Следите за нашими новостями!
Philology.ru - Русский филологический портал
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

Н. С. Гринбаум

ДРЕВНЕГРЕЧЕСКАЯ ДИАЛЕКТОЛОГИЯ И ПРОБЛЕМА "МИКЕНСКОГО" (К 20-летию дешифровки М. Вентриса)

(Вопросы языкознания. - М., 1974. - № 3. - С. 116-123)

 
В нашей статье «Крито-микенские тексты и древнегреческие диалекты» были подведены первые итоги изучения языка найденных на Крите и греческом материке надписей XIV-XII вв. до н. э. [1]. Проблема «микенского» продолжала и в последующие годы привлекать внимание исследователей. Цель настоящего обзора познакомить читателей с ходом дальнейшего обсуждения этого вопроса в научной литературе. Напомним, что спустя пять лет после дешифровки Вентриса существовало несколько точек зрения по вопросу о диалектной принадлежности и о характере микенского. М. Вентрис и Дж. Чедвик полагали, что язык крито-микенских
надписей наиболее близок к аркадско-кипрской и эолийской диалектным группам [2]. Э. Риш считал, что «микенский» весьма близок к аркадско-кипрскому и протоионийскому диалектам [3]. Ф. Адрадос предположил, что «микенский» - переходная ступень между ионийско-аттическим и эолийским диалектами [4]. По мнению В. Георгиева, это смешанный диалект, представляющий собой наслоение прааркадско-кипрского (эолийского) и праионийского диалектов [5].
В 1959 г. А. Шерер в своем очерке о «микенском», включенном в переизданный им второй том работы А. Тумба, приходит к заключению о близости этого диалекта к общей праступени (Vorstufe) аркадского и кипрского [6]. Э. Вильборг в своей грамматике микенского греческого указывает, что нет серьезных доводов, мешающих рассматривать «микенский» как специфический аркадско-кипрский диалект [7]. А. Хойбек в опубликованной в «Glotta» статье становится на сторону Э. Риша, считающего, что до 1200 г. до н. э. предки аттико-ионийского и аркадско-кипрского диалектов были очень близки друг к другу, а «микенский» был близок к обоим [8]. Против Э. Риша выступает Рейх: он обращает внимание на то, что трактовка *r̥ как ορ, ρο в микенском совпадает с аркадско-кипрским и эолийским [9]. Вопрос о месте микенского среди древнегреческих диалектов оживленно обсуждается на встречах микенологов.
На состоявшемся в 1961 г. в США третьем микенологическом коллоквиуме были прослушаны два специальных доклада на эту тему [10]. Первый, посвященный месту микенского среди прочих греческих диалектов [11], был сделан В. Георгиевым, второй - о положении диалекта линейного письма В - А. Товаром [12]. В. Георгиев отстаивает свою гипотезу о смешанном характере «микенского», напоминающем гомеровский язык: с одной стороны, в нем встречаются явления, характерные для протоионийского, с другой, для протоэолийского. Вместе с тем «микенский» тесно связан с аркадско-кипрским. Более древним населением Пелопоннеса считает В. Георгиев во II тысячелетии до н.э. протоионийцев (явонцев), которых вытеснили или поработили пришедшие с севера протоэолийцы (айвольцы). На это указывают, в частности, топонимы, найденные в крито-микенских текстах: около 200 из них связаны с протоионийским, а не с протоэолийским. Возникший таким образом смешанный явоно-айвонский диалект преобладал на Пелопоннесе с XVI по XII вв. до н. э. Это и было протоахейское, или микенское койне. Его прямыми наследниками в I тысячелетии до н. э. являлись, по мнению В. Георгиева, гомеровский и аркадско-кипрский диалект.
А. Товар приходит к заключению, что микенский представляет собой ахейский греческий диалект и связан с южноахейскими диалектами. Отдельные ионийские формы следует считать субстратными: имеются убедительные доказательства приоритета предков ионийско-аттических племен.
Четвертый микенологический коллоквиум, собравшийся в 1965 г. в Англии, обсудил ряд сообщений, связанных с «микенским» [13]. А. Бартонек посвятил свой доклад рассмотрению гипотезы В. Георгиева о существовании микенского койне [14]. Признавая ее заманчивость, докладчик в то же время предположил, что это койне могло возникнуть не из простого смешения нескольких диалектов, а в виде наддиалекта на базе одного из них. В случае «микенского» этим базовым диалектом мог быть диалект, весьма близкий к аркадско-кипрскому. В. Георгиев в своем сообщении подтвердил ранее высказанное мнение о «микенском» как о протоэолийском диалекте с протоионийским субстратом, т. е. о своеобразном