(Русский язык в научном освещении. - № 2. - М., 2001. - С. 14-39)
Исследователи и писатели, писавшие о романе А. Белого «Москва» (Б.М. Эйхенбаум
[Эйхенбаум 1987], П.М. Бицилли [Бицилли 1996], М. Горький [Горький 1953: 579-582]),
обращали внимание на своеобразие его языка, хотя и оценивали его по-разному.
Отмечали и густую концентрацию необычных слов. Если не обращаться к словарям,
эти слова воспринимаются как новообразования А. Белого. Однако это не так. Новообразования
составляют лишь часть необычных слов. Другая же часть имеет другое происхождение.
Белый, работая над романом «Москва», писал Р.В. Иванову-Разумнику о том, что
пользуется словарем Даля [Белый, Иванов-Разумник 1998: 508]. Значительная часть
необычных слов взята А. Белым из этого словаря.
В Музее-квартире Андрея Белого в Москве хранится копия рукописной работы «Загрунтованные
этюды». Это выписки из словаря В.И. Даля, расположенные по темам: Лавка, Сад,
Растения, Город, Блюда, Крестьяне, Двор, Небо, Птицы, Лес, Луг, Река, Время,
Скотный двор, Конюшня, Огород, Материи, (Квартира), Работа. Часть этих выписок
отразилась в романе.
Слова из словаря Даля - не отдельные вкрапления, как это бывает в произведениях,
ориентированных на литературность, и они не имеют мотивировки в своеобразном
повествователе, как в произведениях характерологических. Слова из словаря Даля
в «Москве» - не отдельные примеры, а сама материя, из которой состоит роман.
Это язык, каким он представлен в словаре Даля в разных его стилистических разновидностях,
от диалекта до терминологии.
В развернутых гнездах словаря содержатся общеупотребительные слова, диалектизмы
и нелитературные слова, не имеющие характеристик. Возможно, часть этих слов
принадлежит самому В.И. Далю.
Диалектные слова А. Белый употребляет безотносительно к их локальной принадлежности.
Слова разных диалектов оказываются рядом - при изображении Москвы. Диалектное
слово может быть омонимом литературного. Таково слово руно: «рыба стекалась
руном в это место» - Д. [1] руно - ‘толпа,
куча, стая, косяк, гов. особ. о рыбе <...>: Сельдь и язь ходят руном,
рунами’. В «Москве» есть и литературное употребление слова: «Уж не волос - руно
завитое, руно золотое крутила».
Для романа характерна вариативность обозначений. В соотнесенных парах одно
слово литературное, другое нелитературное. Оба они содержатся в словаре Даля:
набалдашник - балдашка, тросточка - тростка, табакерка - табаковка,
подоконник - подоконница, оттепель - подтепель, ласточка - ластка, ящерка - мыщерка
и т.п.
Из синонимического ряда берется нелитературное слово, слово с более узкой
сферой употребления, нежели общеупотребительное: «Лизала метель через колья
забора: сквозной порошицей, с серебряным свистом», «шеи своей худобину
показывал Грибиков», « - А энтот <…> тутовый он?» - Д. тутошний,
пск. тутовый ‘здешний, местный <...>’.
Из словаря Даля А. Белый берет не только диалектные, но и устаревшие слова:
«с порога клопеющей брильни там волосочес напомаженный грязной
гребенкой работал над дамским шиньоном».
Словарь содержит и некоторые иноязычные слова, употребленные в романе: «Гаргарисмою
он занимался: свое ополаскивал горло солями» - Д. гаргарисма врчб. ‘полосканье,
горломойка’; «коралл-мадрепор, весь в ноздринах» - Д. мадрепор
‘дырчатый, скважистый коралл, ноздрянка <...>’; «Был генерал-фельдцейхмейстер
критической артиллерии и гелиометр «погод» постоянно испорченный; он арестовывал
мнения в толстых журналах» - Д. фельдцейгмейстер ‘главный начальник всей
артиллерии’; гелиометр - ‘солномер, солнцемер <...>’; «Тителев в бороду
смотрит, в лопату свою; ее цвет - фермамбуковый, желтый» - Д. фернамбук
‘красильное дерево <…> и желтая краска, из него выделываемая’.
В главе, где речь идет о семье профессора Коробкина, множество иноязычных
слов, начинающихся на а: «Это был стих адонический: чередование
хореев и дактилей» - Д. адонический стих ‘состоящий из дактиля и спондея’;
ажурные чулочки, акустические способности, аденолог (Д.
аденология ‘наука о железах в животном теле’), в абстрактах, афоризмы,
апострофы, арпеджио, акростих, аллитерация, апофегма. Иноязычные слова в
речи Задопятова также имеют соответствия у Даля: старый артритик, геморроиды.
Целые диалоги в романе состоят из слов словаря Даля. Такова, например, сцена
на базаре. «Коробкин протискивался через толоко тел; принесли боровятину;
и предлагалося:
- Я русачиной торгую…
Горланило:
- Стой-ка ты…
- Руки разгребисты…
- Не темесись…
- А не хочешь ли, барышня, тельного мыльца?..
- Нет…
- Дай-ка додаток сперва…
- Так и дам…
- Потовая копейка моя…»
В разных гнездах словаря Даля содержатся составные элементы этого диалога:
боровятина - ‘свинина’, «русачиной торгуют, шкурками»; разгребистый
- ‘сильно разгребающий’, додаток - от гл. додавать ‘самый предмет,
доданная вещь или деньги’, тельное мыло - ‘не для стирки, банное’, потовая
копейка - ‘заработанная, трудовая’.
Слова из словаря отражаются и в повествовании: «Здесь заметим: он жил с документом
на имя какого-то доктора Дро; и - свистульничал, праздно слоняясь по
улицам; стал он дневатель бульваров (дремал на скамейках); ночным бродуном
волочился без цели. А то - гиркотал в кабаках».
Слова, заимствованные из словаря Даля, относятся к разным тематическим группам.
На первом месте - обозначения и оценки людей. Люди обозначены по роду занятий:
«Шубнику беличью Надину шубку - скажу я - продать» - Д. ‘кто набирает
и шьет шубы, тулупы; скорняк, овчинник’; «Для уха открылся дударь» -
Д. дударь ‘играющий на дудке, на волынке’; «- Да кто же он, родимые? Грибиков скупо цедил: - Да цифирник, числец; цифири размножает» - Д.
цифирник ‘счетчик, арифметчик’.
Слова из словаря используются и в речи персонажей, и в собственно повествовании
для характеристики персонажей. Персонажи характеризуют себя и других словами
из словаря Даля: Леоночка о себе: «Извините, такая я спаха»;
самохарактеристика Мандро: «Я - шатун». У Даля шатун - ‘праздношат, пустоброд, кто
шатается без дела; || бродяга, беглый’.
Часть характеристик у разных персонажей совпадает: «Профессор Коробкин был
добряшом» - Д. добряш ‘благодетель, оделивший добром, сделавший
кому добро’; «Профессор, добряш, стал свирепым: глядел с задерихой»;
«Японец, добряш, - просиял»; «добряш Никанор», «Тер-Препопанц, сам добряш,
- защищает». Разные персонажи имеют сходные характеристики: «… пропадавший брат,
локтем бодаясь, взапых улепетывает от жердилы…», «жердяй: точно
чучело на коноплянике: рот, как дыра; нос, курнос; рыло - дудкою: глух, точно
- тетерев» - Д. жердила, жердяй ‘долговязый человек, оглобля, верста,
особ. поджарый’. Продавец на базаре о ничего не купившем покупателе: «Пошла
и - ей вслед: - Дармогляды!» - Д. дармогляд ‘зевака, праздный
зритель с даровым билетом’. В сцене во дворе повторяется эта же оценка: « -
Где у тебя коллектив? - Дармоглядом живешь!»
Некоторые персонажи имеют несколько обозначений, и их сопровождают разные
оценки. Профессор Коробкин - добряш, добрыш: «он добрышом посмотрел»
- Д. добрыш ‘добрый человек; прямой и простоватый, нехитростный, нескрытный
и доброжелательный’. «Он затоптыш, заплевыш», забросыш: «Задрожали,
как будто играли в дрожалки: профессору быстро припомнилось, как он забросышем
рос; и под старость забросышем стал; вот - забросился здесь негодяю ужасному
в лапы, за что же?», «Суетуном потопатывал он»; «Вы - суетник»
- Д. ‘кто предан суете, суетности’.
Оценки характеризуют Коробкина в определенной ситуации: «В одну из ночей он,
бессонец, со свечкой в руке толстопятой босою ногою пришлепывал по паркетикам…»
- Д. бессонник, бессонница ‘человек, которому не спится по ночам’; «широкоусый
простец», «профессор сидел потеряем таким». Киерко «профессору
вклепывал, ловко руками хватаясь под груди: - Э, полно, - да бросьте: какой
вы журжа!» - Д. ‘брюзга, ворчея, кропотун’.
Митя Коробкин - фалалей (Д. ‘простак, простофиля, разиня; пошляк, самодовольный
невежа’), мазуля, замазуля. Коробкин обращается к сыну: «… что ж ты одежду
разъерзал! Мазуля!», в речи повествователя: «Представился Митя, двоящий
глазами, такой замазуля». Митя - двороброд - Д. ‘колоброд, шатун,
нищий’. Отец говорит о нем: «- Ведь этакий привра! … - Вот: промозгленок,
а - учит? - подлаивал старый профессор» - Д. привра ‘охотник привирать,
прилыгать, хвастать’; промозгленок ‘дрянной, грязный ребенок’. Киерко
о Митеньке: «- Досамкался, брат, до делов: брылотряс брылотрясом» - Д.
‘шутник, лясник, весельчак, краснобай, хохотун’. Митя с точки зрения Лизаши:
«Обсамкался видно: такой - самохвал, самоус…». В словаре Даля
слова самоус нет, есть слово самоук. Самохвал - Д. ‘кто
сам себя хвалит, прославляет’. Обсамкался - Д. обсамить, осамить
‘дать кому личность, самостоятельность, обособить’.
