(Русская и сопоставительная филология: Лингвокультурологический аспект. - Казань,
2004. - C. 211-216)
В русском лексико-фразеологическом фонде зафиксировано более ста знаков иронии
(слов и выражений с соответствующей пометой), свидетельствующих о том, что ирония
является неотъемлемой составляющей национального миропонимания.
Действительно, как показывает анализ таких знаков, в русском языковом сознании
имеет место устойчивый объект иронического отношения - социально-психологические
характеристики (белая кость, дражайшая половина, шишка на ровном месте, ноль
без палочки, голова садовая и под.) и обусловленные ими типы поведения (много
о себе думать, витать в облаках, юлить как бес, петь дифирамбы, поджимать хвост,
толочь воду в ступе и под.).
Ирония, таким образом, представляет собой способ выражения негативной оценки,
при котором иронизирующий берет на себя функцию арбитра, присваивая себе право
"судить" по собственным меркам.
Что же представляет собой ирония в сущностном отношении? Согласно толковому
"Словарю" С.И. Ожегова - это "тонкая насмешка, выраженная в скрытой
форме" [Ожегов 1953: 220].
Интерпретация через понятие насмешки, дает основание рассматривать иронию
как особый вид коммуникативного действия с закрепленным эффектом воздействия.
В соответствии со словарной дефиницией семантическую структуру иронии можно
представить следующим образом:
Ирония
Насмешка
Обидная
Шутка
Издевка
Содержащая обиду
Оскорбительная
Ради развлечения
Злая насмешка
Несправедливое оскорбление
Содержащая оскорбление
Тяжелая обида
Таким образом, коммуникативную сущность иронического высказывания можно сформулировать
как несправедливое оскорбление, наносящее тяжелую обиду ради развлечения.
Возникают закономерные вопросы: может ли подобное оскорбление быть "тонким"
и можно ли нанести тяжелую обиду, используя "скрытую форму"?
Обратимся к литературному жанру, заявленному как иронический, а именно, к
"ироническим детективам" достаточно популярного автора Дарьи Донцовой.
В трех сериях ее романов повествование ведется от лица главных героинь - любительниц
частных расследований, с отчетливым отношением к окружающему их миру.
Основным знаком, кодирующим отношение к окружающим, является "злоба"
в широчайшем ассортименте проявления: "разозлилась / обозлилась (не на
шутку)", "клубящаяся злоба подступила к горлу", "черная
волна злобы поднялась из желудка", "злая донельзя", "на
меня накатила дикая злоба", "стала наливаться злобой", "скрипя
зубами от злобы", "потеряла дар речи от злости", "чуть с
ума не сошла от злости", "чуть не завопила от злобы", "я
вся искрилась злобой" и т.п.
Заявленное отношение обозначается не только эксплицитно (в реактивном поведении),
но и имплицитно - в поведении активном: Эфигения всхлипнула и беззвучно сползла
с кресла. … - Эй, давай хватит кривляться! - Там, - прошептала притворщица,
- в столе пузырек с надписью, дай скорей… - Нечего кривляться, - заявила я.
– Вставай и сама бери свои лекарства, сволочь! ("Прогноз гадостей на
завтра"); Или: Лана не спешила открывать дверь. Я повторила операцию.
Но истеричка не торопилась. Обозлившись, я дернула за ручку. Видали нахалку!
Не дала мне поспать, а сама преспокойненько задрыхла! Я хорошо знаю таких припадочных!
Дверь неожиданно притворилась. Ну и прекрасно, сейчас ей мало не покажется!
("Покер с акулой").
Совершенно очевидно, что ироническое отношение героинь к происходящему во
вторичной действительности мотивировано аксиологической картиной мира автора,
которая задается как эталонная.
