ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЕ ВЫМЫСЛА И ИСТОРИИ В РОМАНЕ У. ЭКО "БАУДОЛИНО"
(Филология в системе современного университетского образования. Материалы научной
конференции 22-23 июня 2004 года. - Вып. 7. - М., 2004. - С. 246-252)
На родине роман У. Эко «Баудолино» почти достиг успеха «Имени розы». В основу
этого исторического романа положена легенда о богатом христианском государстве,
окруженном «неверными» странами. Согласно легенде, его правителем был Отец Иоанн.
Многие путешественники ездили на поиски королевства, среди них был и Марко Поло,
искавший его в Китае. Поскольку никому не удавалось найти легендарную страну,
ее стали называть Утопией и про нее даже забыли, но лишь до тех пор, пока Муссолини
несколько веков спустя не направил войска на завоевание этого государства.
Поискам «утопического» государства и посвящен роман «Баудолино». В нем повествуется
о молодом человеке, по имени Баудолино, усыновленном императором Фридрихом Барбароссой.
Сюжет строится на том, что главный герой пишет письмо с предложением о заключении
союза, будто бы пришедшее с Востока в знак признательности императору Фридриху
от могущественного Отца (или Пресвитера) Иоанна. Затем император - якобы хранитель
Священного Грааля - в знак преданности решает отдать священную реликвию Отцу
Иоанну. (На самом деле речь шла об обыкновенной плошке, оставшейся у Баудолино
от его отца.) Итак, целью героев романа становится путь в утопическое королевство
Священника, чтобы вручить ему Священную Чашу и сообщить о согласии императора
вступить в союз.
Уважая «законы» утопии, автор не вводит на страницы романа королевство Священника,
а оставляет финал открытым, позволяя читателям самим продолжить путешествие.
На последних страницах писатель опять вселяет (и в читателя, и в Баудолино)
надежду на встречу со Священником. Очарование утопии состоит именно в том, что
У. Эко, постулируя ее существование в каком-нибудь месте, так и не доводит героя
до земли обетованной, ибо, достигнув ее, за что герой будет бороться дальше?
Все повествование строится на оппозиции: реальность - фантазия.
Обратившись к особенностям средневекового мышления, вспомним слова Аквината,
будто поэзия повествует о вещах несуществующих. Можно сказать, что проблема
противопоставления реальности и вымысла воспринималась достаточно остро. «Конрад
из Гиршау отмечает, что поэта называют сочинителем (fictor), ибо он говорит
о вещах ложных вместо истинных или смешивает истину и ложь», а в произведении
такого сочинителя «мы имеем дело не со смысловой силой (virtus) слова, а лишь
с сотрясением воздуха» [2; 156].
Как известно, схоласты были уверены в том, что поэт способен сообщать лишь
известные истины, а мастерство его состоит в изящном оформлении своей мысли.
Труд художника недооценивался. Подтверждалась идея Платона, которую мы потом
находим и у св. Фомы, что в уме художника существует вещь в виде образа, в подражании
которому художник и создает эту вещь. Однако, по словам Эко, «в аристотелевско-томистской
теории искусства отсутствует более богатое по своему содержанию понятие художественного
вымысла, игры воображения» [2; 162]. О работе воображения, перерабатывающего
весь предыдущий опыт поэта в нечто новое, еще не известное, говорил Августин:
к уже существующему образу художник может добавлять собственные элементы. Данте,
повествуя о способе изложения, наиболее близком ему самому, говорил, что изложение
должно быть поэтичным, должно предполагать вымысел и быть описательным.
Итак, в эпоху Средневековья видно явное противоборство двух способов оформления
мысли: с одной стороны, это схоластические представления о художнике как приверженце
строгой образцовой формы, и с другой стороны, это представления, идущие от Августина,
а до него - от Горация («Послания к Пизонам») и от Феофила.