Никанор, брат Коробкина - «…харахорик, ведомый в репейник, кусался
словами» - Д. об. хорохоря ‘задорный, хвастунишка’. Завалюга:
«Скрипнул; и - набок; таким завалюгой лежал; подушонку скомчив, подложив
себе руку под щеку» - Д. завалюга ‘увалень, лентяй, замарашка’. Слепендряй
- Д. ‘слепой, слепец, в знч. шуточном или бранном’, топтыжник - Д. топтыга
об. ‘тяжелый, неуклюжий человек’, «- Перевезенец наш» - Д. ‘перевезенный
куда-либо, переселенец’.
«Лизаша сидела пред ним узкоплечей укутою в красненькой, бархатной
тальме» - Д. укута твр. ‘тот, кто любит кутаться, боясь холоду’; «… странной
жеманкой с ним делалась» - Д. жеманка ‘кто жеманится, кокетка’; «Средь
блеска и плеска робела Лизаша под ним растеряхою» - Д. растеряха
‘растерявший что-либо; разиня, кто все теряет’; «то дикуша, то тихая»
- Д. дикуша ‘малоумный, полоумный, чудак’. «Лизаша мертвушей свалилась
в валеж многоржавых людей» - Д. мертвуша ‘приговоренный больной, безнадежный,
умирающий, живой покойник’; «Леонорочка, ставши живулькою розовой, взором
на нем откровенно занежилась» - Д. живуля, живулька ‘все живое, но неразумное;
младенец’.
«Какой приставала, - подумалось Мите…» (о Грибикове) - Д. приставала
‘кто пристает’. Грибиков - «трясыней сидит на своих сундуках» - Д. трясыня
‘скупец, скряга’; «А Грибиков кушал грибочки <…> стал шамой; стал
- бабой» - Д. шама ‘кто шамкает’. «Потащился по комнате чертовой курицей»
- Д. чертова курица ‘большая болотная курица, камышник’. «Карюзликом
ржавеньким выглядел Грибиков» - Д. карюзлик ‘заморыш, сморчок; маленький
и уродливый’.
«Киерко ей показался живцом» - Д. живец ‘живой человек, тот,
кто жив’. «Киерко цапко лопатой подкидывал снеги: кидала, кидалой» -
Д. кидала ‘кто кидает’. «И выходило, что первый он сверщик и сводчик
того, что творилось в рабочих кварталах» - Д. сводчик ‘маклер, посредник
при продаже, покупке, сделке’, сверщик - ‘сверяющий что-либо’. «… профессорше
даже казался проведчиком» - Д. проведчик - ‘проведывающий что,
кого или о чем; испытатель, разспрощик, узнаватель; || лазутчик, соглядатай’.
«Николай Николаевич Киерко был двороброд» - Д. ‘колоброд, шатун, нищий’.
Портной Вишняков - «… точно гусак, щипаком наступал он» - Д. щипун,
щипала, щипака ‘кто щипается, щиплет других’; «был - цветолюб, детовод».
Грибиков называет портного Вишнякова лоскутник. У Даля лоскутник
- ‘кто торгует лоскутьями, собирает их, одевается ими; оборванец, заплатник’.
Карлик Яша - карла, карличишка: «В Телепухинском доме живет карлик
Яша: блажной и безносый». Разные персонажи называют его пархуч - пск.
‘паршивец’; «пархуч и пропойца он»; «Карличишко живет в Телепухинском
доме: пархуч, сквернословец, безноска»; он - сдохлик - пск.
бран. ‘заморышек, хиляк’. «Карлик, достав из-под козел бутылку, с ней лег; и
просунулся Грибиков: - Вшивец ты, вшивец!» - Д. вшивец бран. ‘неопрятный,
грязный, гадкий человек’. В другом месте: «Грибиков - не удержался; и - вышипнул
в фортку: - Сам вшонок, а как зазнается!» - Д. вшонок или вошка.
Мандро - «ночным бродуном волочился без цели» - Д. брода, бродуша,
бродун, бродунья ‘колоброд, бродный, кто бродит без толку, цели и дела’.
Он говорит о себе: «По этому поводу должен сказать: еще очень недавно меня называли:
дедюся, деденочек иль - дедуган; а по пьянству нажил себе морду
- вот эту вот, - он показал: - стал - Мордан: дед Мордан! Грехотворник!»
- Д. дедуга, дедуган, дедко, дедуня, дедуся; грехотворник ‘кто грехотворит’.
Переряженный Мандро с точки зрения Коробкина: «Эдакий, право, зазнаишко»;
«экий жердило!», «Просел в тень: ведьмаком».
«Задопятов… разгуливая бормотуном разволосым, себе самому дирижировал
ручкой пера» - Д. бормотун ‘кто бормочет’. Анна Павловна говорит Задопятову:
«Старый лизало» - Д. ‘кто лижет’.
Сцена содержит несколько оценок персонажа. Так строится диалог Нади и Дарьюшки:
«Прищелились к двери: Надюша и Дарьюшка. - Вот он… - Японец. - Сюсюка, картава…
- Лядащий какой. - Недоросток». Все характеристики Исси-Нисси содержатся
в словаре.
Слова из словаря характеризуют и других персонажей: подлипа, ерзунчик,
дряхлец, чердашник, нищеброд, самоправ, косогляд, влазень, «… увидел: стоит
долгоухий японец: задохлец лимонно-оливковый» - Д. задохлец ниж.
‘человек с удушьем’, «Надюша глядела такой сердоболенкой,» - Д. сердоболенка,
-болка ‘женщина, посвятившая себя на услугу и уход за больными и
ранеными’, «Серафима - мальчуга какой-то» - Д. ‘мальчик’ - в унизительном или в
шуточном значении. «Параноик, дразнило - ему из кустов…» - Д. дразнила
‘охотник дразнить’.
А. Белый изображает сценки, в которых участвуют безымянные персонажи. Для
их обозначения берутся слова из словаря Даля: «кто-то неплошь» - Д. об.
‘человек бойкий, неоплошливый’, «Какой-то дворыш из Китайского дома <…>
проглаголив три дня, предвещал - глады, моры и трусы» - Д. дворыш ‘неопределенное
название всего дворового’, «совсем пахорукий нечеса прихрамывал сзади»
- Д. пахорукий арх., влд., прм. ‘косолапый, неловкий руками, либо больной
или слабый руками’, «Какой-то сопливец тащился к кувалде в закрапленном
ситце, с подолом подхлюпанным» - Д. кувалда об. ‘клуша, неказистый, безобразно
укутанный человек, особ. женщина’, «Грибиков старой кутафье твердил о
чаях» - Д. кутафья ‘неуклюже, безобразно одетая женщина’.
Эпизодические персонажи также могут иметь несколько разных обозначений и
оценок: «Шел волдырявый мужчина; сказали - мозгляк, синеносый пропоица, с пухлым
лицом черномохим…» - Д. мозгляк ‘слабый, хилый, хворый, безвременно одряхлевший,
щедушный’. В диалоге: «- А то эдакий с пузом придет, - ракоед, жора, ема;
а ты - пустопопову бороду брей - костогрызом уляжешься» - Д. жора ‘прожора,
обжора’; ема ряз., тул. ‘ростовщик’; ракоед ‘кто ест раков’.
Персонаж обращается к другому словами из словаря: «Эй, егоза, посмотри-ка…»,
«Кто-то станет и скажет в окно: - Дуролопа» - Д. об. ‘дурандас, дуралей,
дурына’, «Ты, невзрючка какая» - Д. от невзрюйничать ниж. ‘хмуриться,
не глядеть, дуться’, невзрюй ниж. ‘нелюдим, угрюмый, молчаливый человек’.
Как серия обращений строится фрагмент диалога:
«Грибиков - кекал:
- Ах, - шитая рожа ты!
Чертовой курицей спину выклевывал:
- Вязаный нос! <…>
Выхихикивал:
- Да, Златоуст кочемазый какой отыскался!
- Кащенка паршивая, - воздух разгребывал» - Д. шитая рожа, вязeный
нос ‘щедровитый’, кочемазый или об. кочемаза, кочемаз ‘замарашка,
чумичка, грязнушка; или закоптелый, загорелый от солнца; кучумка’, златоуст
‘речистый и обаятельный человек’. Ремарка также содержит слово из словаря: чертова
курица - ‘большая болотная курица, камышник’.
А. Белый неоднократно изображает скопления людей. Для этого он пользуется
обобщающими словами: «людское роенье», «у приворотни стояла какая-то сбродня»
- Д. сбродни, сбродный народ ‘шатущий, который сбрелся с разных сторон,
шваль, шушваль’; «Обозначилась новая стека людей» - Д. стека -
от глаг. стекать, стечь; словами во множественном числе: «… бежал генерал
Ореал <…> - За проживателями домов Янцева и Щукеракина» - Д. проживатель
‘обыватель, житель’, «Глазопялы - за всем, отовсюду следили: из окон,
дверей, подворотен» - Д. глазопял ‘праздный зевака, кто стоит выпучив
глаза’, «шныряли раздранцы, разбабы, подтрепы меж серых, зеленых и розовых
домиков…» - Д. подтрепа ‘растрепа, нечеса, оборвыш; баба с затасканным
подолом’; разбаба, разбабье ‘раздевуля, двуснастник, более женского пола,
как размужичье более мужского’; раздранец црк. ‘в раздраных ризах
ходяй’, «сиволапые краснобаи», «лохмачи в расстегнутых серых тужурках»
- Д. лохмач ‘лохмотник, растрепа, неряха, нечеса, космач’.
Обозначения людей из словаря включены в перечисления: «Текли и текли: и разглазый
мужик, мохноногий, с подсученною штаниной и с ящиком; и размаслюня в
рубахе, и поп, и проседый мужчина» - Д. размаслюня - от размаслюниться
пск. ‘расплакаться’.
Как видно из приведенных примеров, для обозначения людей используется, с одной
стороны, просторечная лексика и диалектизмы, с другой - книжная лексика. Разные
стилистические средства закреплены за разными персонажами.
Еще одна сфера, в которой используются слова из словаря Даля, - имена собственные.
Часть фамилий представляет собой диалектные слова: Олябыш - ‘пирожок’,
Лейма - костр. ‘корова’, Шни - камчадальское ‘сплетни’ и т.п.
Некоторые фамилии образованы от диалектных слов: Бобынин от бобыня
- ‘надутый, чванный, гордый, спесивый человек’. В словаре содержится и слово
мандра нвг. ‘человек тяжелого нрава?’, которое становится именем собственным
одного из главных героев - Мандро.
