Следите за нашими новостями!
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

В. В. Шаповал

ЛЕКПОМ, ЛЕПИЛА 'врач' И ЛАШЛА 'враг'

(2002)



У стола лекпом хлопочет,
Инструменты протирая,
И под нос себе бормочет
Песню "Тройка почтовая".
(Николай Олейников)
 
Этот зловеще-деловитый лекпом был, вообще говоря, знаком послереволюционной эпохи. Он стал приметой времени, когда не только дипломированные врачи, но и фельдшера старой формации - достаточно далекая от пролетариата публика - старались поменять судьбу и биографию. Мы знаем, что, например, Михаил Булгаков и Остап Вишня после революции в медицину уже не вернулись. А сколько их было?
Сокращение лекпом, как и многие другие, возникает к концу Первой мировой войны. В 1914 г. в журнале "Врач-гомеопат", где наряду с обсуждением вопросов военной медицины можно прочесть и объявления типа "Лекарский помощник желает организовать и заведовать гомеопатической амбулаторией", сокращения лекпом еще нет. В мае 1917 года в Адмиралтейском госпитале в Петербурге проходил первый съезд лекарских помощников флота, избравший правление общефлотской организации лекпомов. Полное наименование, ходившее наравне с сокращением, является официальным и после революции. При переписи 1922 г. объединялись в одну графу "фельдшера, акушеры, дантисты, лекарские помощники". Но все чаще употребляется и сокращение лекпом.
Чтобы понять, каково место лекарского помощника в иерархии врачебных чинов, обратимся к источникам. Уже по Морскому уставу 1720г. среди чинов флота числятся: доктор флота, штаб-лекарь, (корабельные) лекари, подлекари, лекарские ученики. Лекарский помощник по статусу был близок к двум последним. В.И. Даль толкует: "лекарский ученик, цырульник, фельдшер" (Даль. В. Толк. сл. Т. II. С. 246). Интересно, что оба синонима - заимствования, отражающие пути прихода в Россию медицинских знаний: цырюльник раньше значило "хирург": цырюлик, (1696 г.), цирилюк (1703 г.); пришло через польск. cyrulik из лат. chirurgus; фельдшер, начиная с Петра I; народное фершал, пришло из нем. Feldscher от Feldscherer, первоначально значило "полевой цирюльник, хирург" (Фасмер М. Эт. сл. Т. IV. С. 189, 307). Отметим также, что по мере развития медицины происходит "девальвация" прежних наименований "(полевого) хирурга". Старые названия, прежде бывшие вне конкуренции, в новой системе опускаются на низовые уровни. Слово цирюльник в дальнейшем стало названием брадобрея, лишь иногда срезавшего мозоли. А слово фельдшер осталось в качестве названия недипломированного медработника. Похожей была и судьба лекарского помощника, которого у Даля нет, зато есть подлекарь, который толкуется как "помощник лекаря, из фельдшеров и недоучек" (Даль В. Толк. сл. Т. III. С. 182). С одной стороны, можно заключить, что подлекарь (помощник лекаря) в принципе может завершить образование и получить первую (ниже доктора медицины) степень лекаря. Однако в жизни лекарский помощник и фельдшер различаются не слишком явно.
Дореволюционный автор Альшевский писал о медицине г. Самары: "...фельдшера, или так называемые лекарские помощники, большей частью обладают весьма скудными сведениями в своем искусстве - пристрастие к спиртным напиткам видимо обозначается на их физиономиях". Картинка уничтожающая. В обыденной речи эта синонимия держалась долго: "Эти лица, ну там, скажем, врачи, фельдшера, лекарские помощники ... несомненно, отрицательно, а может быть, даже и враждебно отнесутся к нашему сочинению," - писал М. Зощенко в 1933 г. ("Возвращенная молодость").