койне, последний этап развития которого сохранился в гомеровском и аркадско-кипрском диалектах [15]. Э. Риш обратил внимание в своем докладе на диалектные различия в «микенском» [16]. Несмотря на удивительную языковую однородность, характерную для кносских, пилосских и микенских табличек, в них встречаются в ряде случаев и параллельные формы типа: posedaone / posedaoni (Ποσειδάωνι), pema / pemo (σπέρμα), temitija / timitija (θεμιστία). Формы, имеющиеся в большинстве табличек, могут быть отнесены к «нормальному микенскому» (дат. на -е, pemo, timitija), остальные следует рассматривать как «специально микенские» (дат. на -i, pema, temitiia). Первая группа явлений отличает «микенский» от исторического греческого, вторая совпадает с нормой южных и восточных греческих диалектов. Э. Риш склонен думать, что «нормальный микенский» мог быть языком двора или аристократии, а «специальный микенский» - языком низших слоев населения. Первый исчез в связи с катастрофой, погубившей микенские дворцы, второй ее пережил. В своем выступлении К. Галлавотти дал определение «микенского» как протоэолийского диалекта, сохранившего ряд общих специфических явлений с предысторическими языками севера Балканского полуострова. Эти общие черты были выработаны в результате тесного общения эолийцев с населением северной Греции в III-II тысячелетиях до н. э. [17].
На микенологическом симпозиуме, состоявшемся в 1966 г. в Чехословакии, был прослушан доклад А. Бартонека «Греческая диалектология после дешифровки линейного В» [18]. Проанализировав развитие греческой диалектологии за последние годы, докладчик указал на наличие ряда гипотез относительно характера «микенского». Это, во-первых, минималистская теория, отождествляющая микенский с аркадско-кипрским (Адрадос, Рейх). Это, во-вторых, теория, рассматривающая микенский как диалект аркадско-кипрского и аттико-ионийского типа (Пизани, Риш, Чедвик). Это, в-третьих, теория об аркадско-кипрско-эолийском характере микенского (Палмер, Товар, Лурье). Это, в-четвертых, теория микенского койне, т. е. смешанного языка, базирующегося на ионийско-эолийском (Георгиев), ахейско-ионийском (Гринбаум). Какая из этих теорий наиболее близка к истине, пока еще определить трудно. Выяснению этого могло бы способствовать разрешение микенологами целого комплекса вопросов. Первая группа этих вопросов касается происхождения диалектных различий в древнегреческом языке, вторая - образования и характера самого «микенского», третья - возможного влияния «микенского» на диалекты классического периода. Участникам встречи в Брно была роздана анкета, составленная А. Бартонеком и включающая названные выше вопросы. Ответы ученых различных стран были опубликованы вместе с материалами симпозиума [19]. Оставляя в стороне вопросы первой и третьей группы, рассмотрим подробнее ответы, касающиеся происхождения и характера «микенского». Дж. Чедвик склоняется к мнению, что «микенский» был смешанным (composite) языком, выработанным как язык двора и базирующимся на более чем одном местном диалекте. В. Коугил полагает, что «микенский» связан с диалектным ареалом, включающим предков более поздних аттико-ионийского и аркадско-кипрского диалектов. М. Петрушевский считает, что носителями микенского греческого были древние ахейцы, следы которых сохранились в надписях Аркадии, Кипра и Памфилии. К. Рейх относит «микенский» к ахейскому, предку аркадского и кипрского диалектов. В. Мерлинген определяет микенский как древнейший греческий диалект, мало чем отличающийся от других; он стал письменным языком верхних слоев общества. П. Ватле предполагает, что «микенский» был общим языком, выросшим из говоров Пелопоннеса и весьма близким к диалектам Аркадии и Кипра. И. М. Тронский поддерживает теорию, согласно которой язык микенских документов представляет собой некое койне, в котором, однако, центрально греческие элементы (не тронутые еще лабиовелярные, род. падеж на -οιο и т. д.) играют весьма значительную роль. Койне при этом, по мнению Тронского, следует рассматривать как наддиалектную норму. Тронский считает возможным постулировать, наряду с документальным койне, также и поэтическое койне микенской эпохи.
