Следите за нашими новостями!
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

А. Д. Швейцер

К ВОПРОСУ ОБ АНАЛИЗЕ ГРАММАТИЧЕСКИХ ЯВЛЕНИЙ ПРИ ПЕРЕВОДЕ

(Тетради переводчика. - Вып. 1. - М., 1963)


 
За последнее время значительно повысился интерес к переводу как к лингвистической дисциплине. В печати появилось немало работ, посвященных сопоставительному изучению языков. На основе проводимых ими сопоставлений авторы этих работ делают общие выводы, представляющие несомненную ценность для переводчика в его практической работе. И в то же время вопрос о лингвистических основах теории перевода разработан далеко не удовлетворительно. До сих пор отсутствует полная ясность по таким кардинальным вопросам, как предмет теории перевода, научный метод этой дисциплины и ее место среди других отраслей лингвистической науки.
В свое время высказывалось мнение о том, что, поскольку практика перевода пользуется данными многих наук, она не может иметь собственной теории [1]. Такая точка зрения, естественно, не вызвала сочувствия у теоретиков перевода. И в самом деле, тот факт, что та или иная дисциплина использует данные смежных наук, еще не опровергает правомерности ее существования. В настоящее время едва ли можно назвать хоть одну дисциплину, которая не привлекала бы данных других наук. И в то же время вопрос о праве их на самостоятельное существование не возникает. Причина этого кроется прежде всего в том, что все эти науки имеют свой ясно очерченный объект исследования.
Сторонники лингвистической теории перевода утверждают, что такой объект имеется и у их дисциплины - им является "закономерность в соотношении двух языков" (А. В. Федоров) или "закономерные соответствия" (Я. И. Рецкер). Такая формулировка представляется нам слишком общей и недостаточно определенной. Необходимо указать, о каких именно закономерностях или закономерных соответствиях идет речь. Ведь и курс сопоставительной грамматики строится на выведении каких-то закономерных соответствий между грамматическими строями разных языков. В целом ряде учебников и теоретических курсов английской грамматики, рассчитанных на иностранцев, можно найти более или менее систематические сопоставления между грамматическими явлениями иностранного и родного языка. Сопоставления между фонематическими системами разных языков можно найти и в теоретических курсах фонетики [2]. Следовательно, необходимо как-то отграничить предмет исследования лингвистической теории перевода от других дисциплин.
Этот вопрос имеет и чисто практическое значение, поскольку отсутствие четкого представления об объекте исследования приводит к тому, что учебники и пособия по переводу в значительной мере (а иногда и полностью) дублируют другие дисциплины. Так, например, в недавно вышедшем пособии П. Б. Аристова "Основы перевода" мы находим изложение нормативного курса английской грамматики. Единственным отличием этого пособия от обычных грамматических учебников является, пожалуй, то, что приводимые в нем английские примеры снабжаются переводом на русский язык. К сожалению, подобным недостатком страдают и многие теоретические курсы перевода, в которых нередко повторяются общие положения, известные студенту из курсов грамматики, лексикологии и стилистики. Но даже в тех случаях, когда авторы курсов проводят систематические сопоставления между двумя языками в области грамматики, лексики и стилистики, остается неясным, в чем же собственно специфика языковой теории перевода. Будет ли эта теория считаться разработанной, если будут созданы сопоставительные курсы грамматики, лексикологии и стилистики? Нам кажется, что для ответа на этот вопрос следует в первую очередь выяснить те принципиальные отличия, которые существуют или, по крайней мере, должны существовать между сопоставлениями, проводимыми в переводе, и теми, которые проводятся в грамматике, лексике и других отраслях лингвистической науки. Постараемся отграничить область переводческого исследования на примере сопоставления грамматических конструкций.
Сопоставляя строй английского предложения со структурой в русском языке, грамматист отмечает, что английскому предложению присущ более фиксированный порядок слов. В русском языке порядок слов более гибкий. Отсюда переводчик делает практический вывод о том, что для передачи некоторых значений, выражаемых в русском языке порядком слов, в английском языке приходится прибегать к другим грамматическим средствам (артикль, предваряющее it и др.):
 
В комнату вошел пожилой человек An old man entered the room.
Первый спутник запустил Советский Союз. It was the Soviet Union that launched the first sputnik.
 