Наряду с общеупотребительными обозначениями частей человеческого тела - глаз,
голова, нос, рука, борода, усы, пальцы и т.п. в романе «Москва» употребляются
и своеобразные слова из словаря Даля: «А профессор, довольный, охлопывал вздошье
свое» - Д. вздошье ‘нижняя часть груди’; «пропучился оком: себе в межколенье»
- Д. межколенье ‘пространство между коленями, у человека’; «поклокочить
повисшее грустно кудло» - Д. кудло ‘патлы, космы, пряди курчавых,
растрепанных волос’; «Шаров на меня не выкатывай» - Д. шары влгд.,
прм., сиб. ‘большие глаза навыкате <…> Что шары катаешь?’; «Чуть выглядывали
под безбровым надлобьем глаза» - Д. надлобье ‘часть головы или
черепа между лба и темени’; «Поскреб безволосье куриною лапой» - Д. безволосье
‘недостаток, отсутствие волос, лысота, лысость, плешивость’.
Из словаря почерпнуты обозначения других живых существ: «Громко влетел мокроносый
ушан Томка» - Д. ушак нвг. ‘ушастый человек и животное’; гайворон
- ‘грач’, «гайворонье раскричалося» - ‘воронье, чернь <...> стадо
ворон, грачей, галок’; павко - Д. ол. ‘муховор, кошель, тенетник, мизгирь,
паук’ - «Павко давит мух» - Д. «Павко муху съимал, поймал»; курнявка
- от Д. пск., твр. курнявкать, кур. курнявить - ‘мурлыкать, мяукать
кошкою’.
В романе множество сравнений персонажей с животными (собакой, обезьяной, волком,
свиньей, кротом, мышью, тушканчиком, львом, тигром…). В этот ряд включены и
слова из словаря: волколис - ‘помесь от волка и лисы’: Мордан «глядел
волколисом», вертиголовка - ‘пташка’: «И дернулась вертиголовкою».
Из словаря Даля взяты названия растений: «белоголовец и жимолость»,
«рос дудочник», «елушником пахло», «Метлицы, стрючочки,
овесец, коробочки»; метлица - ‘сорная трава в хлебе’; «… сквозь ольшину,
где воды тенели и в прочернь и в празелень»; бессучник - ‘чистый строевой
лес’; «Литые решеточки с кустиком, вскрывшим распуколки в зелень вечера…»;
«сухоцветы полей».
Нелитературными словами из словаря Даля обозначены предметы и явления внешнего
мира, природа, смена времен года, сопутствующие им явления: «Полулунок
несется» - Д. полулунок ‘полулуние, полулунный знак на мечете, на бунчуке,
полумесяц’; «Как зарчиво-розов косяк; белый дом - уже кремовый; там солносяды
открылись» - Д. солносяд сиб. ‘запад; закат или заход солнца и страна,
где оно садится’; «… пригорбился брат Никанор, чтобы стужей стальной не зашибло.
А в паветре слышалось: - Морозобой!» - Д. паветер ‘попутный ветер’;
«… в немом межесвете мельчили охлопочки серые» - Д. межесвет, -ток
‘сумерки, сутиски, вечерний либо утренний полусвет’.
Дождь, снег: «меленький сеянец сереньким крапом косит» - Д. пск. ‘севень,
мелкий дождь’; «да, косохлесты дождя: полуталый снежок, слюнотеки - какая-то
каша, какая-то няша» - Д. няша сиб., прм. ‘ил, грязь с тиною,
жидкое, топкое дно озера; вязкая жидкая топь’, арх. ‘вязкая, илистая полоса
морского берега, открытая только в малую воду, во время отлива’; «Лист пообвеялся;
черные россыпи тлелости - тлели мокрелями» - Д. мокрель ‘все,
что мокро; самая влага, сырость; грязь и непогодь, мокрое место и время’; «засеверил
подморозками» - Д. подморозь, подмерзь ‘утреник или ночной мороз
на грязь, небольшой мороз по слякоти’; «Мальчик кидался там снежными ляпками»
- Д. ляпка ‘брызга, ком, блин, что наляпано; цацка, неуклюже посаженное
украшение’; ляпок ‘ляпка, ляпнутый во что ком’; «И глядели на лепень
снежиночек два черно-синих очка безо всякого смысла» - Д. лепень ‘мокрый
снег хлопьями, хижа, слякоть, ляпуха’; «примёты снега», порошица,
поземица, «Дни - разливони» - Д. разливоня пск. ‘кто несет
что небрежно, плещет через край’; «И вот заводнили дожди» - Д. ‘наводнять,
заливать водою’; бездожь, «Профессор подставил свой лоб под припек: он
припеки любил без затины» - Д. затин ‘место в тени’.
Пейзажи содержат обозначения особенностей рельефа: водороина - ‘водомоина;
рытвина, промытая водой в вешний разлив, или паводками от дождей’, водоточина,
ср. «олово в небе, ползет и окрапывает водоточину», в речи персонажа:
«Ты вертай водоточиной» - Д. водоточина ‘струя, водотечина, руслище,
исток воды’; буерачник: «К глухому забору пошли - буерачником»
- Д. буерачник ‘местность, изрытая природою, овражистая’; котловинник:
Д. ‘провалья, пещерник, все место, занятое множеством провалов, обычно в гипсе’;
коловерть: «Ветер по жести пройдет: в коловерть» - Д. коловерт,
коловорот ‘водоворот, пучина, вырь, сувой’; березовня - Д. ‘урочище,
порастающее лесною порослью <…>’; пустополье: «С откоса открылася
дверь в сухоцветы полей, в пустополье и в дальние пустоши» - Д. пустополье
‘пустошь, пустопорожнее место’; падина: «как будто они ожидали, кто первый
провалится вниз головою в открытую падину» - Д. падь, падина прм.,
сиб. ‘провал, глубокий и крутой лог, овраг, пропасть, стремнина, ущелье’; глинокапня
(у Даля глинокопня), глиновальня.
При изображении двора используются слова заворотье, прикалиток, копань,
ямник, забочень: «Тут мещанин в заворотье стоял…», «Забочнем
дома суглил он на площадь: в людскую давильню; - и в перы, и в пихи» - Д. забочень
‘боковой пристрой к дому, крыло, флигель’.
Изображая город, Белый берет из словаря обозначения предметов обихода, вещей:
битыш: «Грибиков по двору шел мимо лысин с бутылочным битышем,
к белому дому» - Д. ‘битое стекло, посуда, бой, лом’; дегтярка - дегтярная
бочка: «Бочка-дегтярка, подмокнувши, темный подсмолок, воняющий дегтем,
пустила» - Д. подсмол или подсмолок ‘плохая, жидкая ямная смола,
идущая в переварку’; подлавок: «Крытую бархаткой лавочку в ножки поставила;
ножки - на лавочку. Ушки прислушались: ножки с подлавки слетели» - Д.
подлавок ‘место под круговою лавкою в избе’.
В романе «Москва» множество бытовых зарисовок, действующие лица которых появляются
на одно мгновение и не принимают участия в развитии событий. Через такие зарисовки
входят в роман обозначения одежды, головных уборов: «Давеча ты согласился: александрейку-то
взял. - Взял и пропил» - Д. александрейка ‘красная бумажная ткань, с
прониткою другого цвета’; «сивобородый, одетый в самару торговец, заметил»
- Д. влд. ‘долгая, долгополая одежда’; «Подпахивал ямник, к которому шла в подчепечнике
старая: с грязным ведром» - Д. подчепечник вят., кур. ‘исподний бабий
головной убор, волосник’; «… другой, в куртке кожаной и с чекмарями,
такой челюстистый, - рабочий заводский, <…> Клоповиченко» - Д. чекмари
‘кожаные и прошитые концом насквозь пуговицы’; «Платье из серенькой, реденькой
рябенькой ткани, с косою прониткой…» - Д. пронитка, пронить, нитка
между чем ‘толстая или разноцветная нитка в основе ткани, отличная от прочих’;
вещи разного назначения: махавка - Д. ‘сигнал, маяк, знак, который машет
на ветру’; «с пронизами бусинок»; «набронзировка настенников -
свивы змеи, разевающей пасть» - Д. настенник ‘подсвечник или лампа различного
вида, для подвески на стену’; резак - Д. ‘большой, широкий нож’; напилок
- Д. ‘терпуг, подпилок’; карбасина - Д. сиб. ‘жердь, шест’.
Обозначения помещений и вещей входят в состав тропов как образ сравнения или
опорное слово метафоры: «не столик - парчевня»; «не стол, а - парчовник;
явайское что-то» - Д. парчевник ‘парчевый ткач или торговец; ||
старинная парчевая одежда’; «не квартира - картинница» - Д. ‘собрание картин или
картинная галерея’; «Не комната - просто блошница какая-то» - Д.
‘место, где водятся блохи, притон им’; «квартира - ледовня!» - Д. смл. ‘погреб
со льдом’; «Комната ли? Настоящий павлятник» - Д. ‘заведение, где держат
павлинов, птичник’; «квасильня сериозная!» - Д. ‘заведение, помещение,
где что-нибудь квасят или вымачивают в квасах’; «устроил из комнаты мне мухин
сын этот мшарник» - Д. ‘мшистое болото, кочкарник, поросший мохом, мох
по топи <...>’; «вляпан, в пихач, берендейкой, локтями пихаемой»
- Д. ‘игрушка’; «мурашником стала его голова» - Д. ‘гнездо и жилье муравьиной
общины’.
Просторечными и диалектными словами рисуется поведение персонажа с точки зрения
другого:
Грибиков
«Честит Вишнякова:
- Чего финтифантит!
- Зафокусил!
- С чертом дерется за грешников!..»
- Д. финтифанты - ‘лукавые увертки’.
Мандро обращается к карлику: «Что - насандалились? - зубил он» - Д.
насандалиться ‘напиться пьяным’; «Чуть не кланялся в пояс Мордан; и подумалось:
- Черт подери, - дограбастался все-таки он до квартиры» - Д. дограбаздаться
‘с трудом до чего добраться, долезть’.
Мандро разговаривает с Грибиковым: «Человек мой сидит же…
- Баклушничает», - Не шабалдашничай» - Д. ‘шататься, бить шабалу,
баклушить, шляться праздно’.
