Следите за нашими новостями!
Н. Т. Федоренко
ТЕМА ПРИРОДЫ И ЧЕЛОВЕКА В ТВОРЧЕСТВЕ НЕКОТОРЫХ КИТАЙСКИХ ПОЭТОВ
(Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. - Т. XIX. Вып. 6. - М., 1960.
- С. 492-509)
Тема природы и человека очень характерна и типична для китайского литературного
творчества.
Природе и человеку посвящено неисчислимое количество поэтических произведений.
Это целое направление в речевом творчестве Китая. Уже в древнейший период у
китайцев ясно прослеживается тесная связь образного мышления с природой, с непрестанно
меняющимися явлениями окружающего мира, живыми картинами рек и гор, бесконечным
многообразием растений и цветов. В этом находит отражение присущая китайскому
народу мысль, что существование людей на земле в окружении природы прекрасно,
полно красоты. Истоки художественного отображения природы восходят в Китае к
древнейшей эпохе народного творчества, начиная с самых ранних памятников поэтического
творчества, в частности "Шицзина" ("Книги песен"), относящегося
приблизительно к XII-V вв. до н. э. Тема природы, многообразные картины пейзажа,
изображение гор, ландшафта, рек родного края в той или иной степени присутствуют
в большинстве произведении классической китайской поэзии. В известном смысле
тема природы является едва ли не обязательной в песенно-поэтическом творчестве
китайских художников слова.
Даже в наиболее ранних художественных творениях - "Книге песен"
("Шицзин"), "Чуских строфах" ("Чуцы"), стихах
"Музыкальной палаты" ("Юэфу") - тема родной природы раскрывает
патриотические чувства их авторов, певцов китайской древности. Мы знаем также,
что для этих произведений характерны и мотивы сельского труда, жизни простых
тружеников, что свидетельствует об их глубокой народности.
Период III-V вв. н. э. в истории Китая ознаменовался дальнейшим развитием
индивидуального поэтического творчества, в котором тема природы и человека с
его сложным внутренним миром получила глубокое и яркое отображение. Возник своеобразный
культ природы, в котором мы видим определенное выражение даосизма [1],
мотивов социального протеста, стремлений уйти в мир природы с ее извечной гармонией
и естественной красотой.
Внимания в этой связи заслуживает так называемая эпоха Троецарствия (220-264
гг.), когда наибольшую известность получают поэты из прославленной группы "Семи
мудрецов из бамбуковой рощи" ("Чжулинь цисянь"), связанной с
философией даосизма. Эта группа объединяла семерых друзей (Цзи Кан, Юань Цзи,
Шань Тао, Сян Сю, Лю Лин, Юань Сянь и Ван Жун), в числе которых были три крупных
поэта своего времени: Юань Цзи (210-263 гг.), Лю Лин (ок. 221-300 гг..) и Цзи
Кан (223-262 гг.).
В творчестве этих художников слова с большой силой прозвучали возмущение против
правителей-тиранов и невыносимых условий общественной жизни, осуждение социальной
несправедливости и восхваление мира природы. Именно в поэтическом творчестве
Цзи Кана и его сподвижников, выступавших против конфуцианских доктрин, был впервые
возвышен голос в защиту духовной свободы личности, прозвучал призыв свернуться
к природе" ("гуй цзыжань"). Небезынтересно отметить, что именно
великий Лу Синь - основоположник современной литературы и крупнейший литературовед,
едва ли не первым отметил эти особенности в творчестве Цзи Кана, его непримиримость
и стойкость в борьбе с противниками своих идей.
В этой работе мы выделяем лишь некоторых китайских художников слова - Тао
Юань-мина, Ван Вэя и Сыкун Ту, в творчестве которых тема природы и человека
получила наиболее яркое раскрытие. И хотя эти поэты во многом различны, как
различны время и исторические условия, их породившие, можно, однако, проследить
большое сходство в их поэтических творениях, в которых затрагивается тема природы
и отношение к ней человека в различные эпохи.
1. Тао Юань-мин (365-427 гг.)
Возвеличение природы и духовной свободы человека получило свое творческое
развитие в поэзии гениального Тао Юань-мина или Тао Цяня, вдохнувшего в китайскую
поэзию свежую струю [2]. Тао Юань-мин явился
родоначальником новой поэзии, освободившейся от многих старых условностей. Он
порвал с традициями эстетской феодальной придворной поэзии, .далекой от жизни
и, несмотря на блестящую форму, бессодержательной. Вследствие недовольства существовавшими
условиями общественной жизни Тао Юань-мин стал на путь отшельничества.