На Первом международном микенологическом конгрессе в Италии в 1967 г. с докладом «Относительно греческого микенского диалекта» выступил французский исследователь М. Лежен [20]. Он напомнил, что уже первый анализ «микенского» привел к заключению, что этот диалект не содержит ни одной специфической дорийской черты. Вместе с тем были найдены общие диалектные черты микенского, с одной стороны, и аркадско-кипрского, ионийско-аттического и эолийского - с другой. Микенское койне, по мнению М. Лежена, было искусственным языком. Это язык, которому в школах обучали микенских писцов. Он, возможно, сначала был в употреблении во дворцах, а потом распространился в качестве технического на греческий мир. Его основу составлял аркадско-кипрский диалектный тип.
О. Семереньи определил в своем докладе «микенский» как столбовой камень между индоевропейским и историческим греческим [21]. Дешифровка линейного письма В добавила полтысячелетия к документированной истории греческого языка и принесла большую лингвистическую информацию. Появилась возможность найти ответ - особенно в области морфологии - на вопрос о времени возникновения и характере ряда инноваций исторического греческого языка. О. Семереньи рассматривает наиболее важные явления «микенского» по отношению к индоевропейскому. К архаизмам он относит: 1) лабиовелярные согласные (серия q-); 2) активное перфектное причастие с s-основой (ср. araruwoa); 3) сравнительную степень прилагательных s-склонения (ср. mezoe, mezoa2); 4) двойственное число ā-основ на о (ср. topezo); 5) первоначальное различие между инструментальным и локативно-дативным падежами; 6) сохранение некоторых m-основ вместо позднейших основ на -n; 7) глагольные окончания -τοι, -ντοι; 8) лексические архаизмы: a) i-ja-te, 'ιατήρ вместо позднейшего 'ιατρός, б) второй член -ōwēs в словах ti-ri-jo-we, qe-to-ro-we, a-no-we доказывает, что позднейшее ούς, 'ωτός «ухо» имело в микенское время форму *owos / *oweos, а не *owos / *owatos (однако наличие в Кноссе прилагательного a-no-wo-to доказывает, что появление основы *owat могло иметь место уже внутри греческого языка). Инновациями, обнаруженными в микенском греческом, Семереньи считает следующие факты: 1) индоевропейские звонкие придыхательные уже перешли в глухие придыхательные; 2) индоевропейское s уже перешло в h; 3) завершено развитие групп ty, ку; dy, gy; 4) начальное индоевропейское у- уже перешло в ζ или h; 5) уже закончена замена окончаний мн. числа o/a-основ -ōs, -ās окончаниями -οι, -αι; 6) ā-основы муж. рода уже перешли от склонения -ā/ās к склонению -ās/-āo (-āo из более раннего -ājo); 7) именной суффикс -ευς и соответствующий ему женский -eja (ijereu/ijereja) обнаруживают большую продуктивность; 8) формирование прилагательных с суффиксом -went в жен. роде на -wessa вместо более древнего -Wασσα; 9) тематические глаголы на -εω; 10) первые случаи появления аугмента; 11) лексической инновацией являются собственные имена типа Κέσσανδρος, Άλεξάνδρα. Итак, «микенский» представляет собой, безусловно, греческий язык. Характерные черты, отличающие его от других индоевропейских языков, уже совсем четко развиты.
М. Дуранте в результате рассмотрения языковых отношений в микенской и позднейшей Греции приходит к заключению, что исторические греческие диалекты являются продолжением не микенского койне, представленного в табличках, а народных диалектов микенского периода [22]. Междиалектное же койне обслуживало различные стороны микенской цивилизации, связанные с жизнью образованных слоев общества.
Диалектной позиции микенского отводит один из разделов своей книги «Руководство к изучению микенского» М. Дория [23]. Подвергнув рассмотрению существующие по этому вопросу гипотезы, он приходит к заключению, что несмотря на некоторые совпадения с эолийскими диалектами, микенский не может быть причислен к эолийско-аркадско-кипрской системе, а принадлежит ко всей семье южных греческих диалектов.
В 1966 г. был опубликован доклад американского исследователя В. Коугила «Древнегреческая диалектология в свете микенского» [24]. Автор полагает, что несмотря на однородность текстов, написанных линейным В, уже во II тысячелетии до н. э. имела место диалектная дифференциация в южной Греции. Не исключено наличие микенского койне, которое, однако, не устраняло внутренних диалектных различий. Ряд инноваций, не известных в других местах, показывает, что язык табличек не мог быть, прямым предком аркадско-кипрского. К тому же в микенском царстве имелись по меньшей мере три речевых разновидности. Ионийский и аркадско-кипрский сосуществовали в микенский период. Можно предположить, что ионийский был языком правящих кругов, а аркадско-кипрский обслуживал низшие слои населения.