Так, в качестве объектов иронии выступают:
1. личность в социальной роли:
а) профессиональной: в этом случае оценка, как правило, имеет имплицитный
характер; знаки иронического отношения представляют собой окказиональные номинации
лица по профессии, созданные по известным словообразовательным моделям: риэлторша,
послиха, докторица, онкологиня, бензинщик, киношники, а также узуальные
стилистически отмеченные номинации: поломойка (уборщица), торговка
(имеется в виду продавщица в магазине), халдей (официант), мент
(милиционер).
Сигналом, декодирующим характер оценки, служит аксиологический микроконтекст:
так, например, провизор "строит из себя самую умную"; судья - "страшно
противная по виду тетка, с маленькими злобными глазками", "злобно
всех прерывает", адвокат "тарахтит, как погремушка", секретарь
"все время ковыряет в носу", всевозможные дежурные "злятся /
злобятся", "крысятся", "буркают", "огрызаются",
обязательно вымогают деньги: "хорошенькие стодолларовые купюры", "приятные
бумажки", "розовенькие сторублевки".
Нередко в качестве знаков иронического отношения выступают оценочные комментарии
рассказчика: (о преподавателе французского языка в институте) - "Да ни
один француз не произнесет эту фразу таким образом"; (о преподавателях
вообще): "Все-таки педагоги странные люди, используют любой момент для
чтения нудных нотаций", или: "Очень многие преподаватели грешат менторством,
плавно переходящим в занудство"; (об ученых): "Я слишком долго преподавала
на кафедре и хорошо знаю, зачем ученым конгрессы… Конгресс - это лишний отдых
и все воспринимают это именно так".
В качестве единичных можно отметить номинации качества исполнения социальной
роли: фигов водитель, растяпа домработница, обнаглевший лотошник;
б) возрастной: знаками оценки являются стилистически отмеченные номинации
лиц: девица, девка, тетка, баба, бабка, мужик, мужчинка, дедок. Номинации
нейтрального характера сопровождаются необходимыми эпитетами - аксиологическими
сигналами: противная старуха, наглый парень, мерзкий дед.
2. личность вне зависимости от социальной роли:
1) внешний вид: знаки иронического отношения представляют собой описательные
конструкции, включающие в себя, как правило, сигнал оценки, либо образное сравнение:
а) женщины - девица с на редкость идиотской прической, девица самого безобразного
вида, девушка с отвратительно длинными ногтями, баба лет шестидесяти, обряженная
в отвратительного вида пальто, омерзительно толстая женщина, абсолютно квадратная
тетка в жуткой мохеровой шапке; невеста была одета просто ужасно: белое платье
с пышной огромной юбкой, делало ее похожей на кочан капусты, девочка, похожая
на больного кролика, тощая дама сильно смахивала на ворону;
б) мужчины - личность с мутным взором идиота, дядька самого отвратительного
вида, мужик, похожий на мопса, невероятной толщины мужик с волосами цвета взбесившейся
лисы. Последнее сравнение особо любимо автором: что-либо цвета взбесившегося/шейся
(фламинго, поросенка, елки).
2) умственные способности: в подавляющем большинстве случаев ирония выражается
оценочными номинациями - (о незнакомых) Все родственники со стороны Наты
идиоты, Надо же быть такой идиоткой, чтобы вылить на себя целый пузырек французских
духов!, Ну не дура ли эта Зоя?, Мне стало жаль дурочку / Я пожалела дурочку,
В ту же секунду я поняла: Гриша - дурак. В самом прямом смысле этого слова,
Вот глупый парень!, Глупость доброго самаритянина стала меня раздражать, Плохо
соображающий дядька; (о знакомых и друзьях) глупая Ирка, Две дурочки
придумали идиотский план, Ну не идиоты ли?, Ну надо же быть такой дурой?, Дура!
Кретинка! Тупее не бывает!, Конечно, я знала, что интеллектом Замощина не блещет…
Но то, что она такая дура, мне даже в голову не могло прийти!.
3) манеры поведения: в качестве знаков отношения активно используются оценочные
номинации: хамка, грубиянка, нахалка, дрянь, негодяйка, мерзавка, лентяйка,
мегера, хулиганка, скандалистка, истеричка, притворщица, припадочная, обжора
и под.