Нельзя не отметить еще одну важную тонкость: интересующий нас лекарский помощник всегда упоминается после фельдшера, что может указывать на более низкий статус. Это подтверждается и профессиональным словоупотреблением: доктор Н. Я. Чистович с 1894 по 1900 гг. учит фельдшериц и лекарских помощниц. Медицина - сфера консервативная. Революция здесь не привела к отмене старых званий. Ничего не изменило и появление сокращения лекпом: фельдшер все равно оказывается выше по статусу. Профессор С. С. Головин с июня 1919 года вел преподавание студентам 4 и 5 курсов (преимущественно из бывших фельдшеров и лекпомов). Лекпомы при перечислении всегда идут во вторую очередь, за фельдшерами.
Кое-что добавляет к портрету лекарского помощника и знание о способе их обучения. Так, бурятский народный целитель Александр Бадмаев (до принятия православия Сильтим) в 1860 году был по Высочайшему повелению прикомандирован к 1-му военно-сухопутному госпиталю и выдержал в следующем году экзамен на лекарского помощника. Как видим, даже в мирное время подготовка к экзамену велась без отрыва от производства. Уникальный целитель, владевший техникой восточной медицины, по-европейски образованный человек потратил на подготовку к формальному экзамену целый год.
Однако в годы Первой мировой войны сроки обучения были сокращены. Например, В. М. Дреков в 1917 г. в ротной фельдшерской школе учился всего 9 месяцев и некоторое время был ротным фельдшером, а потом в 1920 г. стал лекпомом 216 военного госпиталя. А в Чапаевской стрелковой дивизии должность лекпома занимала санитарка М. В. Попова. Однако лекпом и санитар - не одно и то же. В 1918 г. в одном инспекторском отчете сообщалось: "Весь пол покрыт толстым слоем грязи, на месте оказался один лекпом 280 госпиталя, ни одного из санитаров не оказалось". Как видим, сокращение лекпом не только остается наименованием медика невысокой квалификации, как и прежнее лекарский помощник, но одновременно приобретает особую функцию - наименование должности медработника (пока в военных и флотских структурах, а затем и в системе трудовых лагерей). Лекпом не только оказывает медпомощь (как санитар), но и занимается оформлением документов, выдает справки, свидетельства о ранении, о смерти, освобождает от службы. При этом доктор, представитель подозрительного класса спецов, не имеет того доверия у власти, как представитель медпролетариата - лекпом. Это еще и чиновник, сосредоточившийся на рутине учета и контроля.
Характеристики типа "халатен, груб, ленив наш лекпом" - не редкость с самого начала. Но наиболее ярко эти вторичные черты лекпома (определившие и его демонический образ у поэта Олейникова) проявились в лагерной системе: "Там хозяйничают сильные, здоровые уголовники-санитары и "лекпом" - царь и Бог" (В. Я. Дворжецкий. "Пути больших этапов"); "У нас здесь лекпомы есть, врачи такие, самодельные... кто стремится... Ну, знаете... пару слов по латыни: воленс-ноленс, немного названий лекарств, - ничего, зэка подойдет..." (Александр Яковлев. "Голоса над рекой"); "Там хватало клочка бумаги, нацарапанного лагерным лекпомом" (Георгий Демидов. "Амок").
Не этим ли "знатокам" латыни жаргон обязан проникновением в словари латинского названия 'желудочных капель, содержащих наркотик'? Чтения гатагустрица, гута, гута-гусрица, тута (Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Бол. сл. русск. жаргона. С. 123, 145, 604 и др.), без сомнения, восходят к латинскому gutta gastricaутта гастрика].
Процесс превращения слова лекпом в жаргонное лепила документирован слабо. Метатеза лепком, липком 'врач, санитар', зафиксированная только в довольно позднем, изданном в 1992 и 1997 гг., словаре Д. С. Балдаева (Сл. вор. жарг. Т. I. С. 126-7) уже намечает связь с лепить. В основном источники содержат два варианта жаргонного слова: лепила, лепило 'врач, санитар'. При этом первый вариант (лепила, род. п. ед. ч. лепилы и т.д.) преобладает.
