Следите за нашими новостями!
Philology.ru - Русский филологический портал
Твиттер      Google+
Русский филологический портал

Р. У. Томпсон

ЗАМЕТКА О НЕКОТОРЫХ ЧЕРТАХ, СБЛИЖАЮЩИХ КРЕОЛИЗОВАННЫЕ ДИАЛЕКТЫ СТАРОГО И НОВОГО СВЕТА

(Новое в лингвистике. - Вып. 6. - М., 1972. - С. 478-484)

 
Хорошо известно, что креолизованные диалекты Нового Света, происходящие в отдельности от различных европейских языков, имеют тем не менее ряд общих структурных черт. Для большинства ученых ясно, что аналогии не случайны, но подчиняются единой модели генезиса и развития. Некоторые придают большое значение тому западноафриканскому субстрату, который, как утверждают, присутствует во всех этих языках.
В этом кратком сообщении я хочу показать, что некоторые черты, по всей видимости сближающие английский, французский и другие креолизованные диалекты карибского бассейна, включая папиаменту, присутствуют также в ряде креолизованных португальских диалектов Старого Света, распространенных в районе от островов Зеленого Мыса, по берегам Африки, Индийского субконтинента, Малайского архипелага и восточноиндийских островов, до Макао, Гонконга и Шанхая. Сходные черты наблюдаются также в трех контактных испанских диалектах Филиппинских островов, о которых говорит в своей недавно вышедшей книге Кейт Уиннэм (Whinnоm) называющий их кавитеньо, эрмитаньо и самбоангуэньо [1]. Уиннэм показывает, что источником этих говоров явился креолизованный португальский диалект острова Тернате (Молуккские острова), испанский гарнизон и христианское население которого, уже в значительной степени испанизированное, были переведены на Филиппины в 1658 году. Поэтому можно и даже следует отнести эти филиппинские диалекты к семье португальских креолизованных диалектов Старого Света, в особенности живых диалектов малайско-португальской группы, т. е. Малакки, Сингапура и Макао, а также диалекта тугу на Яве, достоверные сведения о котором имеются в работах Шухардта.
Соображения, изложенные на этих страницах, возникли в ходе чтения книги Уиннэма и переписки о ней с Дугласом Тэйлором, а также в связи с рецензией последнего на эту книгу в журнале «Word» [2].
Вначале я укажу на некоторые структурные черты, сближающие креолизованные диалекты Старого и Нового Света, а затем остановлюсь на тех элементах лексики, которые, по-видимому, общи для обоих районов.

Возможные общие структурные черты

Наиболее бросающейся в глаза чертой, сближающей креольские языковые группы Вест-Индии, является однотипность их глагольной системы: одна неизменная основа снабжается различными частицами для выражения вида, наклонения или времени. Например, в карибском франко-креольском диалекте острова Доминика прошедшее время выражается показателем te: mwe te maze «я съел»("I had eaten"). Непрошедшее время не имеет показателя: mwę mąže «Я съел, я ел» ("I have eaten, I ate"). Будущее обозначается модальным показателем ke: mwę ke mąže «я буду, собираюсь есть». В этом креольском диалекте не делается различия между длительным видом и формой обыкновения, так что mwę ka mąže с имперфективной частицей ka может означать «я ем (сейчас)» или «я ем (вообще)» [3]. Другие креольские языки, например Ямайки или Гаити, делают различие между этими двумя видовыми значениями, напр. ямайск. mi a go - mi da go «я иду (сейчас)», но mi go «я хожу, ходил (обычно)». Не исключено, что это расхождение может оказаться фундаментальным для определения генетического родства всех креольских диалектов.
Модель глагольной системы, в общем сходная с моделью креольских диалектов Вест-Индии, обнаруживается также и в диалектах Старого Света. Для иллюстрации этого утверждения дадим краткий анализ системы португальского креолизованного диалекта Гонконга, поскольку этот диалект, для обозначения которого я буду пользоваться гонконгским варваризмом «маканезский» (Macanese), типичен как представитель креолизованных языков Старого Света.
Речь идет о языке, употребляемом в частной и общественной жизни четырьмя тысячами человек смешанного этнического происхождения, чьи предки пришли из Макао после оккупации острова Гонконг англичанами в 1841 году. Из всех разновидностей маканезского, существующих на побережье Китая, это лучше всего сохранившийся вариант; диалект самого города Макао в течение нынешнего столетия постепенно приобрел значительное сходство с португальским языком метрополии. Почти все носители гонконгского диалекта триязычны: они говорят на маканезском, кантонском и английском; на последнем языке они и получают свое образование. Кантонский диалект, судя по имеющимся данным, мало повлиял на структуру и лексику их родного языка, который, по-видимому, «пришел» в Китай уже вполне сложившимся. Его структурные сходства с малайско-португальскими диалектами Малакки и Явы, с индо-португальским комплексом и с португальскими креолизованными диалектами Западной Африки (включая сюда даже язык, на котором говорят комические африканцы Жиля Висенте) гораздо более многочисленны, чем случайные параллели со структурой кантонского диалекта.
Глагол в маканезском обычно состоит из одной основы или корня, который в изолированном виде или в сочетании с частицей может выражать способ действия, вид или время. Корень без частицы выражает обыкновение или прошедшее время, как и в языках Ямайки или Гаити: éle falá makísta «он говорит (говорил) по-маканезски». Длительный, или несовершенный, вид выражается частицей ta плюс корень: sol ta subí «солнце восходит»; yo ta skrevé kwando ele veŋ «я писал, когда он вошел»; ele ta čurá «она плачет»; nos ta veŋ kwando veŋ čuwá «мы почти пришли (букв, «подходили»), когда начался дождь».
Точечный, или совершенный, вид (прошедшее время) маканезского глагола использует перфективную частицу ǰa: ele ǰa veŋ «он пришел»; osé ǰa olá ele ǰuntado ko nos «мы видели его с нами»; nos ǰa vai Макао «мы поехали в Макао»; уо ǰa peská uŋa grande peše «я поймал большую рыбу».
Ингрессив, или будущее, образуется частицей logo + корень: ele logo kazáko María «он женится на Марии»; nos logo vai merkado «мы пойдем на рынок»; yo logo falá «я буду говорить»; dos muler logo vai ǰuntado ko elotro-sa kyansa «эти две женщины пойдут со своими детьми»; ilotro keré olá kwaduŋa logo pode fazé ome tira kapotá pemero «они хотели посмотреть, кто сможет заставить (этого) человека снять плащ». В отрицании вместо logo употребляется специальная частица nadi (<португ. não ha de). Она имеется также в малаккском и индо-португальских диалектах.
Эта глагольная система в своей основе - та же самая по форме и функциям, что и система трех контактных наречий, исследованных Уиннэмом. Это в общих чертах система всех португальских креолизованных диалектов восточного полушария. Но особенно интересно то, что в основном аналогичная система обнаруживается и в креольских языках Вест-Индии, хотя и с некоторыми важными оговорками касательно длительного вида и формы обыкновения.
В нижеследующей таблице приведены некоторые западно- и восточно-креольские эквиваленты тех показателей в маканезском, о которых было сказано выше.
 