Как видно на примере «Баудолино», в поединке между историей и вымыслом победил
вымысел. По словам автора статьи «По следам бесконечности: “Баудолино” Умберто
Эко» Дж. Коррадо [4], то, что господствует над героем, это вымысел, «фикция»,
способность говорить ложь, легко преобразующуюся в реальность, которая определяет
ход как частных, так и макроисторических событий. Все, что переживает Баудолино,
происходит не просто потому, что это «происходит», а потому, что все верят,
что эти события реальны. Героям не важно, что выдуманное королевство может не
существовать, им важнее решить те головоломки, которые создает эта игра. Они
ищут то, что придумали сами, и уже их желание найти Священника лишь в политических
целях смешивается с подсознательным желанием найти выход, дойти до развязки.
Их «обожествление» надежды на встречу с плодом своего воображения объясняется
тем, что у всех людей на земле есть общая цель: искать то, что им кажется невозможным
найти.
Итак, в романе «Баудолино» находит место мысль о том, что История создается
на основе лжи и выдумки. В интервью Эко, опубликованном в газете Le Figaro [5],
мы читаем: «Что представляет собой “Энеида” Вергилия, как не великая выдумка,
созданная, чтобы показать величие Августа?» По мнению У. Эко, географические
открытия выросли из ошибок открывателей, то есть опять же на лжи; автор приводит
в пример Христофора Колумба, считавшего, что он достиг берегов Индии. «Весь
мир живет великими мифами, необъяснимыми с научной точки зрения». Мысль Эко
о фантастической основе любого реального события отражается и в его исторических
романах. Исторический роман для Эко - это переплетение легенд, реальных исторических
персонажей и авторского вымысла. Человечество склонно верить в нереальные, фантастические
события. На этой вере автор и играет, создавая свою версию средневековой истории.
Вопрос о статусе веры становится структурной основой романа: герои верят, что
что-то возможно, и для них это оказывается реальным.
Но не следует забывать, что речь идет не о средневековом романе, а о постмодернистском,
стилизованном под (а скорее пародирующем) средневековый. И именно в эпоху постмодернизма
актуальна тема коллективной иллюзии, саморефлексии, отношений реальность - фантазия,
проигрывание тем и проблем традиционной литературы. Постмодернистский роман
нацелен на то, чтобы продемонстрировать: каждый играет в свою собственную реальность.
А сама реальность является исключительно игровой, и читатель начинает путаться:
так что же является реальностью, а что фикцией.
Одним из способов дезориентации читателя, использованных в «Баудолино», является
маскировка реальности под выдумку и наоборот: мы не знаем, открывает ли нам
автор глаза на средневековье, мол, все на самом деле было по-другому, или же
он все выдумывает и хочет поймать нас на свой крючок. Историзму придается иронический
оттенок. Эко создает мир произвольный и нереалистичный, но мы начинаем верить,
так как автор соблюдает все поставленные для себя законы. Во всяком случае,
Эко удается показать, что разум силен настолько, что способен выдать фикцию
за реальность. Однако можно рассудить и по-другому: Эко развенчивает силу разума,
показывая, до какого абсурда может разум довести человека. И опять мы участвуем
в излюбленной литературой постмодернизма игре интерпретаций, поэтому лучше не
искать, что автор выдает за реальность, а что за выдумку, в любом случае, в
основе лежит игра автора с читателем, игра читателя с текстом и в текст.
Интересно проследить, как именно зарождается история об утопической стране.
С самого начала романа Баудолино заявляет о себе, что он прирожденный лгун,
т.к., по его мнению, чтобы создавать истории, то есть писать романы, надо уметь
лгать. И Баудолино со своими друзьями начинает играть в игру, ибо он считает
себя связанным клятвой, хотя «клятва, по правде, никогда не была дана» [1; 82].
