, хьан куьг ‘твоя рука’. Различий в оформлении отчуждаемой–неотчуждаемой
принадлежности не наблюдается.
Пространственная ориентация выражается в именной парадигме обилием производных
форм основного местного падежа и локативных послеложных конструкций, распределяющихся
по семи сериям. Основным значением производного местного падежа I серии является
указание на место пребывания или действия субъекта; его аффиксы: -ēхь, -ахь//-гахь, -ехь//-иехь (цIа ‘дом’ –
цIахь ‘дома // в доме’, дегахь даха ‘жить
у отца’). Форма производного местного падежа II серии обозначает место исхода
действия; его аффиксы -ēра, -ара//-гара, -ера//-иера (цIийнера ‘из дома’,
белхалō-чуьнгара
‘от рабочего’). Производный местный падеж III серии обозначает ориентир, по
направлению к которому происходит движение; его аффиксы: -ēхьа, -аха//-гахьа,
-ехьа//-иехьа (цIийнехьа ‘по направлению к дому’). Форма производного местного
падежа IV серии передает ориентир, по направлению от которого происходит движение;
его аффиксы: -ēхьара, -ахьара//-гахьара, -ехьара//-иехьара (цIийнехьара ‘по
направлению от дома’). Основным значением производного местного падежа V серии
является обозначение предмета, через который происходит движение; его аффиксы
-ēхула, -ахула//-гахула, -ехула//-иехула (цIинейхула ‘через дом’). Форма производного
местного падежа VI серии обозначает приблизительный ориентир, по направлению
через (сквозь) который или по направлению мимо, вдоль боковой поверхности которого
происходит движение; его аффиксы: -ēхьахула, -ахьахула//-гахьахула, -ехьахула//-иехьахула (цIийнехьахула ‘по направлению через дом’ // мимо боковой поверхности
дома’). Формы производного местного падежа VII серии обозначает предел, до
которого происходит движение; его аффиксы: -ец, -ац//-гац, -ец//-иец (цIийнец
‘до самого дома’).
2.3.5. Показатель грамматического класса во мн. числе у имен категории человека
(личности) зависит от лица глагола: класс мужчин и класс женщин для 1 и 2 лица
классного глагола использует показатель д, для 3 лица – б; во всех других именных
классах (неличности) используется во мн. числе один и тот же классный показатель,
не зависящий от лица глагола, ср. со в-у ‘я есть’, хьо в-у ‘ты есть’,
и//иза
в-у ‘он, она есть’; тхо д-у ‘мы есть’ (эксклюзив), вай д-у ‘мы есть’ (инклюзив),
шу д-у ‘вы есть’, но уьш б-у ‘они есть’ – при цIа д-у ‘комната есть’ –
цIēнош
ду ‘комнаты есть’.
Определенность выражается лексически постановкой перед именем существительным
соответствующего указательного местоимения (хIара ‘этот’, и//иза ‘тот’,
дIāра
‘тот’ (значительно удаленный от говорящего) или определительного (дерриг а ‘весь’,
массō а ‘все’, хIор ‘каждый’, ишта ‘такой’, кхин вож (мн. ч.
вуьш) ‘другой,
иной’); неопределенность – постановкой соответствующего неопределенного местоимения
(хьēнех ‘нечто // некий предмет’, милех ‘некто // некий человек’,
масех // маситта
‘несколько’, милла а ‘кто-нибудь’, хIуъа а ‘что-нибудь’, мелла а ‘сколько-нибудь’,
муьлхха а ‘какой-нибудь’).
Указательные местоимения в функции определения (как и прилагательные) имеют
две падежные формы: 1) дIāра, и, хIара – в им. падеже ед. и мн. чисел; 2)
дIарачу,
цу//оцу, кху//хIокху – в любом косвенном падеже ед. и мн. чисел. Субстантивированное
указательное местоимение хIара склоняется по типу существительного (с наращенной
косвенной основой), а дIараниг – как субстантивированное прилагательное; по
типу существительного (с наращенной косвенной основой) склоняются также определительные
местоимения массō а, дерриг а, хIор и неопределенные – милла а, хIуъа а, муьлхха
а, хьēнех; некоторые из последних не имеют форм мн. числа (таковы, например,
милла а, хIуъа а).