По справедливому замечанию Го Мо-жо, уход Тао Юань-мина от придворной карьеры
"был скрытым протестом против мракобесия и тупости феодального общества"
[3]. Бросив чиновничью карьеру, поэт удалился
на лоно природы, в горы Лушань. Здесь он поселился в деревне и сельским трудом
добывал себе средства к существованию. Патриархом поэзии "полей и садов"
прозвали Тао Юань-мина за то, что, бросив вызов традиции придворных вельмож
выслуживать царские милости, он обрел истинный смысл жизни в "самом простом"
и самом возвышенном труде землепашца, в непосредственной близости к природе,
в слиянии с ней.
Хризантему сорву
У восточной стены в саду
И порадую взор -
Южных гор предо мной гряда.
Как дыханье горы
Благодатно на склоне дня,
Когда птицы над ней
Чередою летят домой!
В этом самом простом
Я нашел настоящий смысл.
("Из стихов за вином") [4]
Но радость и вдохновение поэт находит не в праздном любовании миром окружающей
природы, не в барском образе жизни, а в труде для себя и других, в созидании
и творчестве. Об этом рассказывается во многих; стихах поэта.
Ищу я со страстью -
Мой дух в трудах неустанных...
Иду за сохою -
Я рад весенним работам.
("В год Гуймао в начале весны думаю о старом деревенском доме")
[5]
Мы видим, что восприятие природы поэтом дается не прямолинейно, не непосредственно,
а через сознание человека, глубоко прочувствовавшего прелесть горного пейзажа,
нескончаемого многообразия картин живой, природы.
С самой юности чужды
Мне мелодии пошлого мира,
От рожденья люблю я
Этих гор и холмов простоту.
Как я долго, однако,
Прожил узником в запертой .клетке
И теперь лишь обратно
К первозданной свободе пришел.
Так утверждает Тао Юань-мин в стихах, объединенных названием "Возвращение
к садам и полям", свое осуждение мира феодального чиновничества, свое влечение
к первородной природе, которая является прибежищем для свободного труда поэта,
.для его сокровенных дум, волнений и:
С давних пор так бывало -
Ухожу я и в горы, и к рекам,
Среди вольной природы
Знаю радость лесов и равнин.
("Возвращение к садам и полям")
Полные философских раздумий и глубокой поэтичности, произведения Тао Юань-мина
написаны с мудрой простотой, в присущем лишь ему стиле, который резко отличается
от общераспространенных в его время норм поэтики.
Обращает на себя внимание, например, необыкновенная ясность мысли, прозрачная
простота красок и образов, взятых поэтом из окружающей действительности, из
самой природы. Отсюда и безыскусственность речевых изобразительных средств,
поэтической лексики, доступность народу языка поэта. Это обнаруживается особенно
наглядно, в стихотворении "Вернувшаяся птица", где в созданном Тао
Юань-мином образе птицы заключено иносказание, аллегорическое выражение мыслей
самого поэта, который после долгих скитаний возвращается в свой дом,. в свою
стихию полей.
То, что сердцем полюбишь,
То вовек не забыть.
Ясным днем или ночью -
Воздух чист и прозрачен,
Как чисты ее думы,
Устремленные вдаль.
Птица после скитаний
Прилетает обратно...
Свежий утренний ветер
Светлой радостью веет,
Хоры стройных мелодий
Не смолкая звучат.
Мы видим, что прекрасное, таящееся в окружающей человека природе, исполнено
силы, радости и красоты; оно неизменно влечет, властно зовет поэта к себе.
Для нас важно, однако, выяснить причины чувствований и поведения поэта, социальную
сущность его устремлений. В стихотворении "В год Гуймао в начале весны
думаю о старом деревенском доме" Тао Юань-мин мотивирует свои действия
заветами Конфуция - "Тревожься о правде, не сетуй на то, что беден"
и далее поясняет:
Кое-как научился
Твердо бедность переносить!
Разве жизнь на приволье
Не разумней всего, что есть!