Просторечные слова и диалектизмы входят в самохарактеристики персонажей: «…
На что инвалид (глаза - ланьи, а с пуд - кулаковина): - Чертову куклу,
Распутина, мы - улалакаем!..» - Д. кур. ‘убить’; «Нагорстаем мы жизнь»
-
Д. горстать ‘забирать или загребать горстями’.
Информативное повествование также включает просторечные и диалектные слова.
Часть диалектных слов не похожа на литературные. При изображении человека: «И
за карлу проценты стрижет, - довахлял кто-то» - Д. довахлять ‘свахлять
до конца, докончить кое-как’; «… еглил он под пристальным взглядом двух
тысяч пар диких, расправленных и протаращенных глаз» - Д. еглить тул.
‘ботаться, метаться от боли, нетерпенья’; «… егарнули больно о дверь»
- Д. егарнуть тул. ‘стукнуть, ударить, выстрелить’; «Залынял:
с табачишкой в кармане…» - Д. залынивать, залынять ‘начинать, начать
лынять, отлынивать, отделываться от чего’; «… мартышничали лихо ерзающие
сквозь толпу голодранцы» - Д. мартышничать ‘промышлять мошенническим
занятием мартышки’; «Что эта «элда»? - мизюрилась Наденька» - Д. мизюрить
влгд. ‘щуриться, присматриваться щурясь <...>’; «Он, в испуге летая туда
и сюда, - ну тетенькать, подкидывать пупсика, строить из пальцев «козу»
- Д. тетенькать ‘баловать ребенка; ласкать, качать, тешить его’; «… мадам
Вулеву томошилась по комнатам только для вида» - Д. ‘мястись, метаться,
суетиться, толпиться’.
В информативное повествование включаются глаголы, обладающие прозрачной внутренней
формой: бойчить: «… смотрела она беззадорно и кисло на юношу с высмехом
<…>, бойчившего взглядом», «пируэтцем бойчил Никанор; и
бахромышем, точно репейником, перецеплялся он» - Д. ‘поступать бойко, решительно,
смело, резко’; «Став, забыстрела невидным движеньем» - Д. быстрить
‘расти быстротою, усиливаться скоростью’; «владил массивную запонку»
- Д. владить ‘вделывать, пригонять и вставлять, прилаживая вкладывать’;
«ворошился людьми переулок» - Д. ворошиться ‘шевелиться, ворочаться,
двигаться, колебаться, копошиться’; «Ледащий художник с Лизашей приятничать
стал, полагая усилия к ней присестриться…» - Д. приятничать ‘заискивать,
угодничать, кокетничать’, присестриться ‘природниться, зваться сестрой’;
«Не любила она сердобольничать» - Д. ‘заботиться о чужом, где не просят,
упуская свое’; «смирнела в тенях» - Д. ‘становиться смирным’; «… старался
степениться» - Д. ‘начать остепеняться, стать вести порядочную, степенную
жизнь’; «Стали свободничать в доме его» - Д. свободничать ‘обходиться
слишком вольно, или навязывать себя кому в приятели, за панибрата’; «Полно вам
томничать» - Д. томничать ‘прикидываться томным, нежным’; «Юродит
словами с болезненным, строгим лицом» - Д. юродить ‘делать юродивым’.
Глаголы в тексте Белого несколько видоизменяют глаголы словаря. У Даля возвратный
глагол борзиться - ‘спешить, торопить, поспешать’, у Белого - борзить:
«Тителев неоткровенно борзил перебегами глазок с очков Никанора Иваныча на безответицу…».
У Даля глагол боярить - ‘принимать на себя вид барина, желать казаться
им’, у Белого - возвратный глагол бояриться: «- Чего вы, товарищ, вражбите,
- боярился позой своей Псевдоподнев, - с миром?»; «- А то, - кропотались
беспомощно пальцы, - что мне ночевать-то и негде» - Д. кропотать, кроптать,
кропотаться ‘хлопотать, заботиться, суетиться, возиться; ворчать, брюзжать,
сердиться, браниться’.
При изображении внешнего мира также используются диалектные слова: «фикал
болотный кулик» - Д. фикать пск. ‘свистать пташкой’; «Там около свалки
двушерстая психа, подфиливши хвост, улезала в репье - с желтой костью;
и пес позавидовал издали ей - Мухин сын» - Д. подфилить хвост кур. ‘поджать,
подтянуть’; «Скупо мизикало утро» - Д. мизикать орнб. ‘издавать
слабый свет, мерцать’.
Явно выражено пристрастие Белого к глаголам со значением звучания и речи:
«В харчевне алашили» - Д. алашить ‘шуметь, спорить толпою, горланить,
тревожить других, ералашить’; «Болбошил по-аглицки: в гул голосов» -
Д. болботать зап. ‘бормотать’; «Разбарабошилась улица: в крик, в раздергаи»
- Д. барабошить нвг. ‘невнятно говорить, бормотать’; пск. ‘говорить вздор,
пустяки’; «И гракал, и гавкал руками махающий брат, Никанор» - Д. гракать
‘каркать, кричать вороной’; «Что-то мумлил» - Д. мумлить ‘говорить
вяло или нечисто, шамкать, как беззубый’; «Дом тараканил и гамил сплошной
беднотой», «… гаганила Дарьюшка» - Д. вят. ‘гоготать, хохотать во все
горло’; гиркотать - Д. ‘гоготать, хохотать’; «… ночная, замызганная,
голготавшая чайная» - Д. голготать прм. ‘о кликушах, заливаться
диким воплем, гоготать, горготать’; «уличный угол, где булочный козлоголосит
хвостище» - Д. козлоголосить ‘рознить, петь нескладно, тонким, сиплым
голосом’; «кекал Грибиков» - Д. влд. ‘икать’; кекнуть влд. ‘икнуть,
невольно вскрикнуть’; «Екотал нехорошим, почти оскорбительным смехом»
- Д. екотать кур. или еготать - ‘реготать, хохотать; кричать,
орать’.
При изображении внешнего мира: «блекотала листва» - Д. блекотать
юж. и запд. ‘блеять, бекать, кричать козой или овцой’ || твр. ‘пустословить,
пустобаить, говорить вздор’, «Стол дубовато столовой доскою бубнил» -
Д. бубнить кур. ‘болтать без умолку и толку, барабанить’; тул. ‘разглашать
вести’, кстр. ‘говорить, беседовать’, пск. ‘грызть голову, брюзжать’; «Только
юбка с щурцой, шерошит; да пролетка шурукает…» - Д. шурукать
твр. ‘шушукать, шептаться с кем’; шерошить ‘шелестеть, издавая при трении
сухой шорох’, шерошить ‘делать шершавым, шерохим; ерошить, клочить’.
Некоторые глаголы звучания повторяются и обладают разной сочетаемостью. Это
прежде всего глагол дроботать - Д. дроботить кур., дроботать
пск. ‘говорить скороговоркою, тарантить’, дроботень, дроботуха ‘таранта,
скороговорка’; дроботун, дроботунья, дроботуха кур. ‘таранта, скороговорка,
частобай’. Один из лейтмотивов романа - «дроботала пролетка»: «дроботала
пролетка под грохотом», «А дни подсыхали; и радостно так дроботали пролетки»
и т.п. Кроме того, глагол сочетается и с другими существительными, передавая
поведение персонажей и состояние мира: «Дроботала, как щепкое дерево,
кучка больших лопухов», «дроботнул «Ундервуд», «Задроботал офицер»,
«Сослепецкий, пальто растопырив, из брюк вынимал кошелек, сапогом выдробатывая:
- Черт, как холодно!»; «… пальцы, дрожа, выдробатывают дробь ударов:
дырр-дырр; да».
Повторяется глагол тарарыкать и однокоренные: «Дверь тарарыкнула»,
«Поле - затарарыкало, плюнув свинцом: пулеметы», «Там машина, как тяпнет
<…> затарарыкало рывами…», «Все, бывало, сидит; тарарыкает
громко диванной пружиною, прилокотнувшись к столу»; «с чемоданчиком притарарыкал;
и - сел к ним на харч» - Д. тарара (-ы) ‘пустая болтовня’; тарарыкать
нвг., твр. ‘пустословить, пустобаять, говорить вздор, болтать пустяки; беседовать
и шутить’.
С глаголом тарарыкать соотнесены глаголы тараракать, тартаракать,
тартарыкнуть, которых нет в словаре: «тартарыкнув по скользким ступенькам»,
«утром пролеточка затараракавши, встала в воротах», «булыжники лобиками
выкругляются четче - с пролеткою тартаракают».
Часть глаголов имеет метафорический характер: «Оставьте меня: не лисите»
- Д. лисить ‘хитро льстить’; «Какая-то дамочка, застрекозила своей
красноперою шляпой с вуалькою» - Д. стрекозить или стрекозничать
‘соваться, носиться туда и сюда стрекозою; егозить, юлить, ветреничать’; «Выкрупил
первый снежишко» - Д. выкрупить ‘отделать мелко и чисто, зерно к зерну,
как крупу’.
В романе отражаются и фразеологизмы, содержащиеся в словаре: «Карлик праздновал
труса» (у Даля, однако, праздновал трусу), «И - думалось: колокола
отливает Егор Гнидоедов, сосед» - Д. ‘обо всех несбыточных, выдуманных новостях’;
«Я ведь лынды оставил» - Д. лынды кур. ‘праздность, праздношатательство’.
Фразеологизмы Андроны едут тул. ‘говорится, коли кто некстати важничает
и дуется’, турусы ‘пустая болтовня, вздорное вранье, пустословие, лясы,
балясы’, нести турусы на колесах ‘молоть чепуху, чушь’ лежат в основе
развернутой метафоры: «Странно то, что - запомнилось: странно и то, что - навязчиво
после, уже в голове обросло этой чушью, турусами многоколесными: в мыслях
поехали всякие там на телегах - на шинах, автобусах, автомобилях - Андроны,
Евлампии, Яковы (или - как их?), те, которые едут с Андроном, когда выезжает
Андрон на телеге своей: в голове утомленной! Как будто нарочно кто в уши вздул
чуши».
