О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ УПОТРЕБЛЕНИЯ РОДИТЕЛЬНОГО ПАРТИТИВНОГО В ПОЗИЦИИ
ПРЯМОГО ДОПОЛНЕНИЯ
(Глагольные и именные категории в системе функциональной грамматики. - СПб.,
2013. - С. 322-326)
Оформление прямого дополнения при глаголе в русском языке было предметом
рассмотрения многих авторов, но, как ни странно, практически всегда в качестве
одного из аспектов более широкой проблематики, не становясь, таким образом,
темой самостоятельного исследования. Чаще всего данный вопрос поднимается в
связи с проблематикой глагольного вида и смежных категорий. При этом широко
распространенной является точка зрения, согласно которой употребление
родительного партитивного допустимо только при глаголах совершенного вида (далее
- СВ) и невозможно при глаголах несовершенного вида (далее - НСВ) [Wierzbicka 1967; Падучева 1996: 182-190; Paducheva 1998; Гловинская
2001: 249; Шатуновский 2009: 39]. Мнение о соотношении родительного партитивного
и винительного падежа при глаголе, способном управлять и тем, и другим, также
является более или менее общепризнанным. Согласно последнему, прямое дополнение,
оформленное родительным падежом, указывает, что в действие вовлечена только
часть объекта, неопределенное (причем скорее небольшое) количество [Dahl 1978;
Томмола 1986], форма винительного падежа, наоборот, указывает на то, что объект
взят во всей своей полноте и, следовательно, в определенном количестве. Приведенные
представления о распределении падежных форм при глаголах НСВ и СВ опираются
на таковое в примерах (1a)-(1c).
(1)
(1a)
На другое утро они проснулись больные и вялые. Весь день лежали и пили
воду. [А. Слаповский. Синдром Феникса // "Знамя", 2006] (*воды)
(1b)
Рог не стакан, на стол его не поставишь, я подержал его несколько минут,
а потом в отчаянии выпил вино залпом. [И. Г. Эренбург. Люди, годы,
жизнь. Книга 2 (1960-1965)] (‘полностью, определенное количество’)
(1c)
Я оставил ее стоять и снова выпил вина. [А. С. Грин. Золотая
цепь (1926)] (‘часть, некоторое неопределенное количество’)
Однако, как показывает анализ [Чуйкова 2012], случаи употребления родительного
партитивного при различных глаголах не всегда попадают под приведенное описание.
Например, существуют глаголы НСВ, допускающие управление родительным партитивным
(что было замечено еще Р. О. Якобсоном [Якобсон 1985], но не учитывалось в более
поздних исследованиях):
(2)
А рядом развивалась и набирала уверенности жизнь второй семьи.
[В. Астафьев. Пролетный гусь (2000)]
Что касается утверждения о противопоставленности родительного партитивного
винительному падежу при глаголе СВ, то оно также не является бесспорным. Так,
замена падежных форм в (3) и (4) дает, по крайней мере, близкие по смыслу высказывания:
(3)
(3a)
Лосиха поглодала осиновой коры, потом переломила зубами ветку
и подошла к лосенку. [Ю. Коваль. У Кривой сосны (1979)]
(3b)
Лосиха поглодала осиновую кору, потом переломила зубами ветку
и подошла к лосенку. Ср. Лось подойдет к ней - погложет кору. Любит
лесной великан горчинку в черемухе да в рябине, осине. [К. Яковлев. Законом
разума и сердца // "Человек и закон", 1977]
(4)
(4a)
Илья прибавил скорости. Они мчались по пустому шоссе, только ветер
свистел в окна. [Т. Тронина. Русалка для интимных встреч (2004)]
(4b)
Илья прибавил скорость. Они мчались по пустому шоссе, только ветер
свистел в окна. Ср. Он быстро пересек город, прибавил скорость,
промчался через предместье... [В. Аксенов. Пора, мой друг, пора (1963)]
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что принципы употребления родительного
партитивного в позиции прямого дополнения несколько сложнее, чем принято считать.
Остановимся на двух вопросах, вытекающих из рассмотрения примеров (2)-(4): 1)
в каких случаях возникает возможность синонимического осмысления высказываний
с родительным партитивным и винительным падежом при глаголе? 2) какие отличительные
особенности имеют глаголы, способные присоединять родительный партитивный в
позиции прямого дополнения?
Анализ употреблений родительного партитивного в позиции прямого дополнения
показывает, что существуют два основных случая, в которых замена родительного
падежа винительным и наоборот не приводит к значительному изменению смысла высказывания.
Первый случай - при глаголах делимитативного способа действия. В нашем материале
встретились примеры с глаголами побросать, поворовать, повыдавать, повысказывать,
поглодать, поглотать, погрызть, поесть, пожевать, позадавать, поисполять, покапать,
покусать, полузгать, понаходить, поотнимать, пооткрывать, попереводить, попеть,
пописать, попить, попортить, попринимать, поприносить, порисовать, пособирать,
пососать, потянуть, похватать, похлебать, похрункать, почитать - по-видимому,
данный список является открытым. Второй - при глаголах (как СВ, так и НСВ), которые
в своих прямых значениях могут быть определены как градационные [Зализняк, Шмелев
2000], или градативы [Падучева 1996], т. е. обозначающие ситуации, которые не
предполагают наличие внутреннего, естественного предела, но могут быть ограничены
"как бы извне, самим процессом наблюдения" [Зализняк, Шмелев 2000: 57]. К данной
группе относятся пары глаголов набирать / набрать, наливать / налить, убавлять
/ убавить, прибавлять / прибавить; сюда же, по всей видимости, можно отнести
глаголы комплетивно-партитивного способа действия с приставками под-
и до- (подрезать хлеба, подлить воды, досыпать муки) и отделительно-партитивного
способа действия с приставкой от- (отпить воды, отлить вина) [Шелякин
2007: 76].