Б ряде стихов Тао Юань-мина выражено недовольство современными ему общественными
условиями, обличаются мракобесие и социальный произвол, раскрываются высокие
идеалы и чувства поэта. О них повествуется в таких стихотворениях, как "Возвращение
к садам и полям", "За вином", "Разные стихи", "Прошу
подаянья", в ритмической прозе - "Персиковый источник" и др.
Эти и многие другие произведения поэта свидетельствуют, что думы и надежды Тао
Юань-мина во многом сходны с чувствами и настроениями, характерными для творчества
его поэтических предшественников - Цюй Юаня (340-278 гг. дон. э.), Цзя И (201-169
гг. до и. э.), Цзо Сы (250-300 гг.) и многих других китайских поэтов, которые
были также движимы чувством неудовлетворенности и протеста против несправедливостей
и жестокостей, царивших в феодальном обществе. Господство реакционных сил, жизненные
лишения, преследования литераторов со стороны правящих кругов - все это отразилось
в произведениях Тао Юань-мина [6].
Другими словами, художественное творчество Тао Юань-мина определялось прежде
всего пониманием поэтом действительной жизни, общественных и исторических условий
его эпохи. Это объясняет нам, в частности, почему поэтическое творчество великого
художника слова не утратило своей ценности и сейчас - через пятнадцать столетий.
Вместе с тем на творческое формирование Тао Юань-мина определенное воздействие
оказали идеи даосизма, учение Лао-цзы, с его культом природы и идеализацией
патриархальных отношений. Это особенно ясно видно на примере поэмы "Персиковый
источник" [7], в которой в аллегорической
форме осуждается - с позиций гуманизма - жестокая политическая действительность
и воспевается мир и благоденствие в блаженной стране утопии, где люди живут
в патриархальной простоте, в глубоком единении с природой. Но поэт видел не
только "идиллическую" сторону сельской жизни, но и нищету китайского
крестьянства, тяжесть его труда, Характерно, что крупнейший литературный критик
VI в. Чжун Жун в трактате "Категории стихов" ("Шипинь")
назвал Тао Юань-мина "родоначальником поэтов-отшельников всех времен".
В известном смысле это определение Чжун Жуна является справедливым. Бросив вызов
современному ему обществу, Тао Юань-мин отказался от придворной карьеры, посвятил
себя личному труду и поэтическому творчеству в отшельническом уединении.- недаром
в утопической стране, куда ведет ручей из источника, среди цветущих персиков
все трудятся и "нет господских налогов".
Уйдя далеко
От мира, порвал я с ним, -
говорил Тао Юань-мин в стихотворении "В двенадцатый месяц года Гуймао
написал я эти стихи и преподношу их моему двоюродному брату Цзин Юаню".
Поэтическое творчество Тао Юань-мина, исполненное высоких человеческих идеалов
и проникновенных образов природы, проложило новые пути в китайском искусстве
художественного слова. Со времени Тао Юань-мина наблюдается развитие определенного
направления в китайской поэзии, в котором преобладают темы полей и садов, мотивы
пейзажной лирики, И в длинном ряду художников слова этого направления стоят
имена многих выдающихся поэтов. Путем гениального Тао Юань-мина шли талантливые
поэты Се Лин-юнь (385-433 гг.), Ван Вэй (701-761 гг.), Мэн Хао-жань (689-740
гг.), Сыкун Ту (837-908 гг.), Су Ши (1037-1101 гг.) и многие другие.
Поэзией полей, глубоким интересом к человеку, к прекрасному в жизни природы
и людей проникнуто творчество величайших художников слова Ли Бо (701-762 гг.),
Ду Фу (712-770 гг.), Бо Цзюй-и (772-846 гг.). Все они искали вдохновения в единстве
и слиянии человека с окружающим его миром природы, стремились к внутреннему
совершенствованию, к высоким гуманистическим идеалам.
Яркая характеристика Тао Юань-мина была дана Бо Цзюй-и в его стихотворении
"Навещаю старый дом почтенного Тао":
Не за то он мне дорог,
Что вино в его чаше плескалось.
Не за то он мне дорог,
Что без струн его лютня была.
То люблю я в поэте,
Что презрел он корыстную славу
И на старости умер
Среди этих холмов и садов.
И когда я встречаю
Человека с фамилией Тао,
Всякий раз это имя
Наполняет любовью меня [8].
2. Ван Вэй (701-761 гг.)
