Беликов - Полевые методы в лексикографии

Следите за нашими новостями!

Philology.ru - Русский филологический портал

В. И. Беликов

ПОЛЕВЫЕ МЕТОДЫ В ЛЕКСИКОГРАФИИ

(II международный симпозиум по полевой лингвистике. Институт языкознания РАН, 23-26 октября 2006 года. Тезисы докладов. - М., 2006)

Вероятно, всякая исследовательская работа строится по сценарию, который в самом общем виде выглядит так: (1) получение исходных данных → (2) формулирование гипотезы → (3) проверка гипотезы → (4) формулирование результата. Гипотезы проверяются на материале, уже полученном в результате этапа (1), однако его может оказаться недостаточно, и тогда проводится повторный, обычно целенаправленный, сбор данных (1¹) для уточнения гипотезы (2¹) и новой ее проверки (3¹); возможно и обнародование промежуточного результата (4¹), но исследователь в норме предпочитает полдела не показывать, добиваясь повторением этапов 1ⁿ- 3ⁿ такого результата (4), который самому ему кажется близким к истине.

Типы словарей многообразны, ниже речь пойдет о тех, которые разъясняют значение слов. Их метаязык может быть либо явно отличным от языка-объекта (двуязычный словарь), либо с бóльшим или меньшим основанием считаться тождественным ему (например, когда лексика русского языка "в целом" или какой-то его разновидности, скажем, диалекта, описывается на языке, близком к русской литературной норме); специалисты пользуются и заведомо искусственными метаязыками, но, если они рассчитаны на использование человеком, они всегда базируются на том или ином естественном языке.

Полевые методы в лингвистике всегда связаны с информантом (хотя в случае включенного наблюдения информант не подозревает о таковом своем статусе), в идеале (который не так уж часто соблюдается, а иногда просто не может быть соблюден) - в "естественной среде обитания" информанта. Прибегать к полевым методам можно лишь на стадиях типа 1ⁿ упомянутого выше сценария исследовательской работы: считать, что какая-то из остальных стадий проходит в поле или же в кабинете - иллюзия; делается это всегда в голове. Иногда, впрочем, не в голове исследователя, а в голове информанта; при большой удаче он может оказаться лингвистом, профессиональным или же стихийным. Но это редкая удача, как правило, выпадающая на долю тех лингвистов, которые и сами справились бы с формулировкой гипотез и результатов.

В случае составления словаря неродного бесписьменного языка необходимость обращения к полевым методам очевидна [1]. Однако неиспользование полевых методов оптимально лишь для мертвых языков и в гипотетическом случае составления словаря языка, единственным носителем которого является сам исследователь.

По-видимому, ни один по-настоящему живой язык не является столь убогим, чтобы одному человеку удалось овладеть его лексиконом во всей полноте, тем более это относится к языкам типа русского, распадающимся на многочисленные территориальные и социальные варианты.

Необходимость полевой работы при подготовке словаря социально маркированного лексикона профессионалам очевидна [2]. Результат зависит от методики.

Примеров аккуратной лексикографической работы, когда проекты словарных статей делались на основе включенного наблюдения, а затем каждая из них проходила повторную проверку с информантом, немного (ср. Рожанский Ф. И. Сленг хиппи. Материалы к словарю. СПБ-Париж: Издательство Европейского Дома, 1992).