Вначале все это воспринимается как игра, друзья придумывают наиболее невероятные
вещи, будто бы находящиеся в том царстве. Абдул (один из друзей Баудолино) произносит
одну из ключевых фраз романа: «Можно знать все о неком месте, даже и не бывавши
там ни разу, в противном случае моряки были бы образованней богословов» [1;
85].
Для подпитки своего воображения герои вначале использовали зеленый мед, благодаря
которому им являлись невиданные картинки, и «поскольку под воздействием зеленого
меда никогда не виденное становилось явным, друзья пришли к заключению о существовании
Пресвитера» [1; 101]. Так невинная игра переросла в заключение, в уверенность,
что утопическое царство существует. Вся теория Баудолино строится на простом
алогизме, герой восклицает: «Существует…, ибо нет причин, противостоящих его
существованию!» [1; 101].
Баудолино сообщает: «Оказывается, Пресвитер Иоанн из игры для меня превращался
в повинность» [1; 126].
История о Пресвитере Иоанне настолько проникает в умы друзей, что любые явления
уже обуславливаются существованием священника. Эко опять выдвигает свое предположение,
что история человечества основана на лжи: ибо всегда кто-то для подтверждения
своей мысли фальсифицирует исторические реалии. Не имея реального подтверждения
историческому событию, достаточно просто восстановить недостающие звенья в истории.
«И не крал же он этих Волхвов, Евсторгий, а как всякому понятно, получил их
в дар лично от василевса Восточной империи Римской» [1; 125].
Интересно, что каждый новый человек, которого встречает Баудолино, обязательно
уже слышал о царстве Иоанна, и каждый вносит в историю о Пресвитере что-то свое.
Так, Рабби Соломон считает, что в том царстве живут утерянные десять колен израилевых.
Абдул придумывает устройство дворца: дворец находится на взгорье, весь из золота
и драгоценных камней и в нем находится еще несметное количество всяких диковинок:
механические птицы, потаенный колодец и т.д. Гийот рассказывает друзьям о Граале,
что это «кружка», «чашка», «кубок», что «это самая наиценная реликвия крещеного
мира, чаша, в которой Иисус освятил вино Тайной Вечери и куда Иосиф Аримафейский
сцедил кровь из ребра Христа распятого» [1; 143].
Игра, перешедшая в долг, в обязательство и необходимость постепенно становится
работой.
Затем сюжетная линия, касающаяся Пресвитера Иоанна, надолго прерывается подробными
описаниями строительства города Александрии и ее штурмом, а также описанием
сражений, например, под Леньяно. А потом мы снова возвращаемся все к тому же
сочинительству письма, повторяется та же мысль, что «Баудолино, в сущности,
руководил скрипторием» [1; 224].
Этот резкий переход к историческим событиям и возврат к вымышленным объясняется
тем, что Эко не проводит существенных различий между пластом реальным и вымышленным,
эти пласты тесно связаны между собой и непрерывно переплетаются. И видно это
на примере того, что Фридрих сам принимает участие в написании письма самому
себе, то есть сам себя обманывает. «Фридрих время от времени требовал докладов.
Он настаивал, в частности, на том, чтобы статью насчет Братины прописали поотчетливее»
[1; 224-225].
Однако на страницах романа показана и созидательная сила веры в фантазию:
это строительство нового города: герои захотели, поверили и без труда построили
Александрию (кстати, родной город самого Эко). Вспомним значение образа города
в Средневековье. Если изначально Земной Рай представлялся в христианской традиции
в виде сада, райского уголка, то постепенно в средние века происходит замена
сада городом. Ле Гофф пишет: «Вечное будущее человечества, грядущее после конца
света счастье - это город» [3; 284]. В библейском «Откровении» последние главы
посвящены видению вечного города. «Град Божий» Августина подтверждает урбанистическое
видение Средневековья. Тема будущего часто переплеталась с темой чудесного города.
Поэтому строительство города приобретает и символический смысл: создание, обретение
Рая. Но в конце XII века отношение к городу становится двойственным: это и Рай
(Иерусалим) и Ад (Вавилон).