Особое место в создании образов природы и человека занимает творчество Ван
Вэя [9].
Ван Вэй принадлежит к числу самых выдающихся поэтов, художников и каллиграфов
эпохи Тан (618-906). В истории китайского искусства Ван Вэй утвердился как создатель
монохромной пейзажной живописи, основоположник так называемой южнокитайской
школы пейзажа.
Поэтическое творчество Ван Вэя характеризуется необыкновенной любовью к миру
природы, в которой он находил неисчерпаемый родник душевной радости, эстетического
удовлетворения. Тема природы и человеческих чувств является ведущей и главной
во всем художественном творчестве Ван Вэя. И в этом значительное сходство его
с Тао Юань-мином. В ряде своих стихотворений Ван Вэй весьма прозрачно указывает
на связь своего творчества с творчеством великого Тао Юань-мина:
Гляжу: над соседней деревней
Плывет одинокий дымок
.........................................
Пять ив возле хижины жалкой
Я тоже представить бы мог [10].
("Праздно проживая на берегу Ванчуани, преподношу Сюцаю Пей Ди")
Здесь Ван Вэй пользуется приемом литературного намека, весьма распространенным
в китайском поэтическом творчестве. Известно, что у дома Тао Юань-мина росли
пять ив и за поэтом установилось прозвище "господина пяти ив".
В другом стихотворении, рассказывая о радостях сельской жизни, когда поэт
у вод прозрачного ключа, прислонясь к седой от старости сосне, слушает как бы
сквозь сон доносящийся до него издалека мерный стук пестов, - Ван Вэй вновь
мысленно возвращается к своему гениальному предшественнику.
Ничего, кроме тыквенных чашек,
Скопить я не смог,
Но - вослед Тао Цяню
Живу и не ведаю горя [11].
("Радости сельской жизни", II)
Прямая взаимосвязь с поэзией Тао Юань-мина выражена и в стихотворении Ван
Вэя "Написал экспромт и показал Пэй Ди", где читаем такие строки:
Хотел бы стряхнуть я,
Как пыль с платья,
Заботы мирские,
Давно готов,
С искренней верой
Готов припасть я
К "Источнику
Персиковых цветов" [12].
И здесь также используется литературный намек, своеобразная перекличка поэтических
образов. Источник персиковых цветов, по преданию, находится в Персиковой долине.
В упомянутой поэме Тао Юань-мина под таким наименованием говорится о блаженной
жизни ушедших от мира людей, т. е. о сладостной утопии, созданной воображением
поэта.
И на творчество Ван Вэя заметное влияние оказали идеи даосизма, философское
мировоззрение Лао-цзы. Не чужды поэту были также конфуцианские каноны, получившие
в его эпоху широкое распространение. Известно, наконец, что Ван Вэй был сторонником
буддизма. Свое второе имя, прозвище Мо-цзе или Мо-чи, он заимствовал от Вэй
Мо-чи, которое было китайским именем Вималакирти, индийского проповедника буддизма
в Китае [13].
Именно поэтому в произведениях Ван Вэя нашли отражение и идеи Лао-цзы о великом
"Дао" как субстанции природы, и конфуцианский тезис о гармонии природы
и человека, и буддийские поиски духовного покоя в тиши природы.
Прямая связь творчества Ван Вэя с даосизмом обнаруживается во многих других
произведениях. Так, в стихотворении "Проездом у дома Ли И" [14]
мы находим следующие строки:
Но вот и хозяин
Без шпилек в седых волосах [15]
Даоскую книгу
Он в старческих держит руках.
Мы с ним уж давно
От волнений мирских далеки.
Нам славы не нужно,
И бедность для нас - пустяки.
Как только допьем мы
Ичэнское [16] наше вино,
В отшельничью хижину
Я возвращусь все равно [17].
С другой стороны, в стихотворении "Хижина в горах Чжуннань" Ван
Вэй говорит о своем отношении к буддийскому учению, как к пути "Истины
и Совершенства":
На середине жизни оценил я
Путь истины и совершенства путь.
Теперь, на склоне лет, я поселился
В горах Чжуннань - прожить бы как-нибудь [18].
Непосредственное влияние буддийских идей на творчество Ван Вэя мы находим,
также в стихотворении "Изнываю от жары", в котором рассказывается
о том, как поэтом открываются несмело "Ворота Сладчайшей Росы":
И понял я вдруг,
Что страдает лишь бренное тело.