О выражении отрицания см. 2.3.6.
2.3.6. Глагольная парадигма передает временную ориентацию действия. В парадигме
представлены три исходные основы (инфинитива, настоящего времени, близкого прошедшего
совершенного). От основы инфинитива образуются относительные временные формы
послепрошедшего, посленастоящего, послебудущего (см. ваххалц ‘до того как ушел’,
ваххале ‘перед тем как уйти). От основы настоящего времени образуются: прошедшее
несовершенное (охура ‘пахал’, будущее совершенное (охур ‘вспашу’), будущее
несовершенное (охур ду ‘буду пахать’), причастие наст. времени (оху(н) ‘пашущий’),
субстантивированное причастие настоящего времени (охург ‘пахарь’), деепричастие
наст. времени (охуш ‘вспахивая’), ряд относительных временных форм со значением
одновременности в планах прошедшего, настоящего, будущего. Основу близкого
прошедшего совершенного имеют: близкое прошедшее очевидное (эхира ‘только что
вспахал в моем присутствии’), абсолютное прошедшее совершенное – перфект (аьхна
‘вспахал // вспахав // вспаханный’), с которым совпадают по форме деепричастие
и причастие прошедшего времени совершенного вида; последние всегда находятся
в препозиции к основному глаголу-сказуемому, отличаясь друг от друга по контексту.
Далекое прошедшее также образуется от основы близкого прошедшего, нередко выступая
в роли плюсквамперфекта (аьхниера ‘давно вспахал // вспахав’). Ряд относительных
(“придаточных”) временных форм предпрошедшего, преднастоящего, предбудущего
(таковы, например, временные формы, образованные от причастия совершенного вида
с помощью суф. -ча // -чахь // -чахана (бича // бичахь // бичахьана ‘поработав’)
образуется от основы близкого прошедшего.
В современном литературном языке наличествует категория глагольного вида (совершенного
и несовершенного), семантическое поле которой содержит следующие способы действия:
однократность, многократность, ингрессивность, результативность (с различными
оттенками), процессуальность (с различными оттенками) и т. д. Ср. сатта ‘согнуть’
– ситта ‘гнуть’, йала ‘кончить’ – йийла ‘кончать’, где аблаутное чередование
а//и (ий) маркирует формы совершенного/несовершенного видов, в семантических полях которых содержатся соответственно результативность с оттенком финитности
и процессуальность с оттенком многократности. Поскольку временная система сложилась
на базе аспектуальности, в ряде ее форм сохранились аспектуальные значения.
В Ч. я. выделяются наклонения: изъявительное, повелительное (с маркированными
оттенками), потенциалис, реально-условное, нереально-условное, желательное,
вопросительное. Изъявительное наклонение реализуется в указанных выше временных
формах. Отрицание во всех этих формах (кроме будущего реального) передается
с помощью отрицательной частицы ца: со ца молу ‘я не пью’, хьо ца аьхна ‘ты
не вспахал’; в будущем реальном при отрицании заменяется форма глагольной связки
д-у отрицательной формой д-ац: со молур в-ац ‘я (мужчина) не буду пить’. Повелительное
наклонение образуется с помощью аффиксов: -а, -ахьа, -ийша, -лхь//-лахь, -лш//-лаш,
-ийла, передающих различные смысловые оттенки (дийц-а ‘рассказывай’,
дийц-ахьа
‘расскажи-ка’, дийц-ал ‘рассказывай сейчас же’, дийц-алахь ‘поручаю тебе рассказать
в моем отсутствии’, дуьйц-ийла ‘да расскажет // расскажут’). Отрицательная
форма образуется при помощи частицы ма (ма дēша ‘не читай’). Потенциалис обозначает
потенциальную возможность действия; образуется от форм изъявительного наклонения