Связь с постепенно ушедшим из активного употребления слова лекпом еще помнится. В комментарии к повести Алексея Недлинского "Поселение" читаем: "лепилой" интеллигенты старой формации (скажем, философ Карсавин) в местах исправления именовали, если не ошибаемся, не судью, а медработника: от слова "лекпом", т.е. лекарский помощник" ("Вавилон", электронный журнал).
Слово лепила в жаргоне представлено также в значениях 'лгун, обманщик', 'следователь', а также 'плохой художник, скульптор', (Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Бол. сл. русск. жаргона. С. 313). Например: "молодой дизайнер, пришедший работать на ГАЗ, что само по себе большая редкость, в большинстве случаев становится подмастерьем - "лепилой"; "наши "лепилы" изготавливали звезды да серпы с молотом или железобетонную "наглядуху". Все эти значения прямо выводятся из различных жаргонных значений глагола лепить.
Однако сближение слова лекпом / липком с глаголом лепить требует пояснений. Это народная этимология, основанная на созвучии. Подобная связь могла показаться органичной, поскольку лекарь лепит пластыри, горчичники, но не исключено, что какую-то роль сыграло и жаргонное выражение лепить горбатого, то есть 'врать, обманывать' (Быков Вл. Русская феня. С. 117, и др.). Вспомним, что и слово врач - это историческое производное от врать 'исполнять заговор' (Фасмер М. Эт. сл. Т. I. С. 361). Активность носителей жаргона в области поиска проясняющих связей вообще очень высока. Так, бывшая "лагерная лепила" уже через много лет пишет: "Недавно ... узнала, что так (лепила) в Древней Руси называли людей, которые делали из глины человечков". Во всяком случае трудно надеяться, что в чрезвычайно текучем материале устного бытования когда-нибудь удастся остановиться на одном обосновании подобной вторичной объяснительной связи и отвергнуть все остальные гипотезы.
Не только смысловое обоснование связи между лекпом / липком и лепила / лепило трудно восстановимо, но и промежуточные этапы перестройки слова практически не представлены в опубликованных источниках. Единственный вариант лепушок 'врач, санитар' (Д. С. Балдаев. Сл. вор. жарг. Т. I. С. 126-7) мало что дает для восстановления цепочки преобразований. Кроме того, следует повнимательнее присмотреться к самому слову лепушок. В значении 'врач, санитар' оно представлено только в единственном позднем источнике (1-е изд. - 1992 г.). Хотя это свидетельство потом было многократно повторено ("лепушок - младший врач" (сетевой "Тюремно-лагерный словарь" и др.), вопросы остаются. Гораздо лучше слово лепушок документировано в значении 'костюм', входит в хорошо известное гнездо слов (лепеха, лепень, липня 'костюм, верхняя одежда') и иллюстрируется примерами употребления: "Я в поселке лепушок взял, ну костюм, значит" (Кучинский А.В. "Тюремная энциклопедия"). Учитывая, что материал многих жаргонных словарей содержит ошибки, а словарь Д. С. Балдаева не является в этом отношении исключением, говорить о реальности слова лепушок в значении 'врач, санитар' с полной уверенностью можно будет только после того, как мы будем располагать примерами его употребления в этом значении. Пока же нельзя исключить и того, что толкование 'врач, санитар' могло быть по невнимательности перенесено в соседнюю строку и приписано слову лепушок, ранее известному только в значении 'костюм'.
Кроме этого варианта, требующего дополнительных подтверждений его реальности, особого внимания заслуживает серия "призрачных" потомков слова лекпом, представленных и, как будет доказано ниже, возникших в жаргонных словарях по недоразумению.