Из словаря почерпнуты метафорические образования: «с губой грибоватой»
- Д. ‘похожий на гриб’, «в клобуковатой, барашковой шапке» - Д. ‘на клобук
похожий’; «мотылястая барышня» - Д. ‘на мотыль, коромысло похожий’; «стеклянистая
даль» - Д. ‘на стекло похожий, прозрачный’.
Из словаря Даля взяты отдельные словосочетания.
Это прежде всего атрибутивные сочетания: бабьево тряпье, баристый барин,
безалтынный голыш, магазейная крыса (‘инвалидный солдат’), бережистая
речка (‘высокоберегая, крутоберегая’), забытущее зелье (‘отымающее
память прошлого’), моросный день (‘когда моросит’), потовая копейка
(‘заработанная, трудовая’), приклепистый гвоздь, разбеглый народ, раскрутчивый
шелк, свисловатые брови (Д. «У него свислые брови, свисловатые щеки»
- ‘вялые, отвислые’), срослые брови (или ‘сросшиеся, сходящие над переносьем’),
труперхлое дерево (‘трухлявое, дряблое, загнившее’), стреляная дичь
(‘не ловленная, битая из ружья’), кислота купоросная (‘серная’), дикий
камень - Д. ‘дикарь, гранит и другие сходные с ним породы’; «Бита мастистая
карта» - Д. мастистые карты ‘у игрока, сильные мастями’; «Чуткий
пес за юлящею мышкою носом юлит» - Д. чуткая собака - ‘что хорошо
стережет’; «виднелась вдали редкосевная рожь» - Д. редкосевная рожь
‘кустовая, многоплодная, которой сеют не более 2-3 мер на десятину’; «…топлый
товар, деревянное масло, смешавшися с синькой, лилось в тротуары» - Д. топлый
товар ‘затонувший, пролежавший в воде, мокрый’; «Падалищная ворона
- кричала» - Д. падалищные враны; «… под видом консервов заваливает астраханскими
перцами он интендантство…» - Д. астраханский - перец - ‘струковатый,
стручковый, турецкий, красный’; «Явственно кто-то, как щепкое дерево,
задроботал - очень тоненьким, чтеческим голосом» - Д. щепкое дерево ‘колкое,
невязкое’; «Он серую брюку с полоской блошиного цвета коленкою левою
выуглил…» - Д. платье блошиного цвета; ср. «в доме колера «пюс» проживает»;
«светлоносный туман, светлоносное выше сияние - среди течи людской многорылой»
- Д. многорылое чудовище; «Вынимал чубучок свой черешневый»
- Д. черешневый чубук; «в рябенькой кофте с узориком травчатым»
- Д. травчатый узор; «Хмарило: жар - размарной» - Д. размарная,
размаристая жара ‘удушливо знойная, гнетучая’; «Толстозадый, надувшийся
кучер <…> резал поток людяной белогривым, фарфоровым рысаком…»
- Д. лошадь фарфоровой масти, фарфоровая лошадь - ‘вся рябая, по беловатой
шерсти, чубарая, порода с китайской границы’.
Слово цвет и у Даля, и у А. Белого сочетается с прилагательными кирпичный,
кофейный, шпинатный, табачный («табачно-кофейного цвета штаны»),
песочный, карминный, дикий. «Пальто - цвет сигар» - Д. сигаровый,
табачный цвет. Сочетание красный товар («Баба слюну распустила над
красным товаром») имеет соответствие в словаре: красный товар
‘аршинный, панской’. В другом случае красный осмысливается как цветовое
прилагательное: «… у палаток, палаточек с красным, лимонным, оранжево-синим
и черным суконным, батистовым, ситцевым, полосатым плетеным товаром всех форм,
манер, способов, воображений…».
В словаре В.И. Даля широко представлены сложные прилагательные. Часть таких
прилагательных использована А. Белым: «был куролапый какой-то, с черватым
лицом» - Д. куролапый ‘коротконогий’; «плоскогрудая, широкобровая
девочка»; «Лизаша лишь дугами широкобрового лобика дергалась», у Даля - широкобровый Зевес; «с узкотазою дочкой», ср. у Даля: узкотазое
строение женщины; «гологоловая красная морда»; «… кривобедрой
казалась она <…> кривоскулой казалась она»; «скороногий
прошел архалук»; «сивобородый мужик» - Д. ‘седобородый, седоусый’; «гнулся
куст белоусый» - Д. ‘у кого или чего белые, светлые, седые усы. Белоус
- растение’. В состав атрибутивных сочетаний, взятых из словаря, входят и другие
сложные прилагательные: мокросизый туманец, толстодеревый лесище, верхоширокая
шляпа, мокрорукая прачка, широковоротый сюртук, тупоуглые домики; «гулькали
сивоголовые голуби» - Д. сивоголовый голубок; «тут же зевака такой
суеглазый стоял» - Д. суеглазые зеваки, суеглазить ‘попусту зевать
на суетное, на вздорное’.
Некоторые из таких сочетаний содержатся в речи персонажей: «Вот тебе елесят,
а ты - веришь, распопа; а все оттого, что - распойный народ» - Д. распойный
народ от распаивать, распоить ведро вина ‘дать распить’.
«Сверху грозил им рукой: - Трень-брень, - малодошлый работник, а -
тоже вот» - Д. малодошлый работник ‘неискусный’; «Пепиков как-то разгулисто
свистнул: - Эх ты, - раздудынги развел: подновинский ты шут!», у Даля:
шут полосатый, шут выворотной, гороховый, подновинский.
«- Лишь толокно вы бобовое - ну-те - разводите: я ж говорю!» - Д. бобовье
толокно ‘поджаренные и перемолотые бобы’.
Даже обычные сочетания имеют соответствия в словаре: сосновая, еловая шишка
- ‘семенник, плод с семенем’. «Сосновые шишки, - не шишки: сушишки. <…>
А еловые шишки - лиловые шишки». В «Москве» несколько раз повторяется
фраза «… над многоверхой Москвой неслись тучи». Многоверхая Москва
- сочетание из словаря Даля.
Из словаря берутся и словосочетания других типов: «стужайла пришел»;
«Кто-то бессмысленно молотом камень кувалдил» - Д. кувалдить камень
‘бить на щебень’; «лед ноздреватил» - Д. лед ноздреватеет ‘рыхлеет’;
«раструживая свою руку» - Д. раструдить больную руку ‘натрудить,
разбередить’; «Сослепецкий неистовствовал: Вы хотите дичину напырить на вертел?
Не стоит… <…> Ровоам Абрагам - здесь, в Москве, в таком именно смысле
хлопочет; но только: - он - за Домардэна; он хочет напырить на вертел профессора
вместе с Цецеркой-Пукиеркой» - Д. напырить птицу на вертел ‘наткнуть’;
«кувалда … с подолом подхлюпанным» - Д. подхлё(ю)пать подол кур.
‘затаскать его в грязи’; «взял со стола он нагарную свечку» - Д. свеча
нагорела; «В Ликуй-Табачихе бил колокол - густо, с завоями» - Д.
колокол с завоем - ‘с протяжным гулом’, «Коновал: жеребцов переклал»
- Д. «Этот коновал много жеребцов переклал на веку своем» - ‘выножил’.
У Даля есть выражение соболь в кошках, с хвостами; у А. Белого: «с плеч
- соболя, в кошках, с хвостиками». В соотнесенных сочетаниях использованы
разные части речи. У Белого: шапка-рысинка, у Даля: «У чухонцев рысьи
шапки». Сравнение из словаря Даля глуп, как пуп входит у Белого в
ряд сравнений: «глуп, как пуп, как надолба, как пробка, как почка».
Часть атрибутивных сочетаний Белого своеобразно соотнесена с сочетаниями словаря
- у них совпадает прилагательное и не совпадают существительные: «абрикосовое
платье» - Д. абрикосовый цвет; «с глазами гвоздистыми» - Д. старая,
гвоздистая бочка; «походкой урывистой все-то бродил» - Д. урывистая
вода, ветер - от урывать; «смоклая крыша» - Д. смоклое
сено; «раскосый, расплекий профессор» - Д. расплекая лошадь ‘расплека,
сплеченая, прихрамывающая на переднюю ногу, от болезни в лопатке’; «переборчивый
взгляд» - Д. переборчивый покупатель; «распукленькие тома» - Д.
распукаться, зап. ‘о древесн. почках: развертываться, лопаться, раскрываться’;
«перебитной человечек» - Д. перебитной молот; «вигоневый
плед» - Д. платок; «кивало из глаз переглядное слово ему» - Д. переглядная,
переглядочная, немая беседа; «раздробчивый смех» - Д. раздробчивый
камень ‘крохкий, крушной, который легко разбивается’; «свинцоватая серь»
- Д. свинцоватое серебро, несколько свинцу в себе содержащее; «ногтистая
рука» - Д. ногтистый человек; «арфичные звуки» - Д. арфичные
ноты; «струнчатый голос» - Д. струнчатые гусли; «цапкие
лапки» - Д. цапкий хорь ‘хваткий, цепкий, крепко хватающий когтями’;
«бобровый цвет» - Д. бобровый воротник; «изгибистая шея»
- Д. изгибистый вяз; «вонький, разлогий, кривой переулок» - Д.
разлогий, разложистый ‘развалистый, откосый в глубину, широкий устьем:
разлогая яма, овраг, с пологими, отлогими боками’; «в завалистой
позе» - Д. завалистое место; «запахи промзглой капусты» - Д. промзглый
‘прокислый и прогорклый, задхлый, загнивший, испорченный. Промзглое масло,
пиво, рыба, редька’; «куртка кургузая» - Д. кургузый фрак; «развислый
дымок папиросы» - Д. развислый куст; «вылинявшие глаза» - Д. вылинялый
воротник. Вылинявшие перья, выпавшие; «маргаритовый галстук» -
Д. маргаритовый цвет (‘ярко пунсовый’); «медоносного цвета» -
Д. медоносное растенье, пчела, шмель; «но Митя Коробкин… стоял мокролобый»
- Д. мокролобый работник; «полуталый лед, земля» - Д. полуталый
снежок.
Прилагательные, обозначающие масти лошадей, у А. Белого характеризуют людей:
«шли там караковые, иль - подвласые, сивые, пегие, бурочалые люди.
