(Сравнительно-историческое языкознание на современном этапе. Конференция памяти
В.М. Иллич-Свитыча. - М., 1990. - С. 39-47)
Глоттохронология есть метод определения давности разделения родственных языков
по количеству слов, имеющих в них общее происхождение.
Представляется очевидным, что родственные языки с течением времени все более
отдаляется друг от друга. Если так, то по степени различия между двумя родственными
языками можно судить о давности их разделения. Глоттохронологию можно рассматривать
как попытку придать конкретную форму этим общим соображениям.
В основе глоттохронологии лежит несколько утверждений относительно изменений
в словарном составе языка. Предполагается, что 1) существует некоторое количество
понятий, не связанных о культурой и настолько простых, что обозначающие их слова
можно найти в любом языке, независимо от географических, исторических, социальных
условий его функционирования; 2) изменения в области лексики, обозначающей такие
понятия, происходят только случайно; 3) вероятность этих изменений для всех
языков более или менее одинакова. Все эти утверждения должны рассматриваться
лишь как вероятные или приблизительные; такой же характер имеют и делаемые в
результате применения рассматриваемого метода выводы.
М. Свадеш, разработавший методику глоттохронологии, составил список, состоявший
из 215 таких общечеловеческих понятий; по языкам, история которых известна на
протяжении 1.000 лет и более, было определено, что в течение тысячелетия оказываются
замененными около 19% слов списка. Слово считается замененным, если оно перестало
быть наиболее обычным обозначением соответствующего понятия. Такое слово не
всегда исчезает из языка; оно может сохраниться в другом значении или даже в
том же значении, но как сравнительно редкий синоним другого слова (ср., например,
русское "око", замененное словом "глаз"). Вероятность того, что
слово, включенное в список, сохранится (т.е. не будет заменено) через тысячу
лет, составляет 0,81. Эта величина была названа "коэффициентом сохраняемости"
(r). Доля слов списка, которые сохранятся через t тысячелетий, равна rt.
Величина r колеблется от языка к языку, однако конкретные значения ее не очень
далеко уклоняются от среднего, причем чем более длительный срок исследуется,
тем ближе оказывается значение r к этому среднему.
Очень скоро выяснилось, что разные слова обладают неодинаковой степенью устойчивости,
т.е. что вероятность сохраниться для них различна, Коэффициент сохраняемости
представляет собой среднюю величину для слов, входящих в список. Он меняется
в зависимости от того, какие именно олова будут отобраны. Стремясь повысить
точность своего метода, М. Свадеш сократил диагностический список слов до 100
единиц, оставив в нем сравнительно более устойчивые слова; коэффициент сохраняемости
нового описка оказался равным 0,86.
Если язык распался на два, то изменения в двух новых языках происходят независимо.
В таком случае, если вероятность того, что слово сохранится за 1.000 лет в одном
языке, есть r то вероятность сохранения его одновременно в двух языках составит
r2.
Для любого периода времени может быть подсчитано вероятное число слов, которые
после этого срока сохранятся одновременно в двух языках; и обратно, для любого
числа слов, совпадающих в двух родственных языках, может быть подсчитано вероятное
время, прошедшее после разделения этих языков. Последнее определяется по формуле:
t = log C : log r, где C есть доля совпадающих слов (число совпадающих слов,
деленное на общее число слов в диагностическом списке). Время t выражается в
тысячелетиях. Формула типа той, которая используется в глоттохронологии, применима
к любым случайным процессам, величина r, как уже было сказано, определяется
эмпирически.
Конкретное глоттохронологическое исследование состоит в том, что слова диагностического
списка переводятся на два интересующих нас языка, и затем подсчитывается число
совпадающих слов. При переводе выбираются наиболее обычные обозначения соответствующих
понятий. Совпадающими считаются слова, имеющие в двух языках одинаковое значение
и восходящие к одному и тому же слову языка-предка. (Слова, о которых известно,
что они были заимствованы из одного языка в другой или же обоими из третьего
источника, сюда не относятся). Процент совпадающих слов С подставляется в в
формулу, и вычисляется время t.
Желательно помнить, что значение r подсчитано для двух конкретных списков
слов и относится только к ним. В некоторых исследованиях используются региональные
списки {составленные специально для конкретной семьи языков или географического
района). Прежде чем вычислять по ним время, необходимо определить их коэффициент
сохраняемости; это можно сделать косвенно - сравнив для нескольких пар языков
число совпадающих слов в региональном и в стандартном списке.