Вопрос о микенском как греческом диалекте был рассмотрен вновь в 1968 г. итальянским исследователем К. Галлавотти [25]. Он отклоняет ряд высказанных другими учеными предположений. К. Галлавотти убежден в том, что «микенский» следует определить как протоэолийский диалект. Доказательства этого он видит как в сведениях греческих историков, так и в языковых особенностях. В частности, им приводятся такие общие для микенского и эолийского явления, как огласовка о (при обычном α) в qetoro-: эол. πετρο-; u (при обычном о) в apu; эол. απύ; i (при обычном υ) в ipe- ('υπερ-); ср. эол. 'ιψου; прилагательные на -ιος, (при обычном -εος в kakijo (χάλκιος): ср. эол. χρύσιος; окончание род. над. ед. числа о-основ -ojo/-o: эол. (фесс.) -οιο/-οι; суффикс -pi: эол. -φι; патронимические прилагательные на -ijo: эол. -ιος (etewoklewejo, ср. Τελαμώνιος) и др. Ряд элементов сближает «микенский» с аркадским: глагольное окончание 3-го лица ед. числа -τοι (при обычном -ται), формы pei (σφεις, при обычном σφίσι); posi (πός, при обычном ποτί). Единственным чисто ионийским (и аттическим) явлением К. Галлавотти считает союз ote, т. е. 'ότε в отличие от эол. 'ότα, дор. 'όκα. Он отмечает, что нельзя говорить отдельно об ионийцах и эолийцах в XIII - XII вв., как это принято для IX в.; однако можно предполагать, что язык микенцев нашел скорее свое продолжение в митиленском наречии Сафо и Алкея, чем в аттическом Солона и Писистрата.
В своей книге об эолийских чертах в языке греческой эпопеи П. Ватле высказывает резко отрицательное отношение к гипотезе о микенском койне, ссылаясь на поразительное единство «микенского» в Пилосе, Микенах и Кноссе [26]. Он полагает также, что «микенский» не мог быть предком ионийско-аттического диалекта, хотя не исключено наличие особых связей между более ранней его формой и последним. Вопрос о «микенском» рассматривается попутно и И. М. Тронским в статье, посвященной гомеровскому языку [27]. «Реальные говоры микенской Греции», указывает он, «принадлежали к протоэолийским и к протокипрским ветвям, родственным протоионийским» [28]. Микенский - смешение этих ветвей и не содержит в себе ничего, что не принадлежало бы по крайней мере одной из них. И. М. Тронский высказывает свое согласие с В. И. Георгиевым, определившим гомеровский язык как заключительный этап развития «крито-микенского койне». В своей последней книге «Вопросы языкового развития в античном обществе» И. М. Тронский обращает внимание на специфический характер крито-микенских памятников. В отличие от литературных и эпиграфических текстов они представляют собой редко встречающийся жанр деловой прозы, образец «хозяйственно-канцелярской подсистемы греческого языка» [29]. В них относительно мало глагольных форм (всего около 60 финитных), редко встречаются местоимения и служебные слова, зато много нарицательных имен существительных и прилагательных, большое количество собственных имен. И. М. Тронский отмечает, что в памятниках, написанных микенским линейным письмом В, почти нет диалектных различий, «где бы эти документы ни составлялись, в Кноссе или в Пилосе, в Микенах или в Фивах». «Уже это обстоятельство, - продолжает автор, - наводит на мысль, что для документальных материалов употреолялся некий наддиалект» [30].
Сделанный выше обзор, несмотря на его неполноту [31], отражает в основном, как нам представляется, ход обсуждения и современное состояние проблемы «микенского». Попытаемся подвести некоторые итоги развернувшейся дискуссии.
1. Является ли микенский самостоятельным диалектом или он представляет собой смесь диалектов - своеобразное архаическое койне?
Следует заметить, что последняя гипотеза, выдвинутая впервые болгарским ученым В. Георгиевым, приобретает все больше сторонников. При этом было уточнено само понятие микенского койне: в настоящее время под ним подразумевается наддиалект, образовавшийся на базе реальных диалектов или диалектных ветвей микенского языкового ареала.