А недалеко от них стоял Грибиков, весь сивочалый такой». - Д. лошадь бурочалая,
чалый - ‘серый с примесью другой шерсти’, подвласая, подвласовая лошадь
- ‘вороная, с бурыми подпалинами; караковая’; «Переулкин пошел, весь саврасый,
кося светлым глазом»; внешний мир: «Зори - булаными стали» - Д. «буланая
и саврасая масти свойственны дикой лошади».
Сложные прилагательные также включаются в сочетания, отличные от сочетаний
словаря. В словаре содержатся сочетания краснокрылый гусь, краснолапый гусь
- у А. Белого: краснокрылая тальма и краснолапое дерево. Эпитет
чернолапый, который в словаре входит в сочетание чернолапый гусь,
у А. Белого включен в сочетание чернолапое кресло. У Даля - черноногая
чувашка, у А. Белого - черноногий подсвечник; у Даля - черношерстые
овцы, у Белого - черношерстая материя. У Даля эпитет светоносный
характеризует ангела, облако, учение, истину, у А. Белого - материю: «Как светоносна:
материя!».
Другие сложные прилагательные: «Прыснули светом двудувные ноздри авто»
- Д. двое(дву)дувный мех; «душепарные запахи» - Д. душепарный
напиток; «прямолобое упорство» - Д. прямолобая голова; «крупнодырые
ноздри» - Д. крупнодырое решето; «мохнорылое лицо» («мохнорылым
лицом в Анну Павловну ткнулся») - Д. мохнорылая собака; «мелкоструйные
кудри» - Д. мелкоструйная объярь ‘в мелких струйках’; «широколапые
листья» - Д. широколапый медведь; «стол чернолапый» - Д. чернолапый
гусь; «чернобрюхий такой, чернокрылый» - Д. чернобрюхая
лиса, чернокрылый павлин; «белобокий дом» - Д. белобокая
корова; «Злой щетиной штыков лихошерстый простор опоясался» - Д. лихошерстый
пес, злой, кусливый; «красноперая шляпа» - Д. красноперый ‘о птице
и о рыбе, с красным пером, перьями’; «мокроносый ушан» - Д. мокроносый
пьяница; «мохноногий мужик» - Д. мохноногий голубь; «солнотечные
синие тени резки» - Д. солнотечный путь; «маловетвистое дерево»
- Д. ‘случайно маловетвенное дерево, хотя оно и не маловетвистой породы’; «с
таким медноцветным лицом» - .Д. медноцветный ‘красный, как медь’;
«Замучили неголюбивые помыслы» - Д. неголюбивый ‘любящий покой,
все удобства и услады’; «толстопятый толстяк», «судьба толстопятая»,
«стопа толстопятая» - Д. толстопятые, дразнят тамбовских переселенцев;
«солнопечное время» - Д. солнопечный денек, знойный; «многоценные
вещи» - Д. многоценные картины; «плоскоголовый профессор» - Д.
плоскоголовые мексиканцы; «серопузая психа попалась под ноги»
- Д. серопузая лиса; «Поскользнулся: рассклизился широкошляпный подъяблочник
под башмаком» - Д. широкошляпный гриб, гвоздь. Слова подъяблочник
в словаре нет, но есть подъяблонная тень, подъяблочная поспа ‘из-под
яблок’.
Прилагательное желтожирый входит сначала в сочетание желтожирая
дама, а затем в сочетание, полностью совпадающее с сочетанием Даля: «желтожирую
стерлядь им подали». В словаре прилагательное прямолетный сочетается
с двумя существительными, стрела и птица. В романе с прилагательным
сочетаются оба существительных, хотя в разных конструкциях: «по проясню мчится
стрелой прямолетная птица в вольготные воздухи». Кроме того, прилагательное
сочетается с существительным слово: «ни одного прямолетного слова».
Дикий - название цвета - ‘сероватый, серый, пепельный’: «Узорики - в
клетку: зеленое, красное <…> Поле - дикое»; «Здесь дерево дикого
цвета»; «сукно - сизо-серое: кресла, стола; на нем дикие, пятнами, папки;
такого же дикого, сизого цвета процветы обой…»; «дико-сизые стены,
дикое кресло».
«В муругой визитке», «муругие стены», в стихах «муругий
мухомор» - Д. муругий ‘о шерсти коров, собак: волнистый, мрамористый,
рыжебурый с черною волною; желтоватый с темнобурою волной, темнопестрый, в волнистых
полосах и пятнах’.
«Ей казалося: не из-под крыши спускается он, а из вогнутой бездны»,
«Вогнутые бесконечности», «Вогнутая глубина кособоко опустилась
над крышами, синяя вся - издрожалась она самоцветными звездами: звезды ходили,
распятясь лучами» - Д. вогнутые стекла, зеркала.
Некоторые отрезки текста варьируют определения слов в словаре Даля. При характеристике
Киерко в «Москве» использованы глаголы «сверчит, свиристит и цурюкает», отчасти
повторяющие, отчасти близкие к характеристике сверчка - ‘... насекомое Gryllus,
которое сверчит, свиристит, цирюкает, потирая жесткие накрыльники свои о зубчатые
ножки’. Отрезок «Над перевальчатой местностью шел переклик расстояний» имеет
прямое соответствие в словаре: перевальчатая местность ‘волнистая, увалистая’;
и варьирует одно из определений словаря: переклик - ‘расстоянье, на какое
слышен голос’.
Источником словосочетания может быть слово и его пояснение или часть его пояснения.
Сочетание Белого «заблесты лунного света» возникло в результате объединения
заглавного слова словаря заблесты, заблестки и части его объяснения:
‘блеск солнечного или лунного света на воде или на волнах’. Сочетание «хитронырый
пролаз» - результат объединения заглавного слова хитроныра и объяснения
‘пролаз’. Сочетанию «звездочка, ясочка, теплилась, точно в зыбели младенец»
в словаре соответствует яска, ясочка юж. ‘звезда, звездочка’. Другому
сочетанию «И на заре уже слабая звездочка, зирочка: искрилась тихо» соответствует
зирка, зирочка юж. и зап. ‘звездочка на небе’. В словаре свистун
- ‘кулик’, у А. Белого - «свистун, полевой куличок, подавал тихий голос
откуда-то издали». Выражению А. Белого «пепельница черной яшмы (лидейского
камня)» у Даля соответствует сочетание лидийский камень и его объяснение:
‘пробирный камень, оселок, черная яшма’.
Вот еще несколько словосочетаний, которые образовались из заглавного слова
и части объяснения его значения: «… в карачае, в тулупчике черной овчины»
- Д. карачай ‘черная, долгошерстая и мягкая овчина…’; «… надвинув на
лоб малахай, разушастую шапку» - Д. малахай ‘большая, ушастая
(или с лопастями) шапка на меху’; «Этот лопух называют еще «чумный корень»…»
- Д. лапуха ‘царь-трава, подбел, чумный корень’; «Здесь он собирал сардониксы
с прослойками (или - «глазком», иль - «кольцом»)» - Д. сардоникс ‘сердоликовый
оникс, халцедон с прослойкой сердолика, с кольцами, глазком’; «Оправивши дымчато-голубоватые
волосы с просизью» - Д. просизь ‘сизоватый цвет, дымчато-голубоватый’;
«… глазки же - с искрами: перебегунчики…» - Д. перебегунчики ‘искры,
перебегающие по углю сожженной бумаги или тряпья’; «болдовню, ручной
молоток захватил со стола» - Д. балодка сиб. ‘небольшой молот, кузнечн.
одноручный молоток’, балдовня, твр. балда ‘в знач. больш. деревянной
колотушки’.
Те пояснения, которые сопровождают слово в словаре Даля, становятся в романе
А. Белого основой сравнения. Глаголы вавакать и воркотать употребляются
самостоятельно: «двестиголовное горло вавакало», «воркотал барабан».
В другой ситуации уточнение, следующее за глаголом вавакать - ‘кричать
вава, т.е. перепелом, по-перепелиному’, отражается в сравнении «И вавакнул
от боли, как перепел». Уточнение к глаголу воркотать - ‘о голубях: бормотать,
издавать свойственный этой птице голос; || нежничать, говорить вкрадчиво, льстиво,
нежно’ - также входит в сравнение: «Заворкотала, как горлинка, Надя».
Глагол бзырить ‘о рогатом скоте: рыскать в знойное и оводное летнее время,
задрав хвост, и реветь; беситься, метаться...’ употребляется самостоятельно:
«В тот вечер забзырили издали; знал, что машина» - и в сочетаниях со
сравнением: «фаготовым голосом бзырил, как бык», «автомобиль, точно бык,
бзырил издали».
Разные слова из словаря ведут себя по-разному. Часть их имеет то же значение,
что и в словаре, часть переосмысливается. Слово переосмысливается в соответствии
с теми звуковыми ассоциациями, которые оно вызывает. У Даля мохнай нвг.
‘малахай шерстью наружу’, у Белого - ‘мох’: «Хлюпали ноги мохнаем»; макушечный
клочень у Белого - ‘клок волос на макушке’, у Даля клочень - ‘моль
вощинная, сотовая тля, в ульях; метелица; она поедает соты и истребляет пчел’;
глагол деребить: «деребя белый шарф ледяными и тонкими пальцами»
- у Белого значит ‘теребить’, а не ‘драть, дерябить, царапать’, как в словаре
Даля. Слово желдак ‘солдат, воин, латник, служилый’ употреблено вместо
слова желвак на основе звукового сходства: «с желдачком на носу».
Переосмысливая некоторые слова, А. Белый исходит из внутренней формы слова.
Семантические окказионализмы в разной степени удалены от общеупотребительных
слов. Смысловое наполнение некоторых слов близко к тому, которое дает словарь.
Слово злачности во фразе «пропучились злачности» скорее ‘злак’,
чем ‘принадлежность, состояние злачной местности’, как в словаре; у Даля снеговина
- ‘одна частичка, охлопочек, пушинка снега, как он падает’, у Белого - ‘снег’:
«… снеговиной покрыт тротуар», «Только на леднике, дерном крытом, на
целый аршин - снеговина, как белая митра, надета».
