Следите за нашими новостями!
Твиттер      Google+
Русский филологический портал
В. С. Храковский

КАУЗАТИВНАЯ ДЕРИВАЦИЯ (ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ)

(Международная конференция, посвященная 50-летию Петербургской типологической школы: Материалы и тезисы докладов. - СПб., 2011. - С. 184-192)


 
1. Как известно, актантной деривацией называют такой маркируемый в производном глаголе деривационный процесс, при котором или изменяется ситуация, обозначаемая исходным глаголом, или сама ситуация в принципе не меняется, но меняются референциальные свойства участников ситуации, т. е. нарушаются исходные соответствия: один участник ситуации один определенный референт, один участник ситуации одна определенная роль 1. Различаются три типа актантной деривации: повышающая актантная деривация, понижающая актантная деривация и интерпретирующая актантная деривация. Наиболее широко известны два вида повышающей деривации. В одном случае в аргументную структуру исходного непереходного (одноактантного) или переходного (двухактантного) глагола вводится новый (внешний) участник ситуации, выполняющий роль Каузатора (Агенса или Причины), который занимает позицию первого синтаксического актанта (подлежащего), вследствие чего участник ситуации, который ранее занимал эту позицию, переходит на позицию второго синтаксического актанта (прямого дополнения) 2. Этот деривационный процесс маркируется специальным показателем в производном (каузативном) глаголе. Ср.: арабские примеры (1) и (2), в которых представлены исходная некаузативная и производная каузативная конструкции:
 
(1) qa‘ad-a                      ṣ-ṣabijj-u
     сесть:PAST-3SG:M   DEF-мальчик-NOM
     ‘Мальчик сел’.
 
(2) ’aq‘ad-a                               ‘umar-u           ṣ-ṣabijj-a
     сесть:CAUS:PAST-3SG:M   Омар-NOM   DEF-мальчик-ACC
     ‘Омар усадил мальчика’.
 
Насколько можно судить по существующей литературе, на сегодняшний день каузативная деривация считается, пожалуй, единственным представителем повышающей актантной деривации, при которой новый (внешний) обязательный участник ситуации занимает позицию первого синтаксического актанта (подлежащего) 3.
Во втором случае в ситуацию, называемую исходным переходным глаголом в качестве обязательного на вторую синтаксическую позицию (прямого дополнения) вводится участник ситуации, выполняющий роли Адресата, Бенефактива, Малефактива, Инструмента, Места, Цели и т. д., который в исходной ситуации был необязательным, т. е. занимал или не занимал факультативную позицию третьего синтаксического актанта (косвенного дополнения). Такая деривация называется аппликативной.
2. Как мы уже отмечали выше, в соответствии с общепринятой точкой зрения, «новый агенс при каузативном глаголе оказывается подлежащим (соответственно, прежнее подлежащее понижает свой синтаксический ранг)» [Плунгян 2000: 210]. Вместе с тем, насколько мы можем судить, возможен и другой тип каузативной деривации, при котором в аргументную структуру исходного непереходного агентивного глагола на позицию второго актанта (прямого или косвенного дополнения) вводится новый (внешний) участник ситуации, выполняющий роль Пациенса/Темы, а участник, занимающий позицию первого актанта (подлежащего), к своей роли Агенса прибавляет роль Каузатора. Иначе говоря, этот тип каузативной деривации формально напоминает аппликативную деривацию. В современном литературном арабском языке этот тип каузативной деривации, возможно, используется применительно к исходным конструкциям с некоторыми агентивными глаголами движения I породы (h̲aradža ‘выходить’, dah̲ala ‘входить’, radža‘a ‘возвращаться’, ṣa‘ida ‘подниматься’, habaṭa ‘опускаться’и т. п.).
Все перечисленные глаголы имеют соотносительные каузативные глаголы IV и/или II породы. Глагол IV породы в форме прошедшего времени 3 л., ед. ч., м. р., которая является словарной формой, образуется непосредственно от глагола I породы в той же форме путем прибавления префикса ’-, к которому присоединяется гласный /а/, занимавший в исходном глаголе позицию после первого корневого согласного; одновременно гласный /i/ или /u/ после второго корневого согласного заменяется гласным /а/ (dah̲ala ‘входить’ → ’adh̲ala ‘вводить, вносить’). Глагол II породы в словарной форме образуется непосредственно от глагола I породы в той же форме путем удвоения второго корневого согласного и замене гласного /i/ или /u/ после второго корневого согласного гласным /а/ (ṣa‘ida ‘подняться’ → ṣa‘‘аda ‘поднять’).
В принципе процесс каузативной деривации может быть осуществлен стандартным образом: имя, занимавшее позицию подлежащего в исходной некаузативной конструкции, понижает свой синтаксический ранг, переходит в позицию прямого дополнения, и при этом в значительной степени утрачивает свои агентивные свойства, замещая их пациентивными. Освободившуюся позицию подлежащего занимает имя нового (внешнего) участника ситуации, выполняющего роль Каузатора:
 