(кроме будущего несовершенного) с помощью афф. -луо, восходящего к глаголу
луо ‘давай’ (дага ‘гореть’ – дага-луо ‘быть в состоянии гореть’). Условные наклонения
(реальное и нереальное) имеют формы трех времен: настоящего, прошедшего совершенного,
будущего совершенного. В реально условном наклонении форма настоящего времени
образуется присоединением к основе инфинитива суф. -хь (хьажа-хь ‘если смотреть’);
прошедшее совершенное образуется от абсолютного прошедшего совершенного изъявительного
наклонения с помощью афф. -ехь (аьллехь ‘если сказала’); будущее совершенное
– от одноименной формы изъявительного наклонения заменой глагольной связки
д-у глаголом-связкой д-елахь: молур в-елахь ‘если выпьет (мужчина)’. Отрицательная
форма настоящего и прошедшего несовершенного образуется с помощью отрицательной
частицы ца; отрицательная форма будущего совершенного – заменой глагола-связки
д-елахь отрицательной связкой д-āцахь. Формы нереально-условного наклонения
являются производными одноименных форм реально-условного наклонения и образуются
от них добавлением суф. -āра (хьажахьāра ‘если бы смотреть’). В этом наклонении
отрицательные формы настоящего и прошедшего совершенного образуются с помощью
отрицательной частицы ца, а отрицательная форма будущего совершенного – заменой
глагола-связки д-ēлахьāра отрицательной связкой д-āцахьāра.
Желательное наклонение имеет те же временные формы, что и условное. Форма
наст. времени образуется прибавлением глагола-связки д-елара к деепричастию
наст. времени основного глагола; форма прош. времени – прибавлением этой связки
к деепричастию прош. времени совершенного вида основного глагола; форма буд.
времени – прибавлением этой же связки к форме буд. совершенного основного глагола
(луьйчйш велара ‘выкупался бы (сейчас)’, селхханехь лийчива велара ‘выкупался
бы вчера’, кхана луьчур велара выкупался бы завтра’). Отрицательные формы образуются
с помощью отрицательной частицы ма.
Вопросительное наклонение образуется с помощью афф. -й//-ий//-и от всех временных
форм изъявительного наклонения (яздой ‘пишешь?’, яздиний ‘написал?’,
яздийр
‘напишешь?’, яздий дуй ‘будешь писать?’. Отрицательные формы образуются с помощью отрицательной частицы
ца.
В Ч. я. можно выделить следующие основные залоги: номинативный непереходный
(Со уьллу ‘Я лежу’); эргативный переходный (Ас болх бо ‘Я работу делаю’); эргативнообразный
непереходный (Ас селхана сакъийрира ‘Я вчера веселился’); аффективный переходный
(Тхуна колхозан аренгахь хьийкъина ялташ гина ‘Нам видны на колхозных полях
урожайные хлеба’); аффективный непереходный (Цуьнан сагатло ‘Он скучает’); пассивный
(Латта тракторашца аьхна ду ‘Земля вспахана тракторами’); каузатив, который
маркируется на уровне морфологии суф. -ийт//-ит, восходящим к классному глаголу
д-ита ‘заставлять // позволять’. Производные залоги: субъектный имперсонал,
объектный имперсонал, обобщенный номинативный залог.
2.3.7. См. п. 2.3.1.
2.4.0. Склонение имени существительного является агглютинативно-флективным.
Парадигма 1 склонения:
ед. ч.
мн. ч.
Им.
москал 'индюк'
москал-ш
Вин.
москал
москал-ш
Род.
москал-ан
москал-ийн
Дат.
москал-на
москал-шна
Эрг.
москал-ō
москал-ша
Твор.
москал-ца
москал-шца
Веществ.
москал-ах
москал-ех
Произв. ф.
москал-аха
москал-еха
Сравн.
москал-ал
москал-ел
Произв. ф.
москал-ла
москал-елле
Местн. (осн.)
москал-ē
москал-шка
Пр. м. п. I с.
москал-ēхь
москал-шкахь
II с.
москал-ēра
москал-шкара
III с.