Мерой надежности чисел, с которыми имеет дело глоттохронология, определяется
стандартной ошибкой (формулу, по которой oна вычисляется, я опускаю). Отклонения
истинных значений некоторой величины от ее среднего значения в двух случаях
из трех не превышают стандартной ошибки. При описке из 100 слов стандартная
ошибка для числа совладений составляет обычно около 4-5 (во всяком случае не
более 5 слов). В пересчете на время это означает 12-15% вычисленного возраста,
если он не превышает полутора тысяч лет. Например, если для каких-то двух языков
вычислено время 4.000 лет, то есть два шанса из трех, что в действительности
эти языки разошлись около 3.500-4.500 лёт назад.
Ошибку можно несколько уменьшить, если сравнивать одновременно не два, а большее
число языков - например, не русский с английским, а несколько славянских языков
с несколькими германскими. Другим способом повышения точности датировок могло
бы быть сравнение результатов подсчетов, сделанных для одних и тех же языков
по нескольким разным спискам.
Глоттохронология есть часть сравнительно-исторического языкознания или дополнение
к нему. Она полностью принимает все его исходные положения и выводы. В частности,
строго говоря, глоттохронология может применяться только к языкам, родство которых
уже доказано обычными методами. Совпадающие слова определяются по этимологическим
словарям или по крайней мере на основании установленных фонетических соответствий
между языками. Таким же образом отсеиваются заимствования.
Так должно бы быть в идеальном случае. Однако языковые семьи изучены очень
неравномерно. Фактически глоттохронология очень часто применяется к языкам,
которые либо еще не изучались сравнительно-историческим методом, либо применение
к которым этого метода не дало окончательных результатов (например, вопрос о
существовании алтайской семьи пока не решен, несмотря на длительную традицию
исследований в этой области). В таких случаях подсчитываются не родственные,
а лишь предположительно родственные слова. Это существенно уменьшает надежность
датировок, но все же не делает их бессмысленными. Неверные отождествления влияют
на результаты вычислений, приводя к "омоложению" возраста сравниваемых
языков. Однако число похожих, хотя не связанных этимологически слов в родственных
языках не может быть очень велико, едва ли оно составит хотя бы 10% несовпадающей
лексики. То же можно сказать и о заимствованиях: слова диагностических списков
М. Свадеша заимствуются редко.
Сложнее обстоит дело, если сам факт родства не доказан. Глоттохронология в
принципе не предназначена для решения вопроса о родстве. Но все же если в пределах
диагностического списка сходно звучащие слова двух языков составляют очень большой
процент, естественно, возникает предположение о родстве этих языков. С другой
стороны, если в языках, взятых как целое, число общих слов весьма велико, но
в пределах испытательных списков они почти отсутствуют (как, например, в китайском
и японском), можно думать, что эти языки не родственны, а общие слова являются
заимствованиями. Однако суждения такого рода могут быть очень субъективными
(сколько именно совпадений считать за "много"?).
Не следует думать, что хорошая изученность языковой семьи делает излишним
обращение к специальным методам определения лингвистического времени. Группы,
составляющие индоевропейскую семью, в работах по сравнительному языкознанию
до сих пор перечисляются в общем списке, как если бы все они возникли одновременно.
Общепризнанной "ступенчатой" классификации этих групп нет; неясно
даже, должна ли она иметь форму "дерева" или "волн". На
эти вопросы было бы легче ответить, если бы был известен возраст каждой группы
(время ее независимого существования).
Глоттохронология исходит из того, что каждая семья языков имеет один источник
(праязык). Иногда высказывается предположение, что семья может сложиться на
основе языкового союза или как-то иначе возникнуть в результате конвергенции
первоначально неродственных языков. Очевидно, что если бы это было так, глоттохронология
была бы бессмысленной: нелепо датировать несуществующее событие (разделение
языков, никогда не составлявших одного целого). Однако глоттохронологические
подсчеты никогда не дают результатов, которые можно было бы истолковать в пользу
теории конвергенции.
Как кажется, у метода М. Свадеша заметно больше противников, чем сторонников.
Однако среди критических отзывов о глоттохронологии или возражений против
нее очень много несерьезных иди наивных. Перечислить или разобрать их все невозможно.
Приведу лишь последнее известное мне высказывание: "Языки и их лексика
развиваются неравномерно, и в этом их самобытность и прелесть" (ВЯ, 1984,
2, с. 17). К этой же категории относятся и некоторые ссылки на конкретные языки.