Таким образом, из сопоставительной грамматики переводчик может сделать для себя ряд интересных выводов, которые могут быть использованы в практике перевода. Однако достаточно ли этих наблюдений для перевода? Приведем в качестве примера два предложения:
 
The split in the Democratic Party elected Lincoln.
The letter added that the Committee was prepared to discuss the proposals at a later date.
 
Очевидно, их нельзя перевести на русский язык, сохраняя ту же структуру предложения ("раскол... избрал Линкольна", "письмо добавило..."). Однако для грамматиста между такими предложениями, как "The split... elected Lincoln" и "The people elected Lincoln", нет принципиальной разницы. Ведь грамматика рассматривает определенные структурные типы предложений в отвлечении от лексического значения входящих в их состав слов. Поэтому и сопоставления между разными языками грамматика проводит лишь с точки зрения грамматических значений, то есть значений, закрепленных в определенных грамматических формах. А с этой точки зрения между предложениями "The people elected Lincoln" и "The split elected Lincoln" действительно нет разницы.
Но если грамматика выводит общие, категориальные значения, абстрагируясь от вещественного значения слов и устойчивых словосочетаний, то теория перевода должна рассматривать и то и другое в неразрывной связи. Ведь переводчик всегда имеет дело с конкретными предложениями, в которых лексическое и грамматическое тесно переплетаются, образуя сложное единое целое. Вместе с тем, как известно, соотношения между тем и другим в разных языках существенно отличаются. Когда мы говорим, что по-английски можно сказать "The split elected Lincoln", а по-русски нельзя сказать "Раскол избрал Линкольна", то фактически имеем в виду, что в данном случае структура предложения определяется особенностями лексико-семантической сочетаемости слов в английском и русском языках.
В английском языке существительное split вполне может быть подлежащим при глаголе-сказуемом elected. В русском языке использование соответствующих слов в качестве подлежащего и сказуемого невозможно ввиду их семантической несочетаемости. Поэтому мы переводим первое предложение "Линкольн был избран благодаря расколу в демократической партии", а второе - "Кроме того, в письме было указано, что комитет готов в дальнейшем обсудить предложения". Отсюда мы делаем вывод, что одни и те же лексико-семантические отношения в английском языке передаются конструкцией подлежащее + сказуемое, а в русском - сказуемое + обстоятельство. Учет этой закономерности весьма важен для переводчика и необязателен для грамматиста, который, как мы отмечали выше, проводит сопоставления между языками в совершенно иной плоскости.
Приведем еще несколько примеров. Из грамматики переводчику известно, что в русском языке через всю систему глагола проходит четкое деление на формы совершенного и несовершенного вида - деление, чуждое английскому языку. Однако этих сведений еще недостаточно для перевода. Так, русская неличная форма глагола - деепричастие может выражать совершенное и несовершенное действие. Но в то же время она может означать и действие однократное или многократное. Значения однократности и многократности несущественны для грамматиста, поскольку они не облекаются в соответствующую систему форм,- иными словами, это значения не грамматические, а вытекающие из .контекста. Рассмотрим следующие предложения:
 
"Да, ты настоящий актер!" - сказал он, подмигнув.
 
Для грамматиста деепричастие "подмигнув" выражает лишь видовое значение совершенности; что касается значения однократности, то оно не имеет грамматического выражения и поэтому в расчет не принимается. В то же время для переводчика важно, что это значение однократного сопутствующего действия в английском языке может быть передано при помощи оборота с предлогом with и существительного с неопределенным артиклем:
 
"But you are a real actor!" he said with a wink.
 
Такие конструкции нередко встречаются в английском языке, главным образом с существительными, означающими жесты, мимику, различные выражения эмоций (with a wink, with a sigh, with a shrug, with a grin, with a smile).
В русском языке в аналогичных случаях используются деепричастия совершенного вида (подмигнув, вздохнув, пожав плечами, усмехнувшись, улыбнувшись).
Приведем несколько примеров из "Героя нашего времени" (перевод на английский язык М. Паркера):
 
- Вы странный человек! - сказала она потом, подняв на меня свои бархатные глаза и принужденно засмеявшись.
"You are a strange man!' she said presently with a constrained smile, raising her velvety eyes to me.
- Ну, нечего делать! ...в другой раз! - сказал он, засмеявшись... "Oh, I see! Another time, then!" he said, with a laugh...
Чтоб ее совершенно разуверить, я отвечал по-французски, слегка наклонясь... To reassure her I replied in French, with a slight bow.
 