Чаще бывает иначе. Одни авторы набирают словник и примеры словоупотребления методом включенного наблюдения, но в толковании полагаются на собственную сообразительность, принимая сомнительные решения даже в отношении слов достаточно известных (ср. абсурдные толкования в словарях "московского арго" и "русского арго" В. С. Елистратова, мало изменившиеся за разделяющий две публикации шестилетний срок [3]). Другие демонстрируют полное доверие к сведениям полученным от информанта, а иногда и от магнитофона. Так, в словаре В. Быкова (Русская феня. Смоленск: ТРАСТ-ИМАКОМ, 1994) довольно многочисленны статьи типа ротатуй 'суп' (с примером На первое - суп-ротатуй, на второе - березовая каша) и кнопарь 'нож' (с примером Кнопарь - это нож, обычно с наборной ручкой). Наивный читатель может счесть, что в первом примере имеется в виду вариант блюда французской кухни ratatouille, а во втором - действительно любой нож - ведь сам информант дал толкование! В действительности в первом примере представлена аллюзия на известный фразеологизм [4], во втором речь идет о выкидном ноже, имеющем кнопку, которая освобождает выбрасывающую лезвие пружину. У того же автора среди примеров встречаются такие, явно свидетельствующие о не расслышанном с магнитофона предлоге: Гапка носом поводил и слинял момент (с. 49) На амбарухе висяк был, так он его ковырнул момент (с. 43). При виде этих записей профессионал не может не испытывать синтаксического дискомфорта: если первое предложение допускает экзотическую трактовку с прямым объектом момент, то два прямых дополнения (или подлежащих?) во втором случае - это уж слишком. Остается решить, что в русском языке появились наречия, омонимичные существительным. Ср. также якобы жаргонный фразеологизм темную играть (с примером Когда "темную играют", набирают карты, не открывая их до определенного момента).

Нужно ли обращение к полевым методам составителям "общих" словарей? На периферии лексикона составителя это просто необходимо. Вероятно, среди отечественных лексикографов после Даля никто не ел и белорыбицу и нельму; он о последней рыбе писал: "однородна с белорыбицей и походит на нее". В современных словарях такого рода информации нет. Скажем в последнем издании словаря Ожегова-Шведовой эти рыбы толкуются как 'рыба сем. сиговых' (белорыбица) и 'крупная северная рыба сем. лососёвых' (нельма), между тем, биологически это один и тот же вид сиговых Stenodus leucichthys, именующийся в бассейне Волги первым способом, а в северных реках - вторым. Новый многотомный "Большой академический словарь до нельмы пока не дошел, а белорыбицу он считает "Ценной промысловой рыбой сем. лососевых с серебристым телом и белым брюхом".

Даже для аккуратного описания частотного лексического ядра интроспекции может оказаться недостаточно. Слово изба во всех русских толковых словарях толкуется однотипно: 'деревянный крестьянский дом', хата же получает уточнение: 'крестьянский дом (бревенчатый или мазанка) в украинской и южнорусской деревне' [Ушаков], 'крестьянский дом в украинской, белорусской и южнорусской деревне' [БТС] и т. п. Вероятно, авторы не считают допустимым для себя называть украинскую хату-мазанку избой. И уж заведомо против именования деревянных изб средней полосы хатами. Практика словоупотребления носителей литературной нормы в действительности зависит от регионального происхождения самих говорящих. Вот тому подтверждение: Горят хаты, дымятся обугленные бревенчатые стены ["Пятигорская правда", 15.01.2005; описывается диорама "Наступление под Москвой"]; Главной ошибкой Наполеона было то, что он, войдя в Москву, посчитал поход оконченным, а русскую армию - разбежавшейся по хатам [Л. Янкелевич, "Украинская революция: римейк" [5]]. Вид Васильевка имела обычный для тогдашней Украины: избы, крашенные в белую и желтую краску, тополя, сады с темными вишнями и наливными яблоками, огороды, плетни, гумна [А. К. Воронский, "Гоголь"]; На большой территории собраны избы со всех районов Украины [из проспекта московской туристической компании [6]].

Особенно поражает авторский волюнтаризм в тех случаях, когда в активном пользовании составителя словаря вряд ли имеется и десятая часть рассматриваемых им единиц. Словари имен собственных явно должны ориентироваться на энциклопедическую информацию, но в энциклопедических изданиях можно получить лишь сведения о сегментном составе и ударении в исходной форме. Откуда брать остальное? Если не от информанта, то из головы. Ф. Л. Агеенко (Собственные имена в русском языке. Словарь ударений. М.: НЦ ЭНАС, 2001) среди десятков сомнительных для меня рекомендаций дает такие: Маýна-Лóа, Маýна-Кéа (второе ударение - основное); Нóвые Гебрúды, Нóвых Гебрúдов (однако Гебрúды, Гебрúд); Харбúн, -а; Гулáя Инна, Гулáи Инны.