(3) dah̲al-a                      ‘umar-u         ’ila:  l-gurfa-t-i
      войти:PAST-3SG:M  Омар-NOM  в    DEF -комната-F-GEN
      ‘Омар вошел в комнату’
 
(4) ’adh̲al-a                               muhmmad-un        ‘umar-a
     войти:CAUS:PAST-3SG:M  Мухаммед-NOM  Омар-ACC
     ’ila:  l-gurfa-t-i
     в     DEF-комната-F-GEN
     ‘Mухаммед ввел Омара в комнату’.
 
Каузацию, выражаемую в конструкции (4), принято называть ассистивной, а также контактной и манипулятивной, поскольку Каузатор принимает непосредственное участие в осуществлении движения, выполняемого каузируемым участником ситуации. В данном конкретном примере, скорее всего, Мухаммед помогал каким-то образом Омару войти в комнату, возможно, поддерживая его под руку, поскольку Омару было трудно самому передвигаться.
Вместе с тем широко употребляются каузативные конструкции следующего типа:
 
(5) ’adh̲al-a                               ‘umar-u          l-ki:s-a
     войти:CAUS:PAST-3SG:M  Омар-NOM  DEF-мешок-ACC
     ila:  l-gurfa-t-i
     в    DEF-комната-F-GEN
     ‘Омар внес мешок в комнату.’
 
Достаточно очевидно, что подобные конструкции, также обозначающие контактную и манипулятивную каузацию, не могут быть образованы с помощью стандартного процесса каузативной деривации, поскольку не существуют исходные некаузативные конструкции типа:
 
(6) *dah̲al-a                     l-ki:s-u                    ’ila:  l-gurfa-t-i
      войти:PAST-3SG:M  DEF-мешок-NOM  в    DEF-комната-F-GEN
     ‘*Мешок вошел в комнату’
 
Отсутствие подобных конструкций объясняется просто. Инициировать собственное движение может только участник, выполняющий роль Агенса, но не Пациенса, а участнику, обозначаемому именем ‘мешок’, можно приписать только роль Пациенса.
3. Соответственно возникает вопрос, с помощью какого деривационного процесса и из какой исходной конструкции, образуются производные каузативные конструкции типа (5). В принципе на этот вопрос, по нашему мнению, можно дать два различных ответа. Первый ответ сводится к следующему. Из некаузативной конструкции типа (3) в соответствии со стандартным правилом строится каузативная конструкция типа (4). В этой конструкции, как мы уже сказали, каузируемый участник утрачивает в значительной степени свои агентивные свойства и приобретает пациентивные свойства. Эта переориентация каузируемого участника с роли Агенса на роль Пациенса приводит к тому, что в этой конструкции (по аналогии) в роли каузируемого начинает выступать участник, обладающий только пациентивными свойствами. Иначе говоря, конструкция расширяет сферу заполнения второй синтаксической позиции за счет неагентивных имен, и это явление уже никак напрямую не связано со стандартным процессом каузативной деривации. Второй ответ заключается в следующем. В исходной некаузативной конструкции участник, занимающий позицию подлежащего и выполняющий роль Агенса, вообще-то говоря, является Каузатором собственного движения, которое он инициирует, т. е., иными словами, сам заставляет себя идти. Вторая синтаксическая позиция в этой конструкции остается свободной. Таким образом, каузативный деривационный процесс может заключаться в том, что новый (внешний) участник ситуации, выступающий в роли Пациенса, вводится на позицию второго синтаксического актанта (прямого дополнения), а участник, занимающий позицию подлежащего, начинает выступать в роли Каузатора и по отношению к новому участнику ситуации. Этот деривационный процесс демонстрируют примеры (3)→(5):
4. Попробуем рассмотреть все pro и contra обоих решений. Первое решение привлекает тем, что его принятие оставляет незыблемым традиционное представление о характере повышающей каузативной деривации. Вместе с тем у нас нет пока никаких доказательств того, что расширение возможностей для заполнения позиции второго актанта происходило вышеуказанным способом. Кроме того, совсем неясно, как выражался смысл конструкции (8) до постулируемого расширения возможностей.
Второе решение представляется формально более простым и семантически обоснованным, однако его принятие ломает традиционные представления о стандартной каузативной деривации.
Для того чтобы выбрать то или другое решение и дать нашему выбору соответствующее обоснование, представляется необходимым рассмотреть еще один случай нестандартной каузативной (каузативной ли?) деривации (деривации ли?) исходной некаузативной конструкции с глаголами движения.
Ряд глаголов движения I породы: ’аta: ‘приходить’, dža:’a ‘приходить’, z̲ahaba ‘уходить’, sa:ra ‘идти’, ‘abara ‘проходить’, ‘a:da ‘возвращаться’ (в том числе и те, которые имеют соотносительные каузативы IV и/или II породы: ṣa‘ida ‘подниматься’, habaṭa ‘опускаться’), а также глаголы движения производной VII и VIII породы (типа ’inṣarafa ‘уходить’, ’inṭalaqa ‘удаляться’, ’iqtaraba ‘приближаться, подходить’) наряду со стандартной одноактантной конструкцией образуют и соотносительную двухактантную конструкцию, в которой позицию второго актанта занимает имя в род. п., вводимое предлогом bi. Это имя может быть либо одушевленным, либо неодушевленным, а по смыслу двухактантная конструкция представляет собой каузативный коррелят одноактантной конструкции и практически синонимична каузативной конструкции, образуемой производными каузативными глаголами IV или II породы:
 