Слабеет оно,
Но душа остается крылатой.
"Ворота Сладчайшей Росы"
Открываю несмело -
И дух наслаждается
Их чистотой и прохладой [19].
"Ворота Сладчайшей Росы" - это метафорическое обозначение буддийского
рая.
Наконец, не подлежит сомнению, что в стихотворении "Поднялся во храм
"Исполненного прозрения" поэт заимствовал образ из"Сутры Чистого
Лотоса", создавая следующие строки:
Здесь, по "Земле Начальной" [20]
вьется
Кверху тропинка в бамбуках.
Пик ненюфаров выдается
Над "градом-чудом" [21] в облаках
[22].
Трудно сказать, однако, какая именно религиозно-философская система взглядов
оказала большее влияние на поэта. Ясно одно - идейно-художественные интересы
Ван Вэя самым тесным образом связаны с природой, в которой он на протяжении
всего творческого пути находил поэтическое вдохновение, глубокую эстетическую
радость, смысл всей своей жизни. Именно поэтому во многих стихах Ван Вэя акцент
делается на восприятии природы поэтом, который в ней живет и по наитию следует
ее незримым законам, проникается естественный ее дыханием.
Преобладающими мотивами в творчестве Ван Вэя является отображение могущества
природы, ее спокойного величия, ее обаяния. Это наглядно обнаруживается как
в его поэзии, так и в созданных его кистью картинах. Заметим здесь, что кисти
Ван Вэя принадлежит один нз шедевров панорамной живописи - "Ванчуаньту"
("Река Ванчуань"), ставший высшим образцом для пейзажистов-живописцев
древнего Китая. Эта картина была навеяна Ван Вэю неповторимыми красками природы
на берегах Ванчуань, где поэт провел многие годы своей жизни. Здесь же, на берегах
реки, он черпал вдохновение для создания своих поэтических пейзажей. "Ночью
поднялся на холм Хуацзыган и видел, как свет луны играл на волнах реки Ван.
В озябших горах далекий огонек то вспыхивал, то меркнул за лесом...", - писал
Ван Вэй в одном из писем к своему другу - поэту Пэй Ди [23].
Поэтические строки, созданные Ван Вэем на берегах реки, вошли в его "Ванчуаньский
сборник".
В одном из стихотворений этого сборника находим такие строки, характеризующие
жизнь и настроение поэта:
Живу потихоньку
В своем шалаше,
Работой встречаю я
Солнца восход.
Зеленые травы
Склонились к воде,
И белая птица
По речке плывет [24].
("Проживаю на берегу Ванчуань")
Красочная гамма изобразительных средств Ван Вэя позволяет ему передавать своеобразные,
глубоко индивидуальные поэтические настроения, придает стихотворениям его особую
яркость и свежесть, романтическую одухотворенность.
В Вэйчэне [25] утренним дождем
Седая пыль орошена,
Нагие ивы за окном
Листвой украсила весна [26].
("Провожаю Юаня второго, назначенного в Аньси")
Здесь все необыкновенно просто, ясно, непосредственно. Перед нами легко возникает
образ деревни весенним утром после дождя. Поэтом найдены наиболее экономные
и вместе с тем наиболее емкие средства словесного выражения: всего в четырех
строках дается законченный и глубоко индивидуальный образ родной природы.
Такой же прозрачной ясностью отличаются строки других стихотворений Ван Вэя,
в которых проявляется индивидуальное восприятие природы, связь ее явлений с
личными переживаниями поэта:
Побелела трава -
На траве, как на мне, седина,
И сквозь голые ветви
Печальная светит луна [27].
("Зимней ночью пишу о том, что у меня на сердце")
Здесь средства поэтического изображения видимого мира - иносказания, сравнения,
эпитеты - выступают в тесной связи с создаваемыми Ван Вэей образами и картинами,
способствуя более точному и конкретному раскрытию замысла.
На силоне лет
Мне тишина дороже
Всех дел мирских -
Они лишь тлен и прах.
................................
Мечтаю только
О родных лесах.
Сосновый ветер
Я приму как милость,
Вот и все пока [28].
("Отвечаю шаофу Чжану")
В этих строках, помимо поэтической картинности, обнаруживается влияние идей
даоского отшельничества, настроения поэта, оставившего "дела мирские".