Интересно, что между глаголами делимитативного способа действия и градационными
глаголами обнаруживается важное сходство, которое было отмечено рядом исследователей:
"В обоих случаях предел задается количественно" [Падучева 1996: 119]; "К градационным
видовым парам близки пары глаголов типа гулять - погулять... имела место
некоторая "порция" данного процесса" [Зализняк, Шмелев 2000: 58];
характер предела в обоих случаях является относительным [Бондарко 1986: 17].
Поскольку и при градационных глаголах, и при глаголах делимитативного способа
действия происходит референция лишь к "части" более широкой ситуации, то и объект
обозначаемых ими действий не может мыслиться как конечный, взятый во всей своей
полноте. В результате становится возможной синонимия высказываний, содержащих
родительный партитивный (который определенным образом дублирует семантику глагола)
и винительным падежом, который на самой деле представляет собой нейтральный
способ оформления прямого дополнения.
Второй вопрос касается причин, по которым имперфективный член градационных
видовых пар обладает способностью присоединять дополнение в родительном падеже.
Обратимся к толкованию, которое было предложено М. Я. Гловинской для глаголов
СВ и НСВ, относящихся к данному типу видового противопоставления: "Глагол совершенного
вида в данном случае выделяет только два момента, во второй из которых признак
имеет большее или меньшее значение, чем в предшествующий первый. Между тем глагол
несовершенного вида описывает целую последовательность моментов, каждая пара
которых характеризуется именно таким соотношением" [Гловинская 1982: 88]. Таким
образом, каждый произвольно взятый момент может быть рассмотрен с одной стороны
как точка в протекании непредельного процесса, с другой стороны - как момент достижения
"предела" (относительного предела), и обозначен соответственно глаголом НСВ
и глаголом СВ. Известно, что прямое дополнение может быть оформлено генитивом
при глаголе СВ, а также при глаголе НСВ в контекстах нейтрализации, то есть
в тех случаях, когда НСВ служит заменой СВ (Ср. Пальцы переставали дрожать
лишь после того, как он выпивал водки.[В. Гроссман. Жизнь и судьба,
часть 2 (1960)], где имеет место референция к множеству ситуаций, каждая из
которых может быть обозначена как Пальцы перестали дрожать после того, как
он выпил водки). Градационные глаголы СВ и НСВ подобным образом являются
разным способами референции к одному и тому же положению дел, что, как представляется,
и в этом случае обусловливает аналогичные сочетаемостные характеристики глагола
СВ и НСВ.
Частая невозможность оформления дополнения родительным падежом при глаголе
НСВ в актуально-длительном значении вытекает из представления об обозначенной
им ситуации как о нерезультативной, что делает невозможным "отмерить" и ограничить
некоторую "порцию" объекта и исключает таким образом использование родительного
партитивного. Если же имеет место указание [1]
на "результативность", достижение определенного предела в протекании ситуации,
то запрет на использование родительного падежа снимается.
Примечания
1. Эксплицитное - при помощи граммемы СВ,
или имплицитное - при помощи граммемы НСВ (подобно тому, что имеет место при
нейтрализации видового противопоставления).
Литература
Dahl Ö. Russian direct objects and functional case marking
principles // Slavica Gothoburgensia (7). Studia slavica Gunnaro Jacobsson
sexagenario a discipulis oblata. 1978.
Paducheva E. V. On non-compatibility of partitive and imperfective in Russian
// Theoretical linguistics. 1998. Vol. 24.no. 1.
Wierzbicka A. On the semantics of the verbal aspect in Polish // To honor
Roman Jakobson. The Hague; Paris: Mouton, 1967.
Бондарко А. В. Семантика предела // Вопросы языкознания. 1986. № 1.
Гловинская М. Я. Семантические типы видовых противопоставлений русского глагола.
М., 1982.
Гловинская М. Я. Многозначность и синонимия в видо-временной системе русского
глагола. М., 2001.
Зализняк Анна А., Шмелев А. Д. Введение в русскую аспектологию. М., 2000.
Падучева Е. В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском
языке. Семантика нарратива. М., 1996.
Томмола Х. Аспектуальность в финском и русском языках // Neuvostoliittoinstituutin
vuosikirja. Helsinki, 1986. ќ28.
Чуйкова О. Ю. Вариативность оформления прямого дополнения при русском глаголе:
выпускная квалификационная работа бакалавра лингвистики. СПб., 2012.
Шатуновский И. Б. Проблемы русского вида. М., 2009.
Шелякин М. А. Способы действия в поле лимитативности // Теория функциональной
грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис.
М., 2007.
Якобсон Р. О. К общему учению о падеже (общее значение русского падежа) //
Избранные работы. М., 1985.