москал-ēхьа
москал-шкахьа
IV с.
москал-ēхьнара
москал-шкахьара
V с.
москал-ēхула
москал-шкахула
VI с.
москал-ēхьахула
москал-шкахьахула
VII с.
москал-ēц
москал-шкаец//-шкац
Принципами выделения типов склонения является: характер образования а) основы
косв. падежей ед. числа; б) основы мн. числа. Выделяется 6 типов склонения:
1 тип – ненаращенная основа во всех косв. падежах ед. числа и во всех падежах
мн. числа; основа либо совпадает с основой им. падежа ед. числа (ср. москал
‘индюк’ – род. п. ед. ч. москал-ан, им. п. мн. ч. москал-ш), либо изменена
аблаутным чередованием (ср. къам ‘народность’ – род. п. ед. ч. къом-ан, им.
п. мн. ч. къом-ш). 2 тип – одно и то же наращение основы в косвенных падежах
ед. числа (кроме винительного, во всех склонениях омонимичного с именительным)
и в падежах мн. числа; основа может отличаться от исходной также в результате
аблаутного чередования (ср. гота ‘плуг’ – род. п. ед. ч. гота-н-ан, им. п. мн.
ч. гота-н-аш, но диг ‘топор’ – род. п. ед. ч. даг-ар-ан, им. п. мн. ч.
даг-ар-аш).
3 тип – наращение -и- или -у- в косв. падежах ед. числа, кроме винительного
и эргативного, в указанных падежах ед. числа и в падежных формах мн. числа
сохраняется основа им. п. ед. числа (ср. мāча ‘обувь’ – род. п. ед. ч.
мāч-и-н,
вин. п. мāч-а, эрг. п. мāч-о, им. п. мн. ч. мāч-аш). 4 тип – существительные
(наименования лиц по национальной, профессиональной или классовой принадлежности)
с наращением основы чу//чуь в формах косв. падежей ед. числа; в падежных формах
мн. числа сохраняется основа им. п. ед. числа (ср. белхалō ‘рабочий’, род. п.
ед. ч. белхалō-чу-н, им. п. мн. ч. белхалō-й). 5 тип – существительные, имеющие
консонантное наращение основы лишь в падежных формах мн. числа; косвенная основа
падежных форм ед. числа и основа падежных форм мн. числа может также отличаться
от основы им. п. ед. числа в результате аблаутного чередования (ср. бос ‘цвет’,
род. п. ед. ч. бес-ан, им. п. мн. ч. бес-н-аш). 6 тип – существительные (преимущественно
односложные), оканчивающиеся на гласный, с неодинаковой основой в формах некоторых
косвенных падежей ед. числа; основа всех падежных форм мн. числа одинакова,
может совпадать с основой им. падежа ед. числа, но может иметь другой звуковой
состав (примеры: ча ‘солома’, род. п. ед. ч. че-н, твор. п. ча-ца, им. п. мн.
ч. ча-ш; пхьу ‘кобель’, род. п. ед. ч. пхьу(н)-ан, им. п. мн. ч.
пхьав-рч-ий).
Парадигмы других склонений отличаются от приведенной выше по характеру изменения
косвенной основы в падежных формах ед. числа и//или основы падежных форм мн.
числа. Прилагательное (качественное и относительное) имеет при склонении две
формы: форму им. падежа, одинаковую для ед. и мн. чисел, и форму косв. падежей, также одинаковую для ед. и мн. чисел, образующуюся добавлением к форме им.
падежа афф. -чу (лекха керт ‘высокий забор’, род. п. лекхачу кертан; им. п.
мн. ч. лекха керташ, род. п. лекхачу кертийн). Субстантивированное прилагательное
склоняется аналогично существительному. Причастие и порядковое числительное
склоняются по типу склонения прилагательных. Парадигмы местоимений – личных,
указательных, притяжательных, вопросительных, определительных, неопределенных
(см. 2.3.4., 2.3.5.), а также возвратных и отрицательных сходны с парадигмой
6 типа склонения существительного по разнообразию образования косвенной основы.
То же касается парадигмы склонения количественного числительного. Аффиксы падежей
не варьируют в парадигмах всех склоняемых частей речи.
В зависимости от характера аблаутного чередования в глагольных формах инфинитива,
настоящего времени, близкого прошедшего и прошедшего совершенного выделяются
следующие типы спряжения:
I. ā – ō – э̄//аь (āла ‘сказать’ –
ōлу – э̄ли – аьлла); II. а – о – е (таса
‘бросить’ – тосу – теси); III. ē – ōь//уоь – ūй//е, э (дēша ‘читать’ –
дōьшу
– дийши – дешна); IV. е – оь – и (верза ‘выздоравливать’ –
воьрзу – вирзи);
V. ий – уьй – ий (лийча ‘купаться’ – луьйчу – лийчи); VI.
и – уь – и (тилла
‘класть’ – туьллу – тилли); VII. о – у – уьй//оь (тоха ‘бить’ –
туху – туьйхи);
VIII. о – у – уь (кхолла ‘творить’ – кхуллу – кхуьлли); IX.
у – у – уьй//оь
(уза ‘тянуть’ – узу – уьйзи – оьзна); X. у – у – уь (дуза ‘наполнять’ –
дузу
– дуьзи). Образование временных форм дано в 2.3.5., 2.3.6.
2.5.0. Морфосинтаксические сведения.
2.5.1. Типичной моделью структуры словоформы (именной и глагольной) является:
основа (односложная или многосложная) + аффикс словоизменения. Основными способами
образования производных основ является суффиксация и префиксация. Наиболее продуктивны
суффиксы, ср. -лō (болх ‘работа’ – белхалō ‘рабочий’), -хō (дēшар ‘чтение’ –
дēшархō ‘ученик’), -ча (пондар ‘гармонь’ – пондарча ‘гармонист’), -лла
(хаза ‘красивый’
– хазалла ‘красота’), -ниг (хазаниг ‘красавец’), -р (лийча ‘купаться’ –
лийча-р
‘купание’); -д-ан, -д-ала (āта ‘крошить’ – āтадала ‘иметь возможность крошить’,
довха ‘горячий’ – дохдан ‘нагреть’ – дохдала ‘нагреться’).
Продуктивны также префиксы (в глагольных основах): хьала- ‘вверх’, тIē- ‘на’,
кIēл- ‘под’, дIа- ‘от’ (хьалагIатта ‘подняться вверх’,
тIēхā ‘сесть на что-л.’,
кIēлхā ‘сесть под что-л.’, дIавала ‘уходить от’).
К числу морфологически аномальных разрядов слов следует отнести прежде всего
междометия, не имеющие парадигмы словоизменения. В системе глагольного словоизменения
аномалией является парадигма связочного глагола д-у ‘есть’, содержащая лишь
формы наст. времени и прош. несовершенного. Отрицательные формы этого глагола
образуются суффиксально, что также является аномалией в общем правиле образования
отрицательных форм.
2.5.2. Основными способами словообразования являются: 1) словосложение, 2)
суффиксация, 3) префиксация. Наиболее древним и продуктивным является словосложение:
гIабуц ‘растение’ (из гIа ‘лист’ и буц ‘трава’), догпах ‘требуха’ (из
дог ‘сердце’
и пах ‘легкие’), зудабер ‘девушка’ (из зуда ‘женщина’ и
бер ‘ребенок’), накхармоза
‘пчела’ (из накхар ‘улейная’ и моза ‘пчела’), хьēлиōзархō ‘доярка’ (из
хьēлий
‘коровы’, ōзар ‘доение’, -хō – словообразовательный суффикс),
догцIена ‘чистосердечный’
(от дог ‘сердце’ и цIена ‘чистый’), сапаргIат ‘спокойный’ (от
са ‘душа’, паргIат
‘свободный’), догьIаьржа ‘вредный’ (от дог ‘сердце’, Iаьржа ‘черный’). О суффиксации
и префиксации см. 2.5.1. Появление соединительных гласных при словообразовании
– редкое явление.