Мы знаем, что главной темой творчества Ван Вэя неизменно оставалось отображение
природы, сокрытой в ней красоты. Однако это отнюдь не означает, что описание
природы заслоняло от поэта изображение человека, его поведения, мыслей, душевных
эмоций. Тема человека с его сложным и противоречивым миром духовных интересов
всегда была в фокусе поэтического внимания Ван Вэя, хотя воплощение этой темы
у него имеет свои особенности. Так, мы нередко встречаем у Ван Вэя упоминания
исторических событий, раздумья поэта о судьбах героев китайской старины, изображение
которых проникнуто лиризмом. Таково, в частности, стихотворение "Перевал,
где рубят бамбуки". Подтекстом этого произведения является предание об
отшельниках - "четырех седоголовых мудрецах" (Дун Ван-гун, Ся Хуан-гун,
Ци Ли-цзи и Цзюэ Ли-сяньшэн), которые в знак протеста против императора Цинь
Ши-хуана (221 г. до н. э.), названного ими тираном и узурпатором, удалились
в горы Шаншань. К императорскому двору они вернулись лишь после падения династии
Цинь (207 г. до н. э.) и прихода к власти династии Хань (206 г. до н. э. - 220
г. н. э.).
Интерес представляют применяемые Ван Вэем приемы поэтического воплощения исторического
сюжета. Стихотворение "Перевал, где рубят бамбуки" построено Ван Вэем
так, что в нем не повторяется рассказ о судьбе четырех отшельников, а лишь содержится
"литературный намек" на него в виде строки: "Я сейчас тайком
вступаю на Шаншаньскую дорогу". Этого оказывается достаточно, чтобы перейти
уже к другим темам и образам.
Тонкие стволы бамбука
Безыскусственно и строго
Отражает в ясном свете
Чистая речная гладь [29].
Здесь следует лишь добавить, что бамбук с его стройностью и строгой простотой
символизирует благородство, стойкость, несгибаемый дух. В литературе он служит
олицетворением человека большого мужества, душевной твердости и чистоты. Характерна
при этом взаимосвязь символического образа бамбука с чистой речной гладью. Так
поэт через художественно осмысленные образы природы раскрывает внутренний мир
своих исторических героев.
Образ бамбука вообще очень характерен для поэзии и живописи Ван Вэя. Бамбук
и лотос, символизирующий моральную чистоту, - излюбленные образы поэта.
Бамбук как будто припудрен,
Его окружают травы,
И лотос наряд роняет -
Ему он больше не нужен [30].
("Жизнь в горах")
Характерно, что многочисленные китайские и японские издания поэтических произведений
Ван Вэя иллюстрируются многообразными изображениями бамбука. Этим как бы подчеркиваются
личные высокие моральные достоинства самого Ван Вэя, как истинного "цзюньцзы"
- "благородного мужа".
Таким образом, природа в поэтических строках Ван Вэя нередко выступает не
только как пейзажный фон, на котором изображаются взаимоотношения и поступки
людей. Природа у него участвует в развитии событий, в жизни и судьбе его поэтического
героя, в раскрытии внутреннего мира его идей.
И жизнь отшельника в горах для поэта ^не результат преходящего настроения
или приступа меланхолии, а изъявление нерушимой воли. Даже быстротечность времени,
которая выражена в образе увядающих цветов, не страшит поэта. Он тверд в своем
решении:
Пускай цветы
Совсем увянут скоро, -
Я здесь останусь,
Не вернусь в столицу [31].
("Осенью в горах")
Не менее интересно в этом смысле и стихотворение "Весенней ночью в бамбуковой
беседке подношу шаофу Цянь Ци, возвращающемуся в Ланьтянь", в котором Ван
Вэй, создав картину ночной тишины, ("где-то слышен только лай собак"),
говорит о чувстве зависти к тому, кто в хижине своей "живет далеко от людей"
-
Собираешь травы [32]
Поутру,
Презирая
Власти мишуру [33].
Вдали от мира, на лоне любимой природы, где "поросшая мхом тропинка скрыта
среди акаций", поэт не чувствует грустного одиночества, отрешенности от
людей. И здесь, в горах, он находит задушевного собеседника, любезного его сердцу
друга, поэта:
Спешу подмести тропинку -