У Даля грушина ‘грушевое дерево’, у Белого ‘изображение груш на обоях’:
«пятнами стены, кирпичные, с кубовыми кувырками, с лиловатыми грушинами»,
у Даля сурик ‘свинцовая, красная окись, идущая на краску’, у Белого:
«сурики, листья - висят: в сини сиверкие», где сурики, видимо,
обозначают цвет - ‘красные листья’. У Даля тепелок пск. ‘теплое время
дня, когда обогреет’, у Белого - ‘теплый ветер’, у Даля холодай, - ка
- сиб. ‘холодник женский, шугай’ или ‘зяблик, мерзляк, зябкий человек’, у Белого
- ‘холод’: «стужайла пришел, холодай холодаевич», «ледорогий сосулечник»
- ‘сосульки’, а не ‘каменный капельник, сталактиты’, как у Даля.
Смысл слова зависит от ближайшего контекста, в частности, новый смысл слова
проясняет рядом стоящий синоним: «… посмотрели вплотную, вгустую они
друг на друга» - Д. вгустую ‘нежидко, круто, вкруть, вкрутую, обильно;
о яйцах: не всмятку’.
В основном переосмысливаются нелитературные слова. Переосмысление литературных
слов - большая редкость. В строках «Бородой подмахнул на хрусталь голубых леденцов,
от которых… - глаза закрывайте» леденцы имеют значение ‘льдинки’.
Семантические окказионализмы этим не исчерпываются. В романе «Москва» переосмысливаются
и слова вертопрашить, николить, колоколить, давильня, звенец, кованец, парильня,
рукотер, стояло и т.п.
Расположение слов в словаре повлияло и на структуру текста в романе А. Белого.
В нем отразился характерный для словаря гнездовой способ расположения слов.
Однокоренные слова разного характера - литературные слова, нелитературные слова
из словаря Даля, слова, переосмысленные А. Белым, и его новообразования образуют
в романе разные комбинации. Однокоренные слова включены в строку, в абзац, в
соседние абзацы или рассредоточены по тексту.
Из словаря берется фрагмент словообразовательного гнезда. Предложение «маленький
ростом Анучин с лицом лисовато-простецким, с лисичьими глазками»
содержит два слова из словаря. Однокоренные слова проходят через соседние абзацы:
«… подошел - прошепнул, озираясь испуганно, ей предложение гнусное: волк;
мы по жизни проходим волками, и жизнь есть волковня (пора бы,
пора ее - к черту!). Взглянул - волчонком: бежал без оглядки» - Д. волковня
‘волчья яма’.
Слово, переосмысленное Белым, также включается в ряд соотнесенных слов. Например,
слово лысь, которое в словаре Даля значит ‘мелкий морской зверь или тюлень
вообще’, а в романе Белого - ‘голое место’, соотнесено со словами лысый,
лысина, лысищи, лысастый, лысить и приставочными образованиями: пролысь,
пролысый; излыселый.
Словообразовательные гнезда в романе отличаются и от гнезд литературного языка,
и от гнезд в словаре Даля.
Зависимость языка романа «Москва» от словаря имеет и не такой явный характер.
Со словарем Даля связано словотворчество А. Белого. Часть новообразований А.
Белого образуется от общеупотребительных слов: зуб - зубить, прозубить
(«прозубил Мандро»), двузубье; капелька - «дождичек быстро откапелькал»
и т.п. Отправной точкой для образования новых слов может стать и слово из словаря
Даля. Даль объясняет слово косохлест так: косохлест - ‘подстега,
косой дождь, который хлещет в окна, в двери, под навесы’. В «Москве» слово косохлест
включено в несколько синонимических сочетаний, в которые входят не только существительные,
но и глагол, которого нет в словаре: «косохлесты дождя», «косохлест
замочил подоконники», «взахлест косохлестить тяжелою градиной», «косохлестило
над забурьянившим двориком».
От диалектного вертепижины ‘водороины во множестве, овражистые извилины:
сувои, сугробы, раскаты по зимней дороге’ образовано существительное «стал вертепижником»
и прилагательное: «Берег же был вертепижистый; здесь коловертными быстрями,
заклокотушив, неслось протеченье…». Глагол крукать: «И крукает
воздух сухой; воронье улетает над сиплой осиной сквозь синюю просинь: неясною
чернью - в неясные черни» - производное от крук ‘ворон, каркун, крятун’.
Наиболее последовательно от прилагательных из словаря образуются наречия.
В тексте присутствует и прилагательное, и наречие. При этом прилагательное есть
в словаре Даля, а наречия нет: «зрел уж разрывчатый лист. И - стучало
разрывчато сердце», «Пустила дымок перевивчатый, легкий», «дым
облетающий и перевивчато легкий», «беспроким галопом», «В кабинете профессор
беспроко нагрудил предметы: устраивал грохи - на полке, под полками»
- Д. беспрокий ‘в ком, в чем нет проку, негодный, беспутный, неспособный’.
От прилагательного из словаря звероватый Белым образовано наречие зверовато:
«А он, зверовато нацелясь очками, стоял и бранился». От прилагательного
разгулистый (у Даля - разгулистая волна) - наречие разгулисто:
«Пепиков как-то разгулисто свистнул». Наречие беззадорно: «смотрела
она беззадорно и кисло» опирается на прилагательное из словаря - беззадорный
‘незадорный, несварливый, незадирающий’. Наречие шажисто: «шажисто
шарчил из сугроба» связано с прилагательным: шагистая и твр. шажистая
лошадь - ‘с крупным шагом, с ходою’. Наречие прекнижисто: «Задопятов…
прекнижисто выглядел» связано со словом Д. книжистый ‘богатый,
обильный книгами’; «…жалась закисчиво по уголочкам» - Д. закисчивый
‘скоро закисающий’; «икливенько задребезжал голосок» - Д. икливый;
«Дрогливо оглядываться» - Д. дрогливый ‘пугливый, робкий, легко
вздрагивающий при внезапности’; «Никита Васильевич, - дурковато загукал»
- Д. дурковатый; «на Задопятова как-то дрязгливо глядели» - Д.
дрязгливый ‘сварливый, придирчивый, вздорный сплетник’; «И вот вислоухо
просунулся Митя большой головой в переднюю» - Д. виcлоухий; «И - губы
подставила: безароматно» - Д. безароматный; «Старым таким двоерогом,
в ветшаном халате, высовывается бочковато и грохотко он…» - Д. бочковатый
‘у кого или чего выпуклые, выдавшиеся бока’, «быстро, ступисто шагнул
на подъезд; бахнул дверью передней тетеричкой: в дверь кабинетика» - Д. ступистый
конь ‘ходкий, шагистый, с переступью’.
По аналогии со сложными прилагательными из словаря Даля - желтобокий, желтоголовый,
желтогрудый, желтоглазый, желтобрюхий - образованы прилагательные в сочетаниях
желтоухая лошадь, желтоногий козел, желтолапый петух, метафора
желтокудрый дымочек. Эпитет желтобрюхий входит в сочетание желтобрюхий
мешок.
По аналогии со сложными словами из словаря образованы и сочетания черноухая
сплетня, с пухлым лицом черномохим, широкоусый простец, толстолобые
стены, краснобокие фрукты, лиловобокое облако, желтокрылая
шаль и т.п.
Сложные прилагательные включают в себя как одну из частей слово из словаря:
станистый - ‘рослый и хорошего складу’: «… изогнув перед мадемуазель
тонкостанистый корпус»; «От обой, прихотливых, лиловолистистых»
- Д. листистый ‘широкий в средине, продолговатый и островатый к концам’,
«зеленобутыльный сумрак» - Д. бутыльный ‘относящийся к сосуду
того или другого рода’. Прилагательное горьколобый создано по образцу
горькоголовый ‘горемычный, горепьяный’.
Слова образуются и от других нелитературных слов: «Отсвета мертвельного
сизостылая синь» - Д. мертвель ‘умерший человек, покойник’; умертвительный
- от умертвитель; «нестроица пяток» - от нестрой; мужлачества
- от мужлачий и мужланиться ‘мужиковато обращаться’; «старуховатости
лица» - от старуховатый ‘похожий на старуху’; «Рвалась паутина над злой
моркотой переулочной» - от моркотать или мормотать пск.,
твр. ‘бормотать’; «вертелся соблестьем дымок папиросочки» - от Д. соблистать
‘блистать заодно или взапуски’; перегусты - от перегустить, перегустеть;
«густоросль мягких, каштановых прядей» - от густорослый (Д.),
«Незадачником был брат, Иван!» - от незадачный (Д.), «смемелить»
- от мемель, мемеля ряз., тмб. ‘чепуха, дребедень, вздор, чушь, пустяки’
(Д.).
Словарь - не только источник определенных слов, но и источник словообразовательных
моделей. По аналогии со словами из словаря образованы и безаффиксные отглагольные
существительные, приставочные отглагольные существительные с нулевым суффиксом
типа прошарк, пропор, проторч и т.п.
Кроме того, А. Белый меняет словообразовательный облик некоторых слов. А.
Белый меняет суффиксы в некоторых словах из словаря: кадка-дождевка -
Д. кадка-дождейка; подколесина: «И смешoчек извозчичьей подколесины
бросился в грохоты злой мостовой» - Д. подколесица ‘колесная колея, накат,
нарез’, икрастая нога - у Д. икристый ‘человек с толстыми икрами’;
меняет род существительных: «примази цивилизации» - у Д. примаз.
В словаре содержится глагол вздедерючить, вздедетюшить (что) - ряз.
‘встюшить, поднять наверх, на высоту; вздергивать, вздымать || - кого, высечь’.
Белый отбрасывает приставку: «Вот однажды, заправивши лампу, гибел над бумагой,
махры дедерюча». Глагол стелеляшить арх. ‘стащить, стянуть, украсть’
превращается в телелюшить: «Так сын, говоришь, у него телелюшит».
Граница между далевскими словами и словами А. Белого очень зыбка.
Связь романа «Москва» со словарем имеет и еще одну форму выражения: Белый
опирается на расположение слов в алфавитном порядке. Звуковая сторона словосочетаний
или небольших отрезков текста обусловлена соседством слов в словаре: «смык смышлеватых
бровей», «перегорклого ротика перегорелое горе бросалось», «щеголеватый, с щеглячьим,
щепливеньким личиком юноша». Кроме того, в некоторых фрагментах текста сконцентрированы
слова, начинающиеся с определенного звука (а, н, м, п и т.п.), выбор
которого обусловлен идеями звукового символизма, изложенными в «Глоссолалии».
Словарь содержит большой иллюстративный материал. В основном это пословицы
и поговорки. Часть их использована Белым по преимуществу в речи персонажей.