Наиболее частотным объектом иронии является манера коммуникативного и речевого
поведения окружающих: персонажи Д. Донцовой самозабвенно сплетничают, ведут
ядовитые речи, подают глупые реплики, противно / глупо хихикают, противно /
нагло смеются, глупо спрашивают, а также гаркают, долдонят, визжат, рявкают,
шипят, гнусят, гундосят, ноют, нудят, канючат, заводят (в значении "начать
говорить"), бубнят, мямлят, блеют, орут дурниной и говорят по-русски
с ошибками. Ср., например: - Дайте расскажу, - влезла в разговор Маргарита
Ламбинас. - У Ольги Зоткиной парень имелся, очень даже ничего, в банке работал,
на машине ездил, с квартирой и дачей. Я вздохнула: ездить на машине с квартирой
и дачей невозможно, Оля (видимо, все-таки "Рита" - Л.С.) имеет
в виду, что у юноши, кроме автомобиля, имелась еще квартира и загородный дом.
Но не будем придираться, я же не принимаю зачет по русскому языку ("Уха
из золотой рыбки").
К этой же группе объектов иронического отношения можно отнести "отсутствие
вкуса": в этом случае аксиологическая эталонность обнаруживает себя особенно
ярко, поскольку автор оперирует как знаками "плохого", так и знаками
"хорошего" вкуса - в обоих случаях используются предметные обозначения.
Так, к знакам безвкусицы с идеей "дешевое и некачественное" можно
отнести: растворимый кофе "Нескафе", чай "Пиквик", ликер
"Амаретто", салат "Оливье", дешевую водку, дешевые сигареты,
духи "Рондо" и "Пуазон", продукцию Гусь-Хрустального, одежду
из Турции.
Доходчивости ради Д. Донцова обычно сопровождает эти обозначения либо соответствующими
эпитетами-сигналами: отвратительный, омерзительный, мерзкий, гадостный, ужасный,
кошмарный, жуткий, дурацкий, идиотский и под., - либо разъяснениями: бурда,
пойло, смесь химикатов, суррогат, фруктовая / липкая гадость и под., - либо
комментариями: Мне дурно от одного только запаха, И как только людям не жаль
свои желудки, Меня чуть не стошнило от их приторно-сладкого аромата, Неужели
есть человек, способный купить подобный мрак? Оказывается, есть! и под.
Знаки отсутствия вкуса у выделяемой автором социальной группы "новые
русские" объединяет идея "раздражающей богатой вульгарности".
Ср., например: Сразу было видно, что человек не так давно получил богатство
и теперь хочет его продемонстрировать. С потолка свисала чудовищная люстра -
бронза с хрусталем. … Штук пять отвратительных пейзажей. … На письменном столе,
чудовищно огромном и вульгарно-дорогом, высился новехонький компьютер; В основном
это были дорогие кольца с бриллиантами и изумрудами. "Новодел" - так
презрительно называют ювелиры подобную продукцию, ничего оригинального или просто
привлекающего взгляд ("Покер с акулой").
В роли знаков "хорошего вкуса" как "дорогого и качественного"
выступают названия известных фирм: Гуччи, Лагерфельд, Шанель, Готье, Тиффани,
Хуго Босс, Картье, а также "дорогие" в представлении автора и
потому "качественные" сигареты "Парламент" и "Голуаз",
кофе "Кап Коломб", ликер "Айриш-крим", крупнолистовой цейлонский
чай, копченая осетрина, которые тоже могут сопровождаться эпитетами или
разъяснениями: дорогущий, хорошенький, роскошный, шикарный, "старая
добрая классика", "дорогое качественное белье" и под.
Как можно заметить, негативная оценка окружающих сквозь призму иронии приобретает
презрительно-пренебрежительный и даже оскорбительный характер: Роза - учительница.
