Ю. М. Лотман
ИЗ РАЗМЫШЛЕНИЙ НАД ТВОРЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИЕЙ ПУШКИНА (1830 ГОД)
(Лотман Ю.М. Пушкин. - СПб., 1995. - С. 300-315)
Литература
1. Томашевский Б. В. Пушкин. Материалы к монографии. М.; Л., 1961. Кн. 2 (1824-1837). С. 155.
2. Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М, 1969. С. 153.
3. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. В 10 т. М., Л. 1959. Т. 8. С. 202.
4. См Тынянов Ю. Н. О путешествии в Арзрум // Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1969.
5. Письмо, в котором Бенкендорф извещал Пушкина относительно мнения Николая I об этом стихотворении, помечено 5 марта.
6. А. С. Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 106.
7. Остафьевский архив кн. Вяземских. Спб., 1899. Т. 2. С. 274-275.
8. Томашевский Б. В. Пушкин. М.; Л., 1956. Кн. 1. С. 407-408.
9. Обзор литературы см Пушкин. Итоги и проблемы изучения М., Л., 1966. С. 456-457. Из более поздней литературы см. Бонди С. Моцарт и Сальери // Бонди С. О Пушкине: Статьи и исследования. М., 1978. С. 242-309, Аринштейн Л. М. Пушкин и Шенстон: (К интерпретации подзаголовка «Скупого рыцаря») // Болдинские чтения. Горький, 1980. С. 81-95; Чумаков Ю. Н. Ремарка и сюжет: (К истолкованию «Моцарта и Сальери») // Там же. 1979. С. 48-69 (здесь же в подстрочном примечании - новейшая литература вопроса); Он же. Два фрагмента о сюжетной полифонии «Моцарта и Сальери» // Там же. 1981. С. 54-68, Панкратова И. Л., Хализев В. Е. Опыт прочтения «Пира во время чумы» А С Пушкина // Типологический анализ литературного произведения. Кемерово, 1982. С. 53-66. Развернутые концепции всего цикла в целом см Макогоненко Г. П. Творчество А. С. Пушкина в 1830-е годы (1830-1833). Л., 1974. С. 153-240; Маймин Е. А. Философская поэзия Пушкина и любомудров // Пушкин. Исследования и материалы. Л., 1969. Т. 6. С. 110-113, Томашевский Б. В. Пушкин. Материалы к монографии. М., Л., 1961. Кн. 2. С. 510-520.
10. Комарович В. Л. Вторая кавказская поэма Пушкина // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М., Л., 1941. Вып. 6.
11. Гуковский Г. А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957. С. 300-301.
13. Бонди С. М. О Пушкине. С. 253.
14. Там же. С. 307. Односторонне-негативную характеристику Барона находим и в книге Г. П. Макогоненко, который видит в нем «драму бессилия всемогущего богача» (Указ. соч. С. 211), «низменность и подлость извращенной натуры Барона» (Там же. С. 215) Это невольно напоминает известное место из романа Булгакова (см Булгаков М. Белая гвардия. Театральный роман. Мастер и Маргарита. М., 1973. С. 584).
15. Об отношении реплики Барона к эпикурейской и либертинской традициям см в наст изд. статью «Заметки к проблеме "Пушкин и французская культура"».
16. «Это совершенно неправдоподобно, - пишет Бонди, сводя философский софизм к бытовой ситуации. - Можно ли представить себе такое человек охвачен страстной любовью к женщине, которая его не любит и добиться любви которой он не может. Он долго мучается <...> и наконец добивается своего - она готова ответить на его любовь. И тут он вдруг отступает, отказывается от своей идеи он спокоен, он знает Мощь свою, с него довольно сего сознанья Возможно ли это?» (Бонди С. М. О Пушкине С. 253).
17. Макогоненко Г. П. Указ. соч. С. 217.
18. О мифологии камня, воды и огня у Пушкина см. в наст. изд. статью «Замысел стихотворения о последнем дне Помпеи».
19. Указанная оппозиция могла получить и еще одну интерпретацию: односторонне серьезному взгляду, исключающему в своем догматизме шутку, иронию, игру, противостояло совмещение серьезного с игрой, трагического с забавным. В конечном итоге это сводилось к антитезе догмы и человека. В стилистическом плане оно же выражалось в противостоянии заказного одического «восторга» или догматической серьезности - простоте и жизненной правде. Если иметь это в виду, то «Домик в Коломне» с его принципиальным отказом от «воспевания» и серьезности одической или моралистической окажется органически связан с «Моцартом и Сальери» и вообще с тем, что волновало Пушкина в «маленьких трагедиях». Ирония повествования, свободный переход от пародии к трагически звучащей лирике оказывались стилистическим адекватом гуманистической проблематики. Этим «Домик в Коломне» и «Повести Белкина» обнаруживают глубинную связь с драматургией болдинской осени. То, что в одном случае предстает как идейно-философская проблема, в другом решается на стилистическом уровне.
20. См. Якобсон Р. О. Статуя в поэтической мифологии Пушкина // Якобсон Р. О. Работы по поэтике. М., 1987. С 170.
21. Тютчев Ф. И. Лирика. В 2 т. М., 1966. Т. 1. С. 147.
22. Поддубная Р. Н. «Пир во время чумы» А. С. Пушкина: Опыт целостного анализа идейно-художественной структуры // Studia Rossica Posnaniensia. 1979. Т. 8. Р. 29.
23. На это указали И. Л. Панкратова и В. Е Хализев в тонкой и содержательной, но исключительно субъективной статье, построенной на привнесении в пушкинский текст предвзятого смысла. Стремление приписать Пушкину борьбу с «ренессансной и пост ренессансной элитарностью», увидеть в «Пире во время чумы» предвестие творчества Некрасова, Ап. Григорьева, Лескова (!), Достоевского, а также их сегодняшних наследников (кого же именно?) превращает текст Пушкина в материал для иллюстрации концепции исследователей и еще раз демонстрирует опасность предвзятых «прочтений», при всем остроумии и таланте авторов.