Наконец, лживые речи приводят героев к определенным действиям. Герои решают
отправиться на поиски царства Иоанна.
Фантастика, родившаяся в мыслях, переходит во внешний мир - герои видят то,
что только могли представить в своих умах. На своем пути в царство друзья встречают
существ, придуманных ими самими - исхиаподов, блегмов и многих других. И с этого
момента повествование меняет свой жанр и становится сказкой. Появляется множество
сказочных существ - слуг Пресвитера.
По дороге друзья встречают Диакона, он единственный живет реальной жизнью
и поэтому тоскует. А Баудолино решает развлечь его своими рассказами: правдивыми
(об оленях, аистах и снеге на Альпах) вперемешку со сказочными: «я пел ему о
дивовищах тех уделов, где умирает солнце» [1; 420]. Рассказывал он и о Братине,
и Диакон был околдован этими великолепиями. И мы видим, что человеку становится
хорошо, только когда он погружается в мир грез и фантазий, то есть в мир лжи.
Особенность Баудолино в том, что он видит все, что хочет видеть. Единорог
был предметом его мальчишеских грез, и он увидел его. Баудолино влюбляется,
и, естественно, объектом его любви становится сказочное существо без имени -
гипатия, которая по закону ее местности не может быть с ним. И Баудолино сталкивается
с тем, что ничто настоящее не может быть с ним, его может окружать только нечто
призрачное и иллюзорное, ибо все настоящее, с чем он сталкивается, уходит от
него. Но не стоит забывать, что и то, что Баудолино называет настоящим - это
лишь плод его фантазии, а, в конечном счете, - это плод фантазии Умберто Эко.
И все это путешествие в поисках Грааля (Братины) оказывается бессмысленным,
ибо Братина все это время была у Баудолино. Это доказывает то, что внешние формальные
поводы для совершения путешествия абсолютно не важны, важно лишь желание. Еще
во время путешествия Рабби Соломон говорил: «Мы захотели слишком многого. Но
теперь уже не можем перестать хотеть» [1; 356]. Доказывают наше предположение
слова самого Баудолино: «я понял, что Братину мне иметь не нужно, не нужно никому
ее нести, а лишь поддерживать и питать огонь своего искательства» [1; 513].
Баудолино решил полностью отказаться от внешнего мира, он стал столпником,
открыл в себе дар ясновидения, но за свои пророчества был побит камнями. Он
захотел начать жить правдой, чистой правдой, но эта правда оказывается никому
не нужна, и Баудолино опять отправляется на поиски царства Пресвитера Иоанна.
Итак, в линии развития личности Баудолино можно выделить пять этапов: сначала
герой живет в реальности, затем в его жизнь начинает постепенно проникать фантазия,
в итоге (после рождения ребенка) фантазия полностью вытесняет реальность, потом
вдруг (после пленения) на первый план выходит реальность, Баудолино полностью
отказывается от лжи, становится столпником, оракулом, предсказывающим будущее,
в конце романа героем опять овладевает фантазия, он уходит в мир созданной им
самим фикции. Таким образом, можно сделать вывод, что фантазия побеждает реальность.
Важно то, что только читатель продолжает понимать, что царство Пресвитера Иоанна
- вымысел, Баудолино же искренне верит, что оно существует, и в итоге мы видим,
что для Баудолино реальность оказывается неотделимой от фантазии.
Литература
1. Эко У. Баудолино. СПб., 2003.
2. Эко У. Искусство и красота в средневековой эстетике. СПб.,
2003.
3. Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. М., 2001.
4. Corrado G. Sulle tracce dell’infinito: Il “Baudolino”
di Umberto Eco // Ponte. Aprile. 2001. P.109-115.
5. L’histoire, comme le roman, est faite de mensonges - интервью
с У. Эко // Le Figaro. 15.02.2002.
