И. С. Смирнов
О КИТАЙСКИХ СРЕДНЕВЕКОВЫХ АНТОЛОГИЯХ И ПРЕДИСЛОВИЯХ К НИМ
(Вестник РГГУ. - Вып. IV. - М., 2000. - С. 236-282)
I
II
III
Литература
1. Под специальными я имею в виду работы, рассматривающие именно "проблему антологии", а не такие, