ЭТНИЧЕСКАЯ И ЯЗЫКОВАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В ПОЛИЭТНИЧЕСКИХ СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АФРИКИ
(Языковая политика и языковые конфликты в современном мире. - М., 2014. -
С. 559-564)
The present report deals with
the correlation between language and ethos. The reporter gives examples
of such correlation between the languages of sango of the Central African
Republic, the languages of lingala, munukutuba (kituba) spread in
the Democratic Republic of Congo, the Republic of Congo (Brazzaville)
and the ethnic groups living in these countries.
Одной из основных проблем психологического изучения социального сознания является взаимосвязь языка и этнической идентичности. Дело в том, что язык издавна рассматривается как один
из важнейших факторов этнической идентичности поскольку
именно язык занимает одно из ведущих мест в составе этноса. В середине XIX в. М. Лацарус и Г. Штейнталь, создали известную теорию «психологии народов», в которой основополагающее место
занимал «народный дух» Дальнейшее развитие идеи народной психологии получили во взглядах В. Вундта. Следует отметить, что на
первый взгляд язык и этническая идентичность во взглядах вышеупомянутых ученых взаимосвязаны, но исследование этих феноменов проводилось раздельно, как это было и в более позднее время.
Что касается последних десятилетий, то по мнению некоторых исследователей (А.И. Донцова, Т.Г. Стефаненко, Ж.Т. Уталиева) все
больше внимания уделяется не столько реальному использованию
языка всеми членами группы, сколько его символической роли в
формировании как чувства общности со своей группой, так и одновременно дифференцирующего чувства отдельности, самости по
сравнению с другими группами.
Принадлежность к той или иной этнической общности в современной социальной психологии изучается с позиций двух концепций: с точки зрения теории социальной идентичности Г. Тэшфела и
Дж. Тернера [Tajfel, Turner, 1986] и с точки зрения модели двух измерений идентичности Дж. Берри [Berry, 1992]. Г. Тэшфел и Дж. Тернер выдвигают общий психологический принцип, согласно
которому специфика групповой категоризации состоит в том, что
групповая идентификация (или осознание принадлежности к группе) неразрывно связана с другим когнитивным процессом — дифференциацией (или оценочным сравнением) категоризируемых
групп. А социальная идентичность в самом общем смысле — результат процесса сравнения своей группы с другими социальными
объектами. Именно в поисках позитивной социальной идентичности индивид или группа стремятся самоопределиться, обособиться
от других, утвердить свою автономность. Опираясь на теорию социальной идентичности, Г. Джайлс с соавторами исследуют роль
языка в межэтнических отношениях и разрабатывают концепцию
этнолингвистической жизнеспособности [Giles, Johnson, 1981]. В
рамках этой концепции анализируются статус языка, его демографические характеристики, оказываемая ему институциональная
поддержка и другие факторы, влияющие на сохранение группой
собственного языка как жизнеспособного средства коммуникации.
Чем выше реальная или воспринимаемая этнолингвистическая
жизнеспособность группы, тем в большей степени индивиды стремятся с ней идентифицироваться. Члены этнической группы могут
иметь как сильную, так и слабую идентификацию и со своей группой, и с группой доминантного большинства. Сильная идентификация только с собственной группой в полиэтнической среде может
быть связана с тенденцией к сепаратизму, ориентацией на раздельное развитие групп.
Понятие идентичности означает «основополагающие и устойчивые черты, составляющие своеобразие личности или группы, а
также осознание принадлежности к группе, основанное на географической, лингвистической, культурной общности». Идентичность
или личностное самоопределение существует в разных ипостасях и
имеет взаимосвязанные аспекты, которые имеют этнический, социальный, языковой, культурный, конфессиональный, национальный
и т.д. характер. Для Африки огромное значение для социально-экономического развития, а также для построения современной
государственности имеет этническая и языковая (культурная)
идентичность, существовавшие еще в доколониальную эпоху, при
колониализме, и, как представляется, в постколониальный период.
В современных африканских государствах национальная идентичность в большой степени зависит от их прежней доколониальной идентичности (этнической идентичности), а сущность ее представляет принадлежностью к определенному этносу, его культуре и
языку. В Центральноафриканской Республике, где еще в доколониальный период, представители большой этнической группы нгбанди с ее подгруппами санго, якома и денди различались по этническому характеру и делились на «людей реки» (gens d’eau) как их
всех тогда называли на санго (ha-уa-sango), якома (ha-ya-yakomo) и
на денди (ha-ya-dendi). Однако данное деление не дает ясной картины с лингвистической точки зрения из-за гомогенности всей
группы. Для характеристики социальной структуры предлагается
использовать другую операционную величину, такую как «община», деревня chefferie (фр.), kodoro (санго), lignages (фр.) Следует
заметить, что данная структура зачастую копируется в городских
кварталах. Например, якома квартала Ванго в столице ЦАР г. Банги, являясь выходцами из деревенских общин гбенза и нгбалеканги,
имеют такую же организацию кварталов, как и в сельской общине.
Таким образом, из вышесказанного видно, что социальная структура этнической группы из колониального периода перешла в колониальное время и осталась таковой в период независимости.
Анализируя национальную идентичность с помощью текстов
учебников на африканских языках в бывшем Бельгийском Конго,
О. Винк [Винк, 1999: 147] определил ключевые понятия в этой области в колониальное время. Представленная в образовательной
литературе идея государства однозначно совпадает с унитарной
централизованной моделью государства, созданной Французской
революцией. Сама метрополия, или родина, воспринималась колонией как источник всех человеческих ценностей. Существование
аналогичных систем школьного образования с единой программой
для всей страны было присуще каждой колонии и это было мощным инструментом для создания новой идентичности в рамках
определенных границ.
Вопрос формирования общего самосознания стоит чрезвычайно
остро. В трудах африканских ученых часто употребляются термины «этничность» (ethnicity), «трибализм», «национализм». «Этничность» может вести к возникновению привилегий одного этноса и
способствовать возникновению этнической розни, а с другой стороны она может способствовать возникновению гордости за свой
этнос. «Национализм» имеет положительное значение, а «трибализм» понимается как борьба за привилегированное положение
своего этноса. Ученый из Камеруна Ндиву Кофеле-Кале [Kofele-Kale Ndivu, 1980: 42–45] отмечает, что «этнисити» может влиять на
формирование кабинета, предоставление экономических преимуществ родине того или иного лидера, приводя к возникновению
межэтнической враждебности. Чувство этнической идентичности
может подвергаться политическим манипуляциям. В Демократической Республике Конго бывший президент Мобуту отдавал предпочтение представителям своей этнической группы нгбанди при назначении на ответственные посты в госаппарате и армии. Личная
охрана президента была полностью сформирована из соплеменников. Господство нгбанди распространялось и на финансовую сферу.
В то время все руководящие посты в государстве были заняты
представителями этого этнолингвистического союза. Правящий
режим настаивал на приданию статуса национального языка языку
межэтнического общения лингала. Однако эта идея не получила
поддержки на конгрессе лингвистов в Лулумбаши — она встретила
сильное противодействие лингвистов из провинции Шаба и Западного Касаи.
Такая же ситуация была и в Народной Республике Конго во
время президенства Сассу Нгессо. Для характеристики его правления использовались три неологизма (конголизма): кюветизация
(производное от области Cuvette), мбошизация (от этнической
группы мбоши к которой принадлежал президент) и ойократия (от
названия родного дистрикта президента Oyo). Термин «мбошизация» объясняется как завладение политической и административной властью представителями этрической группы мбоши и назначение на руководящие посты только по признаку принадлежности
к мбоши. Этот термин имеет трибалистско-региональную окраску.
Отсюда непропорционально и неоправданно завышенное число
представителей этнической группы мбоши в органах политической
и административной власти, полиции и армии. Каковы причины, по
которым индивидуумы, являющиеся членами этнической группы,
т.е. имеющие общую этничность, и, следовательно, общий язык,
т.е. имеющие одну языковую идентичность, начинают идентифицировать себя с другим коллективом, т.е., по сути, осваивать новую
языковую идентичность.
В современной науке существуют принципиально разные подходы к объяснению феномена этничности. Один из них — примордиализм, «изначальная этничность» при которой этничность базируется на природном, исконном чувстве духовной близости людей.
Что этничность получают от родителей. Такая врожденная этничность коренится в очень древних ощущениях родства и не зависит
от экономических, социальных или других причин. Очевидно, это
объясняет большой процент приверженности к этническому языку,
языку предков, когда при нашем социолингвистическом опросе в
ЦАР в 1970 г. испытуемые отвечали на вопрос «На каком языке вы
говорите в семье с родителями, с дедушкой и с бабушкой?». Но когда этничность оказывается зависимой от социальных обстоятельств, так называемая «инструментальная этничность», при индивидуальном или коллективном стремлении к материальному преимуществу, то происходит смена этнической идентификации. Примером может служить Республика Конго (Браззавиль), где привилегированное положение этнической группы мбоши в органах политической и административной власти, в полиции и армии заставляло представителей соседних этнических групп, имевших в роду
дальних родственников мбоши, идентифицировать себя как мбоши.