Речь пойдет о слове лашла. В минском словаре 1994 года оно имеет ударение на последнем слоге и толкование 'врач' (Щербакова О.И., Бруева Е.Т., Социально-корпоративная лексика. Сл. жарг. преступников. С. 104). Однако большинство словарей приводят слово лашла без ударения и с толкованием 'враг' (Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Бол. сл. русск. жаргона. С. 311). Первым описал это слово И.П. Воривода. Его "Сборник жаргонных слов и выражений" был издан в Алма-Ате в 1971 г. с грифом "для служебного пользования". Из доступных нам словарей можно сослаться на "Собрание русских воровских словарей" Владимира Козловского, где перепечатан и словарь Вориводы: лашла (ударения нет) - враг (Т. IV. С. 174).
Одно из последних повторений в Интернете: лашла - враг (Сл. блат. жарг.). Можно констатировать, что слово активно копируется, хотя нет доказательств, что его кто-нибудь когда-нибудь слышал. В 1991 году "Толковый словарь русских жаргонов" показывал это слово с двумя ударениями: лашла 'враг' (С. 97), однако в том же словаре строкой ниже приведено также с двумя ударениями слово лашник 'пятидесятикопеечная монета', которое в 1927 г. было записано как ламник 'полтина' (Потапов С.М. Сл. жарг. преступников. С. 80). На подобном фоне и уточнение места ударения в слове лашла не вызывает доверия.
Сравнение разночтений на букву "Л" в ряде изданий жаргонных словарей ХХ века приводит от загадочного слова лашла в значении 'врач / враг' к слову лепила 'врач'. Реальность последнего легко подтвердить наблюдениями над живой речью, использовалось оно и в художественных текстах нашего времени, частично процитированных выше. Смешение рукописных г и ч встречается довольно часто. В жаргонных словарях эта ошибка обладает значительной продуктивностью: гирн '25 рублей', от *чирк / чирик 'двадцать пять рублей'; кайгук '100 рублей', от *капчук / копчег '100 рублей', шелкапчук '100' (Потапов С.М. Сл. жарг. преступников. С. 36, 184; 63, 72, 187), дальнейшая "деформация" забытого слова продолжается в современных словарях: кайгун '100 рублей' (Толк. сл. угол. жарг. С. 80); стрём головый 'три рубля' (Грачев М.А. Сл. дорев. арго. С. 94, 36], со ссылкой на Потапова, у которого записано стремчаговый 'трехрублевый кредитный билет' (C. 82); ишчан 'опытный вор' (Толк. сл. угол. жарг. С. 79); от общеупотребительного жиган 'вор' и мн. др.
Чтение записи лепила как лашла также может быть объяснено смешением близких по начертанию букв и сдвигом границ между буквами. Часть слова лепила (2-я, 3-я, 4-я буквы) может быть прочитана и, далее, скопирована по-разному. Так называемое графическое "переразложение" элементов между буквами может породить такие, например, "очитки": *лагила, *лапела, *ласила, *лашла и т.д. В действительности же слова лашла не существует. Это слово-призрак с длинной словарной биографией. Иначе говоря, ложное или мнимое слово, словарный фантом, целиком обязанный своим существованием письменно зафиксированной ошибке, неправильному прочтению, закрепленному словарями.
И опять мы сталкиваемся с яркой особенностью той части русского лексикона, которая представлена по преимуществу в устной форме и используется в неформальном общении. Как между народным липком 'лекпом, представитель младшего медперсонала' и жаргонным лепила, так и между лепила и его неправильным прочтением в словаре 1971 г. лашла нет известных нам промежуточных звеньев. Можно предположить, что новое чтение было "обретено" сразу. Ситуация восстанавливается приблизительно так: при редактировании рукописи сводного словаря не все "двойники", взятые из разных источников, были учтены, поэтому в словарь вошла как запись "лепила - врач", так и идентичная дублирующая запись, которая была наугад прочитана как "лашла - враг". Подобный эффект двоения словарных статей - не редкость в жаргонных словарях. Выше уже упоминались жаргонное гута и "мнимое слово" тута 'желудочные капли, содержащие наркотик'; ламник и "мнимое" лашник 'полтинник'; а также неверные чтения кайгук, кайгун 'сто рублей', идущие от забытого термина конных барышников капчук 'то же'. В русских народных говорах тюркское заимствование капчук, капшук значит 'мешок, кошель' (Фасмер М. Эт. сл. Т. II. С. 189). Однако не только устаревшие и забытые арготизмы размножаются в словарях "почкованием" вследствие ошибочного прочтения. Из живых жаргонных слов можно привести в качестве примера двоения слово хумар / кумар 'наркотики для курения; состояние наркотического опьянения; наркотическое голодание; абстинентный синдром' (Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Бол. сл. русск. жаргона. С. 301, 656), которое ошибочно прочитано в ряде словарей еще и как хутар и кушар 'то же' (Толк. сл. угол. жарг. С. 95, 192 и др.).