 
Длительный
Совершенный
Ингрессив,
или будущее
О-ва Зеленого мыса
ta
ja
lo
Индо-португальский
ta, te
ja
lo, di, had
 
(отриц. nad)
Макао, Малакка, Ява
ta
ja
logo
 
(отриц. nadi)
Испанские креолизованные
диалекты Филиппин
ta
ya
de, ay
Папиаменту
ta
taba
lo
Сарамаккан
ta
bi
sa
Сранан-тонго
de
ben
sa
Ямайка
a, da
ben, min, mi
Гаити
ap
te
a
Доминика
ka
te
ke
 
Другая черта креолизованных диалектов обоих полушарий - использование повтора для выражения интенсивности или множественности в языках, лишенных собственно морфологических показателей множественного числа. Buenung-bueno (кавитеньо) и bueno-bueno (эрмитаньо) имеют в Новом Свете аналогии в виде gudu-gudu (сранан-тонго) и good-good (диалект средних классов на Ямайке). Puelteng-puelte (эрмитаньо) «очень сильный» имеет параллель tranga-tranga в сранан-тонго. Сюда же относятся конструкции: эрмитаньо ta comé-comé «он поглощен едой», cosa-cosa «что-то», (camina) poco-poco «едва-едва»; самбоангуэньо grande-grande «очень большой», dulce-dulce «очень сладкий»; сранан-тонго е brentji-brentji «много щурящийся», pis-pis «маленький кусочек», bidjin-bidjin «самое начало»; папиаменту meimei di «посредине»; маканез. china-china «китайский народ», pedra-pedra «камни», kyansa-kyansa «дети», amigo-amigo «друзья»; ямайск. im taak, im taak, im taak - bot im no se notin «он много болтает, но не говорит ничего»; wip dem, wip dem wid de wip «стегай их как следует»; im ozban blak op, blak op laas nait «ее муж был очень пьян вчера вечером».
Количество повторов в креолизованных языках чрезвычайно велико. Однако не следует приписывать этому явлению слишком большое значение. Отнюдь не всякий, кто говорит «sí, sí, señor» или «ау, ay, sir» или «oh, la, la», - носитель креолизованного языка. Повторы свойственны многим языкам, но лишь их особые функции при формировании пиджинов могут объяснить их расцвет в креольских языках.
Другое явление, свойственное многим креолизованным языкам,- это передача идей «много» и «очень» с помощью форм, первоначально означавших «слишком много» или «слишком». Тэйлор замечает, впрочем, что это семантическое развитие имеет аналогию в англ. exceedingly good, excessively late. Примеры: эрмитаньо masiao, кавитеньо dimasiado, самбоангуэньо demasiado, папиаменту mashá, креольский о-ва Доминика tro и даже китайский пиджин побережья tu-mači (< англ. too much).
Употребление слова со значением «вещь» в качестве вопросительного «что?» типично как для португальских креолизованных диалектов Востока, так и для англо-креольских диалектов Суринама: соответственно cosa (cusa) и sani. Правда, это свойственно и нормативному итальянскому в оборотах вроде Cosa dice? «что вы говорите?». Сходная конструкция встречается также в кантонском диалекте и в стандартном китайском языке.