2.5.3. Ч. я. является эргативным, с ярко выраженной тенденцией к номинативизации.
Здесь наличествуют несколько конструкций простого предложения: номинативная,
эргативная, аффективная (дативная, генитивная, локативная), эргативообразная.
Номинативная конструкция оформляет предложения номинативного непереходного,
номинативного (обобщенного) переходного, пассивного залогов, а также некоторые
предложения субъектного и объектного имперсонала, некоторые типы предложений,
не входящие в сферу залоговости. Примеры: Со Iуьллу ‘Я лежу’, Хьо болх беш ву
‘Ты (обычно) дело делаешь’; Аре тракторца аьхна ю ‘Поле вспахано трактором’.
Эргативная конструкция оформляет предложение эргативного переходного залога,
каузатива. Примеры: Хазачу дашо Iуьргара лаьхьа баьккхина ‘Красивое слово выманило
змею из норы’ (пословица); Ас кIант вохуьйту ‘Я посылаю парня’; Ас машинашка
болх бойту ‘Я заставляю машины работать’. Безобъектная эргативнообразная конструкция
II типа оформляет предложение эргативнообразного непереходного залога или объектного
имперсонала, исторически восходящего к эргативной конструкции. См.: ас селхана
сакъийрира ‘я вчера веселился’. Аффективная конструкция (дативная, генитивная,
локативная) оформляет предложения аффективного переходного и аффективного непереходного
залогов. Примеры: Суна сурт го ‘Я вижу картину’; Сан сахьийза ‘Я скучаю’;
Соьга
болх бало ‘Я в состоянии делать работу’.
В переходной конструкции дополнение строго маркировано препозицией к глаголу-сказуемому.
В целом порядок слов допускает вариативность; при этом строго фиксированное
положение формы прямого дополнения, наряду с рядом ее специфических объектных
функций, дает основание для выделения специального падежа прямого объекта –
винительного.
Наиболее характерным является следующий порядок членов предложения: S – O2
– O1 – P, где S – подлежащее, O2 – косвенное дополнение, O1 – прямое дополнение, P – сказуемое. Определение обычно стоит перед определяемым. Возможные перестановки,
не затрагивающие позиции O1 – P, связанные обычно с логическим ударением.
2.5.4.Сложное предложение представлено сложносочиненным и сложноподчиненным
типами. Паратаксис осуществляется как интонационно, так и с помощью союзов:
а ‘и’, амма ‘но’, делахь-а ‘но’, бакъду // цхьабакъду ‘но’, ‘однако’,
хIетте-а
‘а все же’, ‘а все-таки’, ткъа ‘а’, я ‘или’, тIаккха ‘потом’: Иза чувеара, со
хьала гIаьттира ‘Он вошел, я встал’, Иза а чувеара, со а хьала гIаьттира ‘Он
вошел, и я встал’, Со хиъна Iа, ткъа хьо ирахь лаьтта ‘Я сижу, а ты стоишь’.
Гипотаксис в Ч. я. находится в стадии становления. Моделям сложноподчиненных
предложений в языках с развитым гипотаксисом здесь часто соответствуют обороты
с причастными, деепричастными (реже – масдарными) формами глагола-сказуемого.
См.: болх ца бечо, яан а ца йоу ‘кто не работает, тот не ест’, букв. ‘работу
не делающий не ест’; аша Iилманаш дēшарехь, пайда го вайна ‘мы видим пользу
в том, что вы изучаете науки’. В настоящее время идет интенсивный процесс образования
относительных местоимений и союзов для гипотаксиса, чему способствует влияние
русского языка. Таковы, например, аьлла в значении союза ‘что’, бахьана долуш
‘являясь причиной // по причине’, дуьхьа ‘для того, чтобы’ и др.
2.6.0. Основным источником заимствований является русский язык. Вся основная
политическая, научная, научно-техническая терминология заимствована из русского
или через русский – из других языков международного общения.
2.7.0. О диалектном членении Ч. я. см. 1.2.1.