В поддержку этого предположения говорит ряд обстоятельств. Важнейшие из них - смешанный характер языка самих крито-микенских текстов, отсутствие его прямых наследников в послемикенский период. Противники теории микенского койне ссылаются на то, что все греческие диалекты микенской эпохи были в той или иной степени смешанными, а язык крито-микенских текстов един. Верно, что почти все греческие диалекты отличаются смешанным характером, но решающей является именно степень и характер смешений: «в микенском» эта степень намного выше обычной. Верно, что язык кносских и пилосских табличек един, однако очевидно и то, что этот язык неоднороден в диалектном отношении.
К лингвистическим соображениям И. М. Тронский добавляет и историко-социологическое, указывая, что «высокая цивилизация на обширном ареале не может обойтись без наддиалектных средств общения» [32].
2. Каково происхождение и функции микенского? Ряд исследователей высказывает мнение, что микенский был искусственным образованием, созданным для нужд двора кносских и микенских царей. Другие полагают, что на нем говорили и писали высшие слои микенского общества, в то время как низшие слои пользовались
народными говорами.
Несостоятельность первой точки зрения очевидна. Она основывается на бытующем еще в зарубежной литературе представлении о формировании древних диалектов и языков как сознательном и управляемом процессе. «Диалекты, - писал В. М. Жирмунский, - это социально-исторические образования, возникшие в определенных реальных условиях общественной жизни, в постоянном взаимодействии с другими, соседними родственными диалектами в процессе дифференциации и интеграции, смешения и выравнивания, а также в результате влияния посторонних субстратов, суперстратов и адстратов» [33]. Несомненно, что и «микенский» не создавался для нужд двора, а объективно сложился в определенных социально-исторических условиях. Другое дело, что он оказался пригодным и был использован в функции языка хозяйственных текстов во дворцах Кносса, Пилоса и Микен. Предположение М. Лежена, что «микенский» сначала был искусственно создан во дворцах, а затем в качестве технического языка был распространен на греческий мир, представляется нам неприемлемым. Со второй гипотезой можно согласиться лишь частично. Несомненно, что складывание наддиалекта в микенское время являлось результатом усилившихся экономических, политических и культурно-религиозных связей между греческими племенами. Однако этим наддиалектом пользовалось не все население, а главным образом те его слои, которые находились в постоянном сношении с другими племенами. Это могли быть, прежде всего, представители знати, но не только. Общим наддиалектом пользовались, по-видимому, и торговцы, жрецы, придворные писари. Наличие наряду с хозяйственным и постулируемого И. М. Тронским поэтического койне предполагает в свою очередь, что им владели в совершенстве микенские поэты, тесно связанные с народной средой.
3. Каков диалектный характер «микенского»? Большинство исследователей согласно с тем, что «микенский», если его рассматривать с позиций известных нам греческих диалектов I тысячелетия до н. э., представляет собой смешанный диалект или наддиалект. Все согласны и с тем, что «микенский» не принадлежит к западногреческой диалектной группе, к которой относится дорийский. Никто из ученых не отрицает определенной близости «микенского» к аркадско-кипрскому диалекту. Основные разногласия относятся к связям «микенского» с ионийско-аттической группой, с одной, и эолийской, с другой стороны. Сторонниками каждой из этих гипотез приводятся убедительные доказательства (языковые явления, встречающиеся в крито-микенских текстах) в подтверждение своей точки зрения. Они свидетельствуют о действительном присутствии в «микенском» элементов протоэолийского, ахейского и протоионийского диалектов. Вопрос только в том, какие из них считать главными, какие второстепенными. Автор этих строк продолжает придерживаться мнения, высказанного в ответе на соответствующий вопрос анкеты А. Бартонека: «Микенский не является самостоятельным диалектом. Его нельзя считать и предшественником какого-либо из греческих диалектов. Это южная разновидность микенского койне, возникшего первоначально в северной Греции и распространенного впоследствии на Пелопоннес. В ее основе лежат ахейско-ионийские элементы. Первые относятся, главным образом, к области фонетики и морфологии и часть из них удается обнаружить в надписях Фессалии, вторые - больше к лексике. В отличие от северного койне, испытавшего на себе влияние эолийского диалекта, микенский подвергся определенному влиянию аркадско-кипрского, равно как и местного субстрата Пелопоннеса и о. Крита» [34].
 