(7) dža:’-a                           muḥammad-un
     прийти:PAST-3SG:M   Мухаммед-NOM
     ‘Пришел Мухаммед’
 
(8) dža:’-a                          muḥammad-un       bi   ‘umar-a
     прийти:PAST-3SG:M  Мухаммед-NOM  «с»  Омар-GEN
     ‘Мухаммед привел Омара’
 
(9) dža:’-a                          muḥammad-un       bi    findža:n-i
     прийти:PAST-3SG:M  Мухаммед-NOM  «с»  чашка-GEN
     qahwa-t-i-n
     кофе-F-GEN-INDEF
     ‘Мухаммед принес чашку кофе’.
 
Если согласиться с тем, что конструкции (8) и (9) представляют собой каузативные корреляты исходной конструкции (7), то тогда есть основания называть глаголы движения, образующие как некаузативную конструкцию, так и соотносительные каузативные конструкции лабильными глаголами. Правда, возникает вопрос относительно предлога bi, русским соответствием которому мы выбрали предлог «с», правда, в кавычках. Дело в том, что в данном употреблении этот предлог представляет собой «пустой» предлог прямого дополнения, или, может быть точнее — оператор каузативной деривации, которому в русском языке нет точного соответствия. На первый взгляд может показаться, что мы не правы и что у этого предлога в примере (8) комитативное значение и, соответственно, точный русский перевод этого примера следующий: ‘Мухаммед пришел с Омаром’. Однако такой вывод был бы ошибочным, поскольку комитативное значение в данном случае в литературном арабском языке выражает предлог ma‘a. Ср.:
 
(10) dža:’-a                           muḥammad-un      ma‘a  ‘umar-a
       прийти:PAST-3SG:M  Мухаммед-NOM   с         Омар-GEN
       ‘Мухаммед пришел с Омаром’.
 
Нашу позицию поддерживают также примеры следующего типа:
 
(11) ma:z̲a:  dža:’-a                          bi-ka         huna:?
       что       прийти:PAST-3SG:M   «с»-тебя   здесь
       dža:’-a                           bi:             l-h̲awf-u                  huna:
       прийти:PAST-3SG:M  «с».меня   DEF-страх-NOM   здесь
       ‘Что привело тебя сюда? Страх привел меня сюда’.
 
В подобных примерах, где первую синтаксическую позицию занимает предикатное имя (или его заместитель), комитативное прочтение предлога bi совершенно исключается. Исключается такое прочтение и в конструкции со знаменательным каузативным глаголом ’aha:ba ‘побуждать, призывать’, где этот предлог вводит имя каузируемого лица:
 
(12) ’aha:b-a                              bi     rafi:q-i-hi                        ’an
       побуждать:PAST-3SG:M  «с»   товарищ:GEN-3POSS    чтобы
       yuḥarrik-a                       ṣ-ṣana:bi:r-a               wa
       крутить:3SG:M-SBJV   DEF-кран:PL-ACC    и
       yadžuss-a                            s-sata:’ir-a
      ощупывать:3SG:M-SBJV  DEF-занавеска:PL:ACC
      ‘Он побуждал товарища крутить краны и ощупывать занавески’.
 