Носители аккинского (ауховского) диалекта живут в Хасавюртовском р-не Дагестана.
Одной из существенных особенностей этого д-та является фонематическое противопоставление
гласных монофтонгов и некоторых дифтонгов по признаку назальности (как в бацбийском
языке): се ‘почка (на дереве)’ – се̃ ‘мои’,
га ‘ветка’ – га̃ ‘видеть’, гу ‘вижу’
– гу̃ ‘видимый’. Одной из особенностей консонантизма является наличие звукосочетания
рх, которому в других диалектах и в ингушском языке соответствует комплекс
лх,
а в бацбийском – тх (ср. марх – лит. малх ‘солнце’). Не сохраняется сочетание
ст- в начале слов (саг – лит. стаг ‘человек’). Наблюдаются отличия в типах аблаутного
чередования при образовании форм мн. числа существительных в аккинском д-те
и лит. языке. Сохранилась глагольная форма прош. совершенного аьлна (лит. яз.
аьлла) ‘сказал’. Глагол-связка д-у выступает в виде д-а; наблюдаются различия
и в фонетическом составе некоторых аффиксов, напр., аффикс мн. ч. -гор (лит.
-гIар).
Носители чеберлоевского диалекта живут в основном в селах Алхан-Юрт Грозненского
района, Закан-Юрт и Самашки Урус-Мартановского района. Поскольку в этом диалекте
не получила развития вторичная регрессивная ассимиляция гласных, здесь словоформы
Ч. я. сохранились в наиболее древнем виде: чеб. ало ‘говорю’, алле ‘сказал’,
вахи ‘прожил’, сацу ‘останавливаюсь’, саци ‘остановился’ – лит.
олу, соцу, эли,
вехи, сеци. В синонимичных именных основах литературного языка и чеберлоевского
диалекта наблюдаются звуковые соответствия: а//э, аь//а, а//о, е// оь, у//уь,
а//е и др. (але – лит. эла ‘князь’, нIане – лит. нIаьна ‘червяк’,
вату – лит. вота ‘барабан’). Отсутствие вторичного аблаутного чередования способствует
уменьшению различий звукового состава именных и глагольных основ в формах парадигм
словоизменения.
В шароевском д-те после сонанта р (в исходе слова) наличествует аффриката
ц вм. спиранта с в той же позиции в лит. яз.: урц – урс ‘нож’. В формах мн.
числа существительных редки случаи внутренней флексии (ср.: дакъа ‘труп’ –
дакъий ‘трупы’, в лит. яз.: дакъа – декъий; балл ‘вишня’ – баллаш ‘вишни’, в
лит. яз.: балл – баьллаш. Наблюдаются расхождения в звуковом составе некоторых
падежных аффиксов (по сравнению с одноименными аффиксами лит. языка). Ср. эрг.
падеж кадие (в лит. яз.: кедуо) ‘чашка’, цоцие (в лит. яз.:
цецуо) ‘сито’ и
др. Наблюдаются расхождения и в звуковом составе некоторых форм местоимений
(ср. йара ‘этот’ (в лит. яз.: хIара), дIуор ‘тот’ (в лит. яз.:
дIараниг); сайбарш
‘мои’ (в лит. яз.: сайнаш) и др., а также в звуковом составе некоторых словообразовательных
аффиксов, союзов (этта а, в лит. яз. хIетта а) и т. д.
Специфической особенностью итумкалинского д-та является дезаффрикатизация
глухих аффрикат -ц, -ч в позиции после сонанта -р: буорс (в лит. яз.:
буорц)
‘просо’, дарс (в лит. яз.: дарц) ‘буря’, бурш (в лит. яз.:
бурч) ‘перец’, ирша
(в лит. яз.: ирча) ‘некрасивый’, Аблаутные чередования в глагольных и именных
основах здесь нередко отличаются от соответствующих аблаутных чередований в
лит. языке (ср. формы наст. времени: лиеха – лоьху ‘учу’, херка – хоьрку ‘скачу’,
таса – тосу ‘бросаю’, дийца – дуьйцу ‘рассказываю’; формы мн. числа
дегIмаш
– догIмаш ‘тела’, цIавниш – цIевнаш ‘снопы’). Наблюдаются расхождения в звуковом
составе некоторых местоименных форм, словообразовательных и словоизменительных
аффиксов.