Не имеет формального выражения и значение результативности. Вместе с тем в определенных лексико-семантических условиях "результативное значение деепричастия совершенного вида может превратиться в значение состояния, возникшего как результат осуществленного действия и в то же время сопровождающего другое действие (глагол-сказуемое) как обстоятельство способа или образа этого действия" [3]. В этих случаях смысловые отношения, передаваемые в русском языке оборотом деепричастие совершенного вида + существительное в функции дополнения, в английском языке выражаются абсолютной конструкцией существительное (субъект конструкции) + причастие II или существительное + предложный оборот, а также аналогичными оборотами с предлогом with, например:
 
Бэла сидела на лежанке, повесив голову на грудь.
Bela was seated on a bench, her head bowed.
Он сложа руки прохаживался угрюмый взад и вперед. He was gloomily pacing up and down with arms folded.
Я лежал на диване, устремив глаза в потолок и заложив руки под затылок, когда Вернер взошел в мою комнату.
I was lying on a divan, my eyes fixed upon the ceiling and my hands behind my head when Werner walked into my room.
Я остановился, взявшись за ручку двери. I paused, my hand on the door knob.
Она сидела на толстом бревне, облокотись на свои колени. She was seated on a thick log, her elbows on her knees.
 
Нетрудно заметить, что во всех этих конструкциях используется однотипный лексический материал. По своему содержанию - это описания различных поз и положений, принимаемых субъектом действия глагола-сказуемого.
Таким образом, для выбора варианта при переводе грамматических конструкций необходимо знать не только их грамматическое содержание, но и те значения, которые обусловливаются используемой в них лексикой. На примере с деепричастием совершенного вида мы видели, что характер используемого лексического материала оказывает существенное влияние на способ перевода деепричастного оборота на английский язык.
Подведем итоги сказанному выше. Если грамматика, сопоставляя различные конструкции, отвлекается от лексических значений входящих в их состав слов, то теория перевода рассматривает и то и другое в тесном и неразрывном единстве. Это и понятно. Ведь для грамматиста прежде всего важно установить наличие или отсутствие в сопоставляемых языках тех или иных грамматических категорий, а также сходство и отличие присущих им систем форм и выражаемых ими значений. Для переводчика эти данные сопоставительной грамматики лишь отправной материал. Поскольку значение и диапазон использования грамматических форм и конструкций отличаются от языка к языку, то, как мы видели из приведенных выше примеров, некоторые смысловые оттенки, привносимые в языке оригинала лишь контекстом, в языке перевода могут выражаться с помощью различных форм и конструкций.
Кроме того, если в одном языке возможности использования данной конструкции ограничены лексико-семантической сочетаемостью слов, то в другом языке этих ограничений может и не быть. Поэтому теория перевода фактически сопоставляет не грамматические формы, как таковые, а наиболее типичные контексты, в которых грамматические и лексические значения тесно переплетаются. Переводчику не следует опасаться обвинений в смешении лексики и грамматики. Именно в том и заключается специфика перевода, что в нем лексическое и грамматическое должно рассматриваться в неразрывном единстве, то есть так, как это дано в реальных контекстах. Ведь по сути результативность и однократность, о которых мы говорили выше, это не грамматические понятия, а значения, возникающие у данной конструкции на основе определенных, присущих ей типовых контекстов.
Иногда в курсах перевода указывается, что та или иная грамматическая конструкция может быть переведена несколькими способами в зависимости от контекста. Но таким образом не раскрывается то, что, на наш взгляд, является самым главным и основным в переводе - принципы выбора варианта в зависимости от контекста, то есть от того лексико-семантического окружения, в котором встречается данная конструкция. Задача переводчика всегда носит комплексный характер, а поэтому и теория перевода должна рассматривать все средства передачи смыслового содержания подлинника - грамматические и лексические - комплексно. Метод комплексного рассмотрения различных языковых средств должен найти свое отражение и в теории перевода, и в практике его преподавания.
 

Литература

1. См. А. А. Реформатский, Лингвистические вопросы перевода, "Иностранные языки в школе", 1952 г., № 6.

2. См. Г. П. Торсуев, Фонетика английского языка, ИЛ, 1950.

3. В. В. Виноградов, Русский язык, Учпедгиз, 1947, стр. 187.