На фоне этих двойников и "призрачный" потомок лекпома, представленный в записи "лашла 'враг'" не мог быть разоблачен и изгнан из словарей. Тем более что как раз он-то и проявлял все черты реального слова. Запись отражает звучание, похожее на реальные словоформы карла, кукла, нашла, зашла, шкала и т. п. Может быть, в этом разгадка того смутного ощущения "узнавания", которое слово несомненно порождает своим видом. Ударение же и грамматические пометы в большинстве жаргонных словарей отсутствуют. Так что ничего удивительного, что более тридцати лет это слово исправно переносилось из словаря в словарь, и никто не усомнился в его реальности. После словаря И.П. Вориводы его повторил пермский "Словарь уголовного жаргона" 1970-х гг., цитируемый в "Большом словаре русского жаргона" (С. 311). И в 1990 г. в очередном переиздании пермского словаря читаем: "ЛАШЛА - враг" (Бронников А.Г. 10 000 слов: Словарь угол. жаргона. - С. 22). В 1992 г. вышло два больших сводных словаря уголовного жаргона. В питерском издании Льва Мильяненкова сообщается: "лашла - враг" (По ту сторону закона. С. 155), а в "Словаре тюремно-лагерно-блатного жаргона" Д.С. Балдаева описание несколько шире: "лашла - враг, недруг" (С. 126; повторено в: Балдаев Д.С. Сл. вор. жарг. Т. I. С. 224). Однако это единичное стилистическое отступление не сказалось на словарях, размещенных в сети Интернет. Там обнаруживается еще 6-7 словарей, повторяющих каноническое "лашла - враг".
Итак, полтора десятка или больше словарей твердят: лашла - враг. Но не будем поддаваться распространенному заблуждению. От повторения ошибки она не становится правильнее. А словари могут содержать ошибки. Выше были представлены и примеры: слово гута превратилось в тута, а носители жаргона об этом и не подозревают. И т.д. Поиски слова лашла в речи и в словарях больших и малых народов России не дают результата. Объяснение казуса лашла 'враг' как феноменальной "очитки" вместо лепила 'врач' остается вне конкуренции.
И вдруг, как гром среди ясного неба прогремел! - Слово лашла как будто стало подавать признаки жизни. В описаниях появляется нечто новое. Несмотря на свою в общем доказанную призрачность, слово лашла в 2000 г. получило второе значение 'недуг', а это вероятный признак того, что слово живет и развивается в речи. Кроме того, значение 'болезнь, недуг' перекликается со значением исходного слова лепила 'врач'. Читаем: "лашла, -ы. Угол[овное] … 2. ж. Болезнь, недуг" (Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Бол. сл. русск. жаргона. С. 311). Это значение описано со ссылкой на два источника, собственно говоря, два издания словаря Д.С. Балдаева, где однако читается не 'недуг', а 'недруг': "лашла - враг, недруг" (Сл. тюремно-лагерно-блатного жаргона. С. 126; Балдаев Д.С. Сл. вор. жарг. Т. I. С. 224). История ошибки восстанавливается без колебаний: толкование 'недруг' в результате утраты буквы "р" превратилось в 'недуг', а затем было дополнено стилистически нейтральным синонимом 'болезнь'.