Галанчожский д-т имеет ряд говоров, из которых нашхоевский, мелхинский, ламакинский
объединены следующими общими чертами, определяющими специфику д-та в целом:
1) отсутствием (как в ингушском языке) формы только что прошедшего времени;
2) употреблением формы яха вм. лит. баха ‘говорить’; 3) наличием частицы
мие
вм. бие ‘лишь’, ‘только’; 4) употреблением приставки Iо- вм. охьа- (Iоха – в
лит. яз.: охьахаа ‘сесть’); аффикса производного местн. падежа V серии -гIола
вм. -хула; суффикса -вар//-верг вм. -ниг (воккхавар // воккхаверг – в лит. яз.:
воккханиг ‘старший’); 5) отсутствием комплекса ст в начале слова (саг – в лит. яз.:
стаг ‘человек’, уст – в лит. яз.: сту ‘бык’, сокха – в лит. яз.:
стокха
‘прошлый год’); 6) употреблением аффикса дат. падежа -шта вм. -шна в лит. языке.
Говоры галанчожского д-та имеют и свои отличительные особенности.
Кистинский д-т представлен в Ахметовском р-не Грузии. Он отличается следующими
особенностями: 1) наличием в глагольных и именных основах комплекса рх (марх
‘солнце, лерха ‘прыгать’), которому в других д-тах и в лит. языке соответствует
лх (малх, лелха); 2) отсутствием прогрессивной ассимиляции в сочетаниях
лн,
дн, тн (ср. аьлна ‘сказав’, ведна ‘пробежав’, летна ‘поборов’, при литературных:
аьлла, ведда, летта); 3) наличием (как в ингушском) в исходе глагольной формы
прошедшего совершенного классного показателя (аьлн-д ‘сказал’, сецан-д ‘стал’,
ср. в лит. яз.: аьлла, сецна); 4) консонантным наращением -н- в формах мн.
числа вм. -м- в лит. языке (ср. беша-н-ш ‘сады’ – лит. бош-м-аш); 5) отстутствием
глухого ръ, нередко встречающегося в других д-тах (ср. вар – лит.
вуоръ ‘семь’,
бар – лит. баръ ‘восемь’) и т. д. В д-тах и говорах Ч. я. имеют место некоторые
различия в распределении существительных по классам.
Литература
Арсаханов И. Г. Чеченская диалектология. Грозный, 1969.
Дешериев Ю. Д. Современный чеченский литературный язык. Ч. I. Фонетика. Грозный,
1960.
Дешериева Т. И. Сравнительно-типологическая фонетика чеченского и русского
литературных языков. Грозный, 1965.
Дешериева Т. И. Структура семантических полей чеченских и русских падежей.
М, 1974.
Карасаев А. Т., Мациев А. Г. Русско-чеченский словарь. М., 1978.
Мальсагов Д. Д. Чечено-ингушская диалектология и пути развития чечено-ингушского
литературного (письменного) языка. Грозный, 1941.
Мациев А. Г. Очерки лексикологии современного чеченского языка. Грозный, 1973.
Мациев А. Г. Чеченско-русский словарь. М. 1961
Оздоев И. А. Русско-чеченско-ингушский словарь. Грозный, 1966.
Услар П. К. Этнография Кавказа. Языкознание. Чеченский язык. Тифлис, 1888.
Чокаев К. З. Морфология чеченского языка. Словообразование частей речи. Ч.
I. Грозный, 1968; ч. II. Грозный, 1970.
Яковлев Н. Ф. Морфология чеченского языка. Грозный, 1960.
Яковлев Н. Ф. Синтаксис чеченского литературного языка. М.-Л. 1940.
Nichols J. Chechen // The Indigenous Languages of the Caucasus. V. 4. Delmar;
New York, 1994.