Для пущей солидности она нацепила идиотские очки. … Мне стало жаль дурочку:
ей-богу, она неумело прикидывается востребованным репетитором ("Уха
из золотой рыбки"); Или: Прямо под сиденьем вовсю работала печка. Мои
ноги под джинсами сразу стали мокрыми, футболка прилипла к спине, по лицу потек
пот… Да еще около меня встала очень полная тетка в обтягивающем платье. Красная,
с измученным лицом, она держала в одной руке туго набитую сумку, второй уцепилась
за поручень. Про такую вещь, как дезодорант, дама, очевидно, никогда не слышала...
Вот грязнуля! Да в любом ларьке полно всяких средств от пота. Впрочем, вдруг
у нее нет денег ("Главбух и полцарства в придачу").
Усилиями автора героини весьма навязчиво подчеркивают свое моральное и материальное
превосходство, претендуя на роль носителей интеллигентности, интеллектуальности
и изысканного вкуса: Ну почему, когда большинство населения катается по полу
от смеха, мне не хочется даже улыбаться? А вдруг дело не во мне? Может, просто
профессиональные шутники измельчали? Кстати, я могла бы рассказать писателям,
пишущим скетчи, много забавных сюжетов ("Камасутра для Микки-Мауса");
или: - Я понял, что Малевич был известным музыкантом… - В общем да, но отнюдь
не Ойстрахом. - Причем здесь Госстрах? - удивился мент. Я подавила тяжелый вздох.
Ну не рассказывать же парню про великого скрипача Давида Ойстраха! ("Прогноз
гадостей на завтра").
Категоричность, с которой Д. Донцова навязывает читателю в качестве эталона
свои вкусы и пристрастия, "переводит стрелку" иронии с персонажей
на самого автора, что вряд ли входило в замысел писательницы, поскольку ее позиция
становится очень уязвимой: так, например, знаки насмешки над дорогостоящей вульгарностью
"недостойных, но имущих" начинают восприниматься как сигналы зависти:
Бриллианты у нее в ушах и на пальцах были много крупнее моих. … я поняла,
что фатально просчиталась: мне следовало нацепить на себя все драгоценности,
хранящиеся в домашнем сейфе ("Улыбка 45-го калибра"); знаки иронического
отношения к "недостойным и неимущим" становятся сигналами снобизма:
Все-таки у меня менталитет нищей женщины, которая привыкла сама убирать,
гладить, стирать, и готовить, ну почему мне всегда неудобно, если кто-нибудь
вдруг начинает мыть изгвазданный мной пол? … Хотя мне никогда ничего не давали
делать дома, а у мамочки была услужливая домработница… Почему же тогда мне неудобно
перед поломойкой? ("Прогноз гадостей на завтра"); или: Я взяла
маникюрные ножницы и… аккуратно надрезала указательный палец левой руки. … Я
выбежала из туалета и подскочила к дежурной. - Вот! … Мне срочно надо домой!
- С какой стати? - У мня гемофилия! Дежурная нахмурилась: - Что? - Гемофилия,
- быстро затараторила я, - как у цесаревича Алексея… Надеюсь, дурочка не знает,
что женщины не болеют этой болезнью ("Камасутра для Микки-Мауса").
По этой причине претензии на "эталонность" - и в частности, на безупречное
владение русским языком - оказываются по меньшей мере необоснованными: ср.,
например: Хирург замялся окончательно ("Эта горькая сладкая месть";
или: - Где? - в тревоге изогнула неправдоподобно тонкую талию Зайка ("Уха
из золотой рыбки"); Тут только я сообразила, что предмет окрашен в черно-белую
полоску (там же) и под.
Таким образом, как показывает анализ, ирония в произведениях Д. Донцовой вполне
соответствует ее сущностной характеристике, за исключением "тонкости"
и "скрытости" формы.
Впрочем, может быть, та самая "тонкая" "в скрытой форме"
насмешка адресована самим читателям, среди которых подобная литература пользуется
популярностью.