Литература

1. ВЯ, 1959, 6.

2. М. Ventris, J. Сhadwiсk, Documents in Mycenaean Greek, Cambridge, 1956, стр. 74.

3. E. Risсh, La position du dialecte mycénien, «Etudes myceniennes», Paris, 1956, стр. 170.

4. F.R. Adrados, Achäisch, Jonisch und Mykenisch, IF, LXII, 3,1956.

5. В. И. Георгиев, Исследования по сравнительно-историческому языкознанию, М., 1958, стр. 69.

6. A. Thumb, Handbuch der griechischen Dialekte, II, hrsg. von A. Scherer, Heidelberg, 1959, стр. 326.

7. E. Vilborg, A tentative grammar of Mycenaean Greek, Göteborg, 1960, стр. 22

8. A. Heubeck, Zur dialektologischen Einordnung des Mykenischen, «Glotta», 39, 1960-1961.

9. C. J. Ruijgh, Le traitement des sonantes voyelles dans les dialectes grecs et la position du mycénien, «Mnemosyne», 14, 1961

10. «Mycenaean studies,Proceedings of the III international colloquium for Mycenaean studies held at "Wingspread", 4-8 September 1961», ed. by E. L. Bennett, Madison, 1964.

11. V. Georgiev, Mycenaean among the other Greek dialects, «Mycenaean studies...», стр. 125-140.

12. A. Tovar, On the position of the Linear В dialect, «Mycenaean studies...», стр. 141-146.

13. «Proceedings of the Cambridge colloquium on Mycenaean studies», ed. by L.R. Palmer and J. Chadwick, Cambridge, 1966.

14. А. Вartonek, Myceaaean koine reconsidered, там же, стр. 95-103.

15. V. Geоrgiev, Mycénien et homérique: le problème du digamma, там же, стр. 105.

16. E. Risch, Les différences dialectales dans le mycénien, там же, стр. 150 - 160.

17. С. Gallavotti, Quelques remarques de morphologie, там же, стр. 180-290.

18. «Studia Mycenaea, Proceedings of the Mycenaean symposium. Brno, April, 1966», ed. by A. Bartonek, Brno, 1968, стр. 37-51.

19. Там же, стр. 155-210.

20. «Vlti e memorie del I Congresso Intemazionale di micenologia, Roma, 27.IX - 3.X.1957», I, Roma, 1967, стр. 233-238.

21. О. Szemerenyi, Mycenaean: a milestone between Indo-European and historical Greek, там же.

22. М. Durаnte, Vicende linguisticbe della Grecia tra l'eta Micenea e il medioevo Ellenico, там, же, II.

23. M. Dоria, Avviamento allo studio del miceneo: struttura, problemi e testi, Roma, 1965, стр. 72-77.

24. W. Соwgill, Ancient Greek dialectology in the light of Mycenaean, «Ancient Indo-European Dialects», Los Angeles, 1966, стр. 77-95.

25. С. Gallavotti, Sulla definizione del miceneo come dialetto Greco, «Studi Micenei ed Egeo-Anatolici», V, Rorca, 1968.

26. P. Wathelet, Les traits éoliens dans la langue de l'épopée grecque, Roma, 1970, стр. 26.

27. И. М. Тронский, Язык Гомера, ВЯ, 1971, 3.

28. Там же, стр. 110.

29. И. М. Тронский, Вопросы языкового развития в античном обществе, Л., 1973, стр. 87.

30. Там же , стр. 99.

31. Некоторые исследования остались, к сожалению, для меня недоступными, в частности: М. Doria, La posizione dialettale del miceneo, «Corso di filologia micenea» Trieste, 1967; L. Eire, Panorama actual de la dialectologia griega, «Estudios Classicos», 12, 1988.

32. И. М. Тронский, Вопросы языкового развития в античном обществе, стр. 101.

33. В. М. Жирмунский, Существовал ли «протогерманский» язык?, ВЯ, 1971, 3, стр.3.

34. «Studia Mycenaea, Proceedings of the Mycenaean symposium. Brno, April, 1966», стр. 177-178.