Да, бывает и так, что явно призрачные слова в словарях претерпевают изменения как в форме записи, так и в способе толкования. Чтобы стало ясно, что "гальванизация" и иллюзия мнимого семантического обогащения словарной записи лашла не являются уникальными, рассмотрим кратко историю еще одной записи.
В 1927 г. в словарь русского жаргона без всяких на то оснований были внесены более ста записей цыганских слов и фраз. Одна из этих записей имела следующий вид: "всараснахенда - сознание" (Потапов С.М. Сл. жарг. преступников. С. 32). Поскольку запись была внесена в словарь речи уголовников, то никто не пытался трактовать сознание как философскую категорию, все склонялись к тому, что речь идет о признании кем-то вины на допросе. Эта запись в 1931 г. на базе цыганского языка была разгадана акад. А.П. Баранниковым: цыг. вса распханда - 'все рассказал' (Язык и литература. - T. VII. - Л., 1931. - C. 152), или - нельзя не добавить - 'рассказала'. Кроме того, распханда точнее соответствует "московско-цыганскому" распхандя 'развязал', а не распхэндя 'рассказал'. Запись со смешением п / н и неожиданным отражением специфического цыганского придыхательного согласного в виде слога нах (читать [пъх]?) - явное свидетельство того, что это единичная и неквалифицированная фиксация иноязычной речи, а не жаргона. Тем не менее фраза понравилась. Олекса Горбач в 1978 г. без оговорок цитирует в качестве цыганского вклада в русский жаргон не то, что записал С. М. Потапов, а то, что гадательно восстановил акад. Баранников: вса распханда 'сознание; все рассказал' (Horbatsch O. Russishe Gaunersprache. S. 10). М. А. Грачев также частично процитировал академическую гипотезу 1931 г. "Распханда - рассказал" в реконструкции дореволюционного арго (Словарь дореволюционного арго. С. 86). Остальные словари продолжили линию С. М. Потапова: "ввасарас нахенда - признание в совершении преступления" (Бронников А.Г. 10 000 слов: Словарь угол. жаргона. - С. 5); возможно, на изменение исходной записи повлияло следующее слово вассер 'сигнал опасности'; вассарас нахенда 'то же' (Толк. сл. угол. жарг. С. 28), здесь уже и ударения восстановлены, именно на тех местах, где гласные вообще появились по ошибке. Последняя редакция фразы в "Большом словаре русского жаргона" приведена не полностью: вассарас - 'признание в совершении преступления' (С. 89). Кажется, уже ясно, что исходная фраза не знакома ни носителям арго, ни публикаторам, однако она обладает, по-видимому, особым "воровским" обаянием. Ее продолжают редактировать и по сей день. В 2001 г. в словаре "Современный русский жаргон уголовного мира" была изменена запись (васарас нахенда, С. 42), а в электронном словаре полковника Ломтева - толкование: "Вассарас нахенда - признание в совершенном преступлении". Стоит вспомнить, что все началось в 1927 г. со случайной записи цыганского уса распхэндя 'все рассказал' или чего-то похожего человеком, который тут же получил и какое-то объяснение смысла фразы, переработанное в его сознании в виде 'сознание'.
Подобный же побочный эффект работы составителей словаря привел и к появлению в записи "лашла - 'враг'" ошибочного дополнительного значения 'болезнь, недуг'.
Все вышесказанное приводит к выводу, что слово лашла - это словарный призрак. Оптический обман. В устном виде оно не существует. Однако ошибочную запись "лашла - враг" не следует удалять из словарей. Напротив, в целях безопасности рядом с другими жаргонными и народными переоблачениями слова лекпом 'младший медработник' (лепком, липком, лепила, лепило) должно соседствовать описание словарного казуса лашла: "лашла 'врач / враг; недруг', позднее 'болезнь, недуг' - мнимое слово, неверно прочитанное жаргонное лепила 'врач'".