Лексические элементы, общие для восточных и западных креолизованных языков

Cabá
Тэйлор отмечает, что cabá употребляется для обозначения завершенного действия в эрмитаньо, кавитеньо и самбоангуэньо, а также в сранан-тонго. Деривативы от португальского (вряд ли первоначально испанского) acabar встречаются также в папиаменту, индо-португальском, маканезском и других креолизованных диалектах Старого Света.
 
Na
Другим лексическим элементом, с большой регулярностью находимым в большинстве креолизованных языков, является локативное na, засвидетельствованное в папиаменту, сранан-тонго, диалектах острова Св. Лючии, Тринидада и Гаити (ña), франко-креольском языке и, возможно, в ina острова Ямайки. Тэйлор сравнивает кавитеньо na medio de «в середине (чего-л.)» со сранан-тонго na mindri di; na detrás de «позади (чего-л.)» с na baca; na dentro di «внутри чего-л.» с na ini; na junto de «рядом с (чем-л.)» с na see. В голландско-креольском языке Виргинских островов находим pien na kop «боль в голове». К этим примерам мы можем добавить папиаменту na tur «в целом, вместе» и тринидадское франко-креольское na tu с тем же значением. В Малакке мы встречаем na meio «в середине» и na ceu «в небе». В маканезском: na Makao «в Макао», na syuŋ-sa tera «на земле этого господина».
Форма na иногда встречается также в афро-испанских говорах Кубы и Пуэрто-Рико. Во всех случаях она, по-видимому, восходит к португальскому предлогу женского рода, означающему «в (чем-то)» ("in the").

ВЫВОДЫ

Португальский пиджин XV века в Западной Африке [4] был, по-видимому, креолизован в районе факторий, но в последующие столетия вновь стал употребляться как пиджин на побережье [5] Индии и Малайзии. Диалекты Цейлона, Малакки, Явы и Макао сохранили внешние черты западноафриканского пиджина, тогда как диалекты norteiros («северян») Индии под влиянием Гоа постепенно, но неуклонно сближались со стандартным португальским.
Согласно проф. Томасу Наварро и проф. ван Вейку [6], папиаменту вырос из жаргона работорговцев Западной Африки. Этот жаргон, на который, несомненно, повлиял и западноафриканский субстрат, был, возможно, моделью для всех креольских диалектов Вест-Индии точно таким же образом, как в восточном и тихоокеанском ареале португальские креолизованные диалекты, хорошо известные европейцам разных национальностей, возможно, явились моделью для двух больших ветвей английского пиджина: пиджина китайского побережья и неомеланезийского. Не было бы ничего удивительного, если бы этот жаргон оказался береговой португальской lingua franca Западной Африки, которую португальцы и их западноафриканское мулатское потомство передавали из поколения в поколение и принесли в португальские фактории, рассеянные по берегам Африки и Азии от островов Зеленого Мыса до Нагасаки, как четки, нанизанные на одну нитку (выражение одного наивного пропагандиста католичества).
Уиннэм высказал предположение [7], что малайско-португальский язык Тернате на Молуккских островах, «возможно, не «чистое» контактное наречие, но нечто вроде подражания сабиру, lingua franca Средиземноморья». Но разве не будет еще более вероятным, что любая имитация старых пиджинов имела место значительно раньше, еще в XV веке, в первый период португальской экспансии, шедшей вдоль западного берега Африки.
На VIII международном конгрессе лингвистов в Осло в 1957 г. проф. Альф Соммерфельт с нетерпением требовал создания карибской грамматики - своего рода балканской грамматики для Нового Света. Возможно, когда-нибудь мы сможем предъявить ему Общекреольскую Грамматику. И может ли быть задача увлекательнее, чем доказательство ее происхождения от грамматики средиземноморской lingua franca?
 

Примечания

1. Keith Whinnоm, Spanish Contact Vernaculars in the Philippine Islands, Hongkong, London and New York, 1956.

2. См. «Word», 13, [1957], стр. 489-499.

3. Дуглас Тэйлор (ср. его «Language Contacts in the West Indies», «Word», 12, 1956, 3, стр. 408) подверг сравнению глагольные системы трех относительно изолированных друг от друга креольских языков Вест-Индии.

4. J. W. Blake, Europeans in West Africa, 1450-1560, London, 1942, стр. 3-63.

5. D. Lopes, A expansão da lingua portuguesa no Oriente nos séculos, XVI, XVII, XVIII, Barcelos, 1936.

6. Т. Tomás Navarro, Observaciones sobre el papiamento, NRFH, VII, 1951, и H. L. van Wijk, Orígenes y evolución del papiamentu, «Neophilologus», XLII, 1958.

7. Цит. соч., стр. 9.

Источник текста - Classes.ru - Репетитор по английскому языку в Санкт-Петербурге.