Нашу трактовку поддерживает и точка зрения Н. В. Юшманова, который еще в 1938 году заметил, что «предлог би превращает глаголы прихода и ухода в глаголы привода и увода» [Юшманов 1938: 40]. В пользу предложенной трактовки говорит, в частности, и история глагола dža:’a в современных диалектах, где в результате фонетического стяжения этот глагол вместе с предлогом bi образовал цельнооформленный глагол dža:b ‘приносить’.
5. Суммируя изложенное, мы склоняемся к мнению, что в литературном арабском языке каузативная деривация исходной одноактантной некаузативной конструкции с агентивными глаголами движения осуществляется не стандартным образом, т. е. путем введения нового внешнего участника, выступающего в роли Каузатора на позицию первого актанта и перевода участника, занимавшего эту позицию, на позицию второго актанта, а путем введения нового внешнего участника с преобладающими пациентивными свойствами непосредственно на позицию второго синтаксического актанта. Мы также считаем, что хотя некоторые глаголы движения сами по себе (а не только их каузативные дериваты) могут образовывать каузативную конструкцию и, тем самым, являются лабильными, тем не менее, с семантической точки зрения каузативная конструкция всегда является производной по отношению к соотносительной некаузативной конструкции, независимо от того, с помощью каких формальных операций она образуется, будь то замена исходного глагола каузативным или использование в качестве оператора каузативной деривации предлога bi.
Нам остается добавить, что впервые об особом типе каузативной деривации, которая осуществляется по модели аппликативной деривации, нами было упомянуто свыше 40 лет в работе [Холодович (ред.) 1969], однако это упоминание, если мы не ошибаемся, осталось незамеченным.
 

Примечания

1. По мнению авторов работ [Бергельсон, Кибрик 1991, Кибрик 2008, Бергельсон 2008] термин ‘актантная деривация’ представляет собой всего лишь частный случай более общего термина ‘пропозициональная деривация’, поскольку понятие, подводимое под этот термин, охватывает как актантную деривацию, так и деривации, не связанные с изменением актантной структуры (в частности, аспектуальную и модальную деривации).

2. Очевидно, необходимо подчеркнуть следующий немаловажный факт. Говоря о том, что в аргументную структуру исходного глагола вводится новый участник, выполняющий роль Каузатора, мы характеризуем производную каузативную конструкцию, а не выражаемую в этой конструкции ситуацию, которая включает каузирующую микроситуацию с участником Каузатором и каузируемую ситуацию, т.е. ситуацию, обозначаемую глаголом в исходной конструкции.Такая трактовка каузативной деривации была предложена в работе [Недялков, Сильницкий 1969: 6–7]. Эта трактовка почему-то осталась вне поля зрения некоторых современных авторов, которые считают новацией трактовку каузатива «как преобразование, добавляющее в структуру глагола не только аргумент с ролью Агенса или Каузатора, но и подсобытие, которое включает в себя деятельность этого аргумента и каузирует ситуацию, выраженную исходной основой» [Иванов 2008: 57].

3. О каузативной деривации см. подробнее [Холодович (ред.) 1969, Shibatani 1976, Shibatani, Prashant 2002].


Литература

Бергельсон М. Б.. Пропозициональная деривация и картвельские языки // Плунгян В. А., Татевосов С. Г. (ред.) Исследования по глагольной деривации. М.: Языки славянских культур, 2008. С. 149–167.
Бергельсон М. Б., Кибрик А. А. К типологии средств выражения пропозициональной деривации // Бирюлин Л. А., Храковский В. С. (ред.) Типология грамматических категорий. Л.: ЛО ИЯ АН СССР, 1991. С. 4–8.
Кибрик А .А. Пропозициональная деривация и атабаскские языки // Плунгян В. А., Татевосов С. Г. (ред.) Исследования по глагольной деривации. М.: Языки славянских культур, 2008. С. 127–148.
Иванов М. Ю. Каузативизация и предельность (на материале тюркских языков // Плунгян В. А., Татевосов С. Г. (ред.) Исследования по глагольной деривации. М.: Языки славянских культур, 2008. С. 47–71.
Недялков В. П., Сильницкий Г. Г. Типология каузативных конструкций // Холодович А. А. (ред). Типология каузативных конструкций. Л.: Наука. 1969. С. 5–19.
Плунгян В. А. Общая морфология. М.: Эдиториал УРСС. 2000.
Холодович А. А. (ред). Типология каузативных конструкций. Л.: Наука. 1969.
Юшманов Н. В. Строй арабского языка. Л., 1938.
Shibatani M. The grammar of causative constructions. N.Y.: Academie Press, 1976.
Shibatani M, Prashant P. The causative continuum // The grammar of causation and interpersonal manipulation. Amsterdam, Philadelphia: John Benjamins, 2002.