Справляться о том, как ставить ударение в Мауна-Кеа или склонять Новые Гебриды я не буду, думаю, что по количеству произнесений (правильных, разумеется) первого топонима я делю первенство с Д. Д. Тумаркиным, а по части второго, вероятно, вхожу в первую десятку. Правильно - Мáуна-Кéа и Новых Гебрид. По части Харбина я больше доверяю десятку встречавшихся мне харбинцев, все они склоняли родной город по парадигме b: Харбúн, Харбинá. Относительно склонения Инны Гулой я верю свидетельствам печатных интервью тех, кто знал актрису лично. Наталья Варлей говорит о дочери "Инны Гулой и Геннадия Шпаликова", Людмила Чурсина рассказывает, как "познакомилась с Шукшиным, Юрой Никулиным, Инной Гулой, Ленечкой Куравлевым...".

Я далек от того, чтобы призывать всех лексикографов отправиться колесить по России. Но в наше время появилась прекрасная возможность работать с любыми виртуальными информантами методом скрытого наблюдения в Интернете, здесь же при необходимости нетрудно найти и более персонифицированных (хотя и виртуальных) информантов для проверки собственных лексикографических гипотез на стадиях этапов 1ⁿ.

Примечания

1. Упомяну занятный случай из зарубежной практики, когда собственно лексикографическую работу исследователь, Верн Кэрролл, начал с формулирования гипотезы. Имея дело с языком с достаточно ограниченной фонотактикой и не очень активным словообразованием, он построил исчисление всех возможных корневых сегментов и снабдил их всеми допустимыми словообразовательными аффиксами, а потом проверил получившиеся цепочки на семантическую интерпретацию. Словарь получился любопытный (Carroll V., Soulik T. Nukuoro Lexicon. Honolulu: Hawaii University Press, 1973).

2. Значительная часть такого рода словарей готовится любителями. Рассуждать о том, как они готовильсь, можно, но не интересно. Их авторы иногда не знают, что упорядочивание слов происходи не только по первой букве, но и по последующим. Кроме того, иногда бывают и подлинные лексикографические находки. Так, авторы одного из таких словарей (Дубягин Ю. П., Бронников А. Г., Боровкова Г. В., Достанбаев К.С., Пухов Д. И., Коршунов А. С., Леонов А. И., Дихтеренко В. П. Толковый словарь уголовных жаргонов / Под ред. Ю. П. Дубягина и А. Г. Бронникова, М.: "Интер-ОМНИС"-"РОМОС", 1991), явно хотят противопоставить орфографию жаргонных слов и слов нормативных. Например, в статьях маслинистый 'худощавый', метрополит 'председатель президиума собрания', оркан 'разоблачение в неблаговидном поступке', свитануть 'показать' в явном виде указано, что происходят они, соответственно от мосол 'большая длинная кость', митрополит 'церковный сан', аркан накинуть 'поймать' и светить.

3. См. Беликов В. И. Национальная идея и культура речи // Отечественные записки, 2005, № 2, стр. 57-58.

4. Ср. разъяснения Жака Росси, по своей природе хорошо знакомого с французской кухней, а по судьбе - с русским языком: "Суп рататуй - кругом водичка, посредине х., или …сверху вода, снизу х., о тюремно-лагерном супчике" (Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу, изд. 2, дополн., ч. 2, Москва: "Просвет", 1991, стр. 440).

5. http://www.from-ua.com/politics/41cc09476e43f/

6. http://www.kievlyanka.ru/comments/gde_serdtse/

Источник текста - страничка В.И. Беликова на сайте Отделения теоретической и прикладной лингвистики Филологического факультета МГУ.