Так, говорят, что если применить метод, основанный на глоттохронологии, к японскому
и корейскому языкам, можно доказать, что они близкородственны: в их лексике
обнаруживается огромное количество общих элементов - параллельных заимствований
из китайского ("Проблема общности алтайских языков", Л., 1971, с.
53-54). В действительности в пределах стандартного диагностического списка их
как раз очень мало - едва ли их наберется хотя бы пять. В рецензии на "Проблему
общности..." содержится утверждение, что сравнение армянского языка с английским
по списку М. Свадеша привело бы к выводу, что эти языки не являются родственными
(ВЯ, 1973, 4, с. 140). Между . тем они имеют более 20 совпадений в пределах
списка из 100 слов (Г.Б. Джаукян, 1969), т.е. приблизительно столько же, сколько
английский с русским.
Далее, ряд возражений касается технических вопросов, например: что делать,
если одному слову языка А соответствуют два слова в языке В (ср. например, русские
"зола" и "пепел")? Трудности такого рода действительно существуют
(как существуют и рекомендации относительно их преодоления), но они не могут
повлиять на оценку метода в целом.
Как общий недостаток глоттохронологии указывают на то, что она работает только
с лексикой и не учитывает фонетику и грамматику. Однако число фонем в языке
сравнительно невелико, и статистический подход к ним не даст надежных результатов;
среди грамматических же явлений очень трудно найти более или менее универсальные.
Кроме того, не доказано, что изменения звуков и грамматических форм подчиняются
тем же статистическим закономерностям, как те, которые наблюдаются в области
словаря (теоретически скорее можно предположить обратное), поэтому обращение
к ним может даже ухудшить, а не улучшить результаты.
Серьезные возражения против глоттохронологии можно разделить на математические
и лингвистические.
Наиболее подробная критика математического аппарата глоттохронологии принадлежит
К.Д. Кретьену. Основное его возражение состоит в том, что формула, которой пользуется
М. Свадеш, пригодна лишь для непрерывных величин. Между тем, изменения в лексике
имеют дискретный характер - количество замененных слов может быть только целым
числом. Этой ситуации соответствует другая математическая модель (биномиальное,
а не нормальное распределение). К.Д. Кретьен приводит некоторые результаты подсчетов
по этому методу; из них видно, что приблизительно до 25 совпадений (около 4.500
лет) "наиболее вероятный возраст по Кретьену" оказывается несколько
больше "возраста по Свадешу" (разница может достигать 300-400 лет),
но при меньшем числе общих слов первый значительно уступает второму. Следует
иметь в виду, что в любом случае лингвистическое время определяется только приблизительно,
с некоторой неизбежной ошибкой, исчисляющейся столетиями (см. выше). Вычисления
по методу К.Д. Кретьена чрезвычайно сложны, результаты же не очень далеки от
того, что может быть получено по обычной, сравнительно простой формуле.
Другое возражение К.Д. Кретьена (до него приводившееся Г. Глисоном) касается
коэффициента сохраняемости. Напомним, что r есть средняя величина для всех слов,
входящих в диагностический список. Последний в действительности неоднороден;
разные слова в нем имеют разную вероятность выпасть из языка. Слова менее устойчивые
в среднем заменяются несколько чаще; поэтому коэффициент сохраняемости оставшейся
части списка постепенно увеличивается. Итак, при вычислении времени величину
r следовало бы рассматривать не как постоянную, а как переменную, медленно изменяющуюся
в зависимости от t.
Если не учитывать неоднородность списка, вычисленная давность разделения всегда
будет меньше действительной. Можно попытаться избавиться от этого недостатка,
разбив слова диагностического описка на несколько групп с разной вероятностью
замены или даже подсчитав эту вероятность для каждого слова в отдельности (такие
предложения делались). Это опять-таки очень усложнило бы вычисления. Вероятно,
практически достаточно знать, что при малом числе совпадающих слов давность
разделения, вычисленная по формуле, оказывается заниженной.
Если математический аппарат глоттохронологии неправилен, но верны ее исходные
постулата (т.е. если лексика во всех языках действительно изменяется с более
или менее одинаковой скоростью) , то в таком случае величина t, получаемая по
формуле М. Сводеша, должна рассматриваться не как абсолютное, а как относительное
время. Это значит, что по вычисленным значениям можно судить о том, какие языки
разошлись раньше, а какие позже, однако когда именно происходили процессы разделения,
мы не знаем. Итак, в этом случае глоттохронология по-прежнему дает ценную информацию
об истории языковых семей, но значения t не могут непосредственно сопоставляться
с экстралингвистическими (историческими или археологическими) фактами.