Например, некоторые представители этнической группы теке, известной как теке-алима, стали называть себя мбоши, отказавшись
от своего языка и приняв язык мбоши. Приграничные теке ангенгвел, известные как бангангулу, также как и представители
группы мбеге (мбеде), позволяют считать себя мбоши. Все это делалось ими для получения привилегий от власти. Налицо смена
коллективной этнической и языковой идентификации и реализация
критерия «самоприписывания» по Барту.
После второй мировой войны французами были приняты меры,
направленные на расширение участия африканцев в политической
жизни страны. Французские власти, в частности, разрешили создание политических партий и общественных организаций. Главное
различие между партиями заключалось в том, что каждая из них
представляла определенную этническую общность. После обретения страной независимости (1960) в Конго принимались меры к
решению вопроса о национальной консолидации. В 1973 г. Конголезская партия труда (КПТ) при формировании кабинета министров ввела его в состав представителей юга и севера. Было время
(70-е гг.), когда предпочтение явно отдавалось лингала, т.к. у власти находились представители северных этнических групп. Политическое руководство страны считало, первостепенной задачей является повышение уровня преподавания французского и английского языков. Кроме того, в Заключительном акте, принятом на
Национальной было отмечено, что все общности, составляющие конголезскую нацию пользуются правом говорить на их родном языке.
Каков может быть сценарий дальнейшего взаимоотношения
между этнической идентичностью и языком. Это можно видеть на
примере национального и государственного (с 1991 г.) языка санго.
Народ согласился с тем, что санго «язык всех», он стал единственным языком носителем центральноафриканской идентичности в
противовес этнической идентичности, носителями которой были
этнические языки, и в противовес французской идентичности, от
которой страна избавилась, став юридически независимой. В исследовании Дешамп-Венезуи (исследование проводилось в 1975–1976 гг.) сообщается, что люди в возрасте 50 лет выучили санго как
второй язык, но не использовали его в семье в разговоре с супругой
или детьми. В этой функции использовался их родной этнический
язык. Следующее поколение возраста от 25 до 50 выучили санго
вместе с этническим языком. Это было более современное поколение и оно использовало больше санго в контактах со своими детьми, но со своими супругами и родителями говорили на родном этническом языке. Это было переходное поколение, посылавшее своих детей в деревню на каникулы, где они могли бы выучить родной
этнический язык. Поколение ниже 25-летнего возраста сначала выучивало санго, а затем этнический, знания которого у него были
поверхностные, если были вообще. Представители этого поколения
поверхностно чувствовали принадлежность к этнической группе,
но связаны с ней не были, а осознавали себя прежде всего городскими жителями и гражданами государства. Такое развитие языковой ситуации говорит о том, что происходит интеграция этнических групп ЦАР и формируется новая центральноафриканская
нация с уже существующим национальным языком санго.
Литература
Винк О. Колониальная идентичность и кризис идентичности в современном
африканском государстве (образовательные предпосылки) // Африка на пороге третьего тысячелетия. VIII конференция африканистов. Тезисы. М.,
1999. С. 147.
Berry J.W. et al. Crosscultural psychology: Research and applications. Cambridge,
etc.: Cambr. Univ. Press, 1992.
Boyeldieu P., Diki-Kidiri M. Le domaine ngbandi / SELAF. P., 1982.
Dechamps-Wenezoui M. Le francais, le sango et les autres langues centrafricaines.
Enquete sociolinguistique au quartier Boy-Rabe (Bangui, Centrafrique) /
SELAF, T.O. 48. Paris, 1981. 187 p.
Giles H., Johnson P. The role of language in ethnic group relations // Intergroup behaviour.
Oxford: Basil Blackwell, 1981. P. 199–243.
Language and Social Psychology. 1987. Vol. 6. P. 243–259.
Kofele-Kale Ndivu. The Political Culture of Anglophone Cameroun: Contrast in Rural-Urban Orientations towards the Nation. Colorado-Boulders, 1980.
Tajfel H., Turner J.C . The social identity theory of intergroup behavior // Psychology
of intergroup relations. Chicago: NelsonHall, 1986.