Это специально оговаривается: «Льзя ли, нельзя ли, - пришли да и взяли,
- профукнул всем Киерко (он на дворе говорил поговорками)». Пословицы присутствуют
в тексте романа либо в точном, либо в несколько преобразованном виде.
Пословица в словаре и в романе может совпадать: «Висел над ним Грибиков,
дергаясь грызиной: - Чорта пусти себе в дом, - так не вышибешь его лбом»
- Д.:
Пусти черта в дом, не вышибешь его лбом; «верно, годы да горе лысят
человека» - Д.: Годы да горе л/ысит или лыс/ит человека. «И - мелькнуло:
свинья - найдет грязь!» - Д.: Свинья найдет грязь.
Белый изменяет в пословице порядок слов: «Добрит кашу масло!» - Д.:
Масло кашу добрит; «Тоже птица. Ломает Савелья с похмелья, - проржало»
- Д.: Савелья ломает с похмелья. Изменяется форма отдельных слов: « Дует
на блюдце: - Кого черт рогами под бок, - чашку донышком вверх, - не
пырял?» - Д.: Кого черт рогами под бока не пырял?; «А, собачевина,
«Canis domesticus», здравствуй; пословица есть: «любишь меня, полюби и собаку
мою…»- Д.: Когда меня любишь, и мою собачку люби; «Чует мушка,
где струп» - Д.: Чует муха, где струп. Пословица из речи Мандро: «…
он вызывающе бросил пословицей: - Льстец под словами, - змея под цветами»
несколько видоизменяет пословицу из словаря: Льстец под словами, змей под
цветами (змея - змей).
Слово или слова заменяются синонимами: «Мала птичка - остер коготок»
- Д.: Не велика птичка, да ноготок востер. Вишняков говорит Грибикову:
«Бог шлет вам деньжат, - ерзнет задом, - черт - дырку. И чешет
по воздуху чтеческим голосом: - В чертову дырку деньжата профукнете»
- Д.: Дал Бог денежку, а черт дырочку, и пошла Божья денежка в чертову дырочку.
«Так прямо с щетинистым рылом в пушные ряды не войдете» - Д.: Не идет
щетинистому рылу в пушной ряд.
А. Белый заменяет некоторые слова в пословице: «Пиликает всякий кулик про
болото свое» - Д.: Всяк кулик свое болото хвалит. «Из угла раздалось,
очевидно, по адресу деда Мордана: - Он, братец ты мой, по брадам - Авраам,
а по слову-то - хам!» - Д.: По бороде Авраам, а по делам Хам. «Рот
до ушей, хоть лягушку пришей» - Д.: Рот до ушей, хоть завязку пришей.
«Жена - не башмак ведь: наденешь - не скинешь» - Д.: Жена не сапог
(не лапоть), с ноги не скинешь. «Как ржа ест железо, Россию ест слух»
- Д.: Ржа железо ест, а печаль сердце.
А. Белый сокращает пословицу: «Время у вас отняла? - Квас не дорог: изюминка!»
- Д.: Не дорог квас, дорога изюминка в квасу; «рот-от - не огород:
не затворишь» - Д.: Рот не огород, не затворишь ворот. «Ужо вот покажет
тебе Милюков: воля - ваша; а наше, брат, - поле» - Д.: Ваша воля,
а наше поле: биться не хотим, а поле не отдадим.
Белый развертывает пословицу: «- Что же, битому псу только плеть покажи,
он скряхтит» - Д.: Битому псу только плеть покажи. «- Какой ферт:
деньги счетом, не чохом даются» - Д.: Деньги не чохом, а счетом.
Пословица делится на составные части: «и кричали в дверях: <…>
- Парочка!
- Боров да ярочка» - Д.: Парочка, баран да ярочка.
Некоторые выражения Белого напоминают пословицы и основываются на характерных
для них рифмах: «чем тише, тем лише» - Д.: живи тихо, да избывай лихо,
жил бы тихо, да от людей лихо; «вот нам было близко, да - склизко»
- Д.: вода близка, да гора склизка, хоть церковь и близко, да ходить склизко.
Пословица может быть источником слова или отрезка текста, хотя сама и отсутствует.
Фраза цветолюба портного Вишнякова «Какой дворик вонький, а - фролки цветут»
становится понятной при сопоставлении с пословицами, приведенными в словаре:
«Фролы - день Флора и Лавра 18 августа. Сей озимь от Преображенья до Фрола.
Коли до Фрола не отсеешься, фролы и родятся, цветы, цветочки,
один куколь. Кто сеет на Фрола, у того фролки и будут. После поры родятся фролки».
Источник слова дерганог: «Он пошел дерганогом» - пословица. У
Даля: «Кутейники, дерганоги: не нашли пути дороги - дразнят семинаристов».
Поговорки становятся составной частью повествования. Портрет Попакина: «Рожа
- ком; в кулаке - сорок фунтов; глаза - оловянные; нос - сто лет рос; брылы
- студень вари» содержит поговорки: Этот нос сто лет рос; брыли - хоть
студень вари.
И, наконец, роман содержит загадку: «- Вы скажите, что есть человек? - Человек?
- потрепал бородавочку Грибиков, - вот что он есть: - поглядел на свой палец,
- стоят тебе вилы; на вилах-то грабли; на граблях - ревун: на него сел -
сапун; под ним - два глядуна: на них - роща; а в роще-то, - карле кивнул
с подмиганцами, - свиньи копаются». Эта загадка приведена в словаре Даля
для иллюстрации слова глядун: «Стоят вилы, на вилах грабли, на граблях ревун,
на ревуне сапун, на сапуне глядун, на глядуне роща, а в роще свиньи роются?
человек».
Роман «Москва» имеет множество точек соприкосновения с «Толковым словарем
живого великорусского языка» В.И. Даля. Этот словарь можно считать одним из
источников романа. «Москва» - не первое и не единственное произведение А. Белого,
в котором отразилось изучение им словаря В.И. Даля. Слова их словаря включены
в более ранний роман «Крещеный китаец», в поэму «Первое свидание» и в стихи
(см. [Кожевникова 1992: 156-193; 1995: 67]). В «Москве» А. Белый продолжает
работу со словарем, последовательно дополняя ее собственными словотворческими
опытами. Отдавая предпочтение необычному, «нелепому», как писал сам А. Белый,
слову, он создает остраненное повествование, которое противостоит повествовательной
норме (см. [Левин 1971]) и представляет собой попытку создать новую норму.
А. Белому важно было сохранить свое лицо, свой стиль, свое право на такой
именно стиль (а Белый мог писать и по-другому, о чем свидетельствуют три тома
его мемуаров). С этой целью написано предисловие к «Маскам» (третьей части романа
«Москва») в тот момент, когда Горький начинает борьбу за чистоту языка, которая
в конечном счете привела к полному стиранию писательской индивидуальности.
Горький отозвался на появление романа «Маски». В статье «О прозе» Белому посвящено
несколько страниц, при этом речь идет только о форме, о языке романа: «Читая
текст «Масок», молодой человек убедится, что Белый пишет именно нелепыми словами,
например: «серявые» вместо - сероватые, «воняние» вместо - запах, вонь, «скляшек»
вместо - стекляшек, «сверт» вместо - поворот, «спаха» вместо - соня, «высверки»,
«перепых», «пере-пере при оттопатывать», «мырзать носом» и т.д., - вся книга
- 440 страниц - написана таким языком.
Почему нужно писать «тутовый» вместо - здешний? Есть тутовое дерево и есть
тошнотворное, достаточно уродливое словцо - «тутошний», - зачем нужно еще более
уродовать его? <…> Иногда набор «нелепых» слов Белого превращается в набор
пошлейших. Возможно, что он этого не чувствует. Он - эстет и филолог, но - страдает
глухотой к музыке языка и, в то же время, назойливым стремлением к механическому
рифмачеству…
И предисловие к «Маскам» и весь текст этой книги вполне определенно говорят,
что в лице Андрея Белого мы имеем писателя, который совершенно лишен сознания
его ответственности перед читателем.
Я вовсе не намерен умалять заслуги Андрея Белого пред русской литературой
в прошлом. Он из тех беспокойных деятелей словесного искусства, которые непрерывно
ищут новых форм изображения мироощущений. Ищут, но редко находят их, ибо поиски
новых форм - «муки слова» - далеко не всегда вызываются требованиями мастерства,
поисками силы убедительности его, силы внушения, а чаще знаменуют стремление
подчеркнуть свою индивидуальность, показать себя - во что бы то ни стало - не
таким, как собратья по работе. Поэтому бывает так, что литератор, работая, думает
только о том, как будут читать его литераторы и критики, а о читателе - забывает.
А. Белый написал предисловие к «Маскам» для критиков и литераторов, а текст
«Масок» - для того, чтобы показать им, как ловко он может портить русский язык.
О читателе он забыл» [Горький 1953: 579-580].
Часть слов, вызвавших неодобрение Горького (воняние, спаха, мырзать, сверт,
тутовый), взята Белым из словаря Даля. Горький источник нелепых слов не
узнал.
Примечания
1. В дальнейшем словарь Даля обозначается
сокращением Д.
Литература
Белый, Иванов-Разумник 1998 - Андрей Белый и Иванов-Разумник.
Переписка. СПб., 1998.
Бицилли 1996 - П. М. Бицилли. О некоторых особенностях русского языка: По
поводу «Москвы под ударом» Андрея Белого // Избранные труды по филологии.
М., 1996. С. 589-592.
Горький 1953 - М. Горький. О прозе // М. Горький. О литературе. Литературно-критические
статьи. М., 1953. С.574-592.
Кожевникова 1992 - Н.А. Кожевникова. Язык Андрея Белого. М., 1992.
Кожевникова 1995 - Н.А. Кожевникова. Андрей Белый // Очерки истории языка
русской поэзии ХХ в. М., 1995. С. 7-99.
Левин 1971 - В.Д. Левин. Литературный язык и художественное повествование
// Вопросы языка современной русской литературы. М., 1971. С. 9-96.
Эйхенбаум 1987 - Б.М. Эйхенбаум. «Москва» Андрея Белого (М., 1926) // Б.М.
Эйхенбаум. О литературе: Работы разных лет. М., 1987. С. 424-426.