Эта ситуация не безнадежна. Путем дополнительных, значительно более сложных
подсчетов или сопоставления условных значений t с реальными историческими датами,
когда они вам известны, можно составить таблицу соответствий между условным
и подлинным возрастом. Эта задача сложна, но осуществима.
На деле, однако, как мы видели, ошибки в датировках, вызванные неправильной
математикой, не очень велики (они того же порядка, что и неизбежная статистическая
ошибка).
Лингвистические доводы против глоттохронологии направлены против утверждения
о постоянстве скорости изменений а лексике. Было показано (К. Бергсландом и
Х. Вогтом, 1962), что в некоторых языках, известных нам на протяжении тысячи
лет и более, например в исландском, слова основной лексики за все это время
оставались практически неизменными. По-видимому, утверждения об изменениях в
лексике не распространяются на языки, имеющие культивируемую литературную норму.
При широком распространении: грамотности и образования случайные, хаотичные
замени слов в таких языках почти совершенно исключаются. При вычислении коэффициента
сохраняемости влияние этого фактора не было заметно, так как в основном использовался
материал языков, в истории которых был разрыв литературной традиции (например,
сравнивался французский язык с латинским), либо литературный и разговорный языки
были разъединены и развивались обособленно друг от друга (как в китайском).
Коэффициент сохраняемости был высчитан по современным языкам. Высказывались
предположения, что в древности скорость изменения языка была иной - язык был
более консервативен или, наоборот, очень подвижен и неустойчив. Однако конкретные
факты этого не подтверждают; вычисляемый возраст языковых семей оказывается
близок к традиционным датировкам. Например, в современных европейских языках
в пределах стандартного списка можно найти около 40 слов, имеющих индоевропейское
происхождение (не считая тех, которые образованы от индоевропейских корней с
другим значением). Это значит, что общеиндоевропейская эпоха относится ко времени
около 6.000 лет назад, что в общем соответствует традиционным представлениям.
Другое возражение лингвистического характера состоит в том, что языки после
их разделения вовсе не обязательно развиваются независимо друг от друга. Если
они продолжают использоваться на смежных территориях, в условиях, допускающих
контакты и взаимное влияние, то различия в их лексике будут меньше ожидаемых,
и вычисленное время разделения окажется меньше действительного. В таком положении
находятся, например, славянские, а также многие романские и тюркские языки.
Таким образом, основные утверждения глоттохронологии справедливы не для всех
случаев. Однако поскольку ситуации, к которым они неприменимы, нам известны,
это означает лишь, что на использование метода наложены некоторые ограничения.
Заметим, что как слабые места математической стороны глоттохронологии, так
и лингвистические помехи в ее использовании влияют на результат подсчетов только
в одном направлении: вычисленное время оказывается меньше действительного.
Частичным исключением является поправка К.Д. Кретъена: после 4,5 тысяч лет возраст,
подсчитанный по Кретьену, оказывается заметно меньше возраста по Свадешу. Поэтому
можно рассматривать возраст, вычисленный по обычной формуле, не как действительный
или вероятный срок раздельного существования языков, а как минимальный
возможный срок. Кстати, так рассматривал его сам М. Свадеш.Однако мне лично
такой подход кажется чрезмерно осторожным.
Глоттохронология дает наиболее близкие к истине результаты, если сравниваемые
языки разошлись мекду пятью тысячами и полутора тысячами лет назад. Более ранние
датировки не имеют большой ценности, ошибка достигает тысячи лет и больше. При
5-10 совпадающих словах (что соответствует 8-10 тысячам лет) метод вообще лучше
не применять. Однако возраст языковых семей, существование которых общепризнанно,
едва ли превышает 6-8 тысяч лет. К языкам, имеющим очень мало общей лексики,
трудно применить методы сравнительного языкознания; не всегда возможно даже
доказать (обычными способами) их родство.
Было бы желательно обследовать методом глоттохронологии все языковые семьи,
существование которых доказано или предполагается. В результате были бы зарегистрированы
группы языков, возраст которых составляет не более 6-8 (или, может быть, 8-10)
тысяч лет, и изолированные языки, оставшиеся за пределами этих групп. Были бы
также предложены объективные и сравнимые классификации языков внутри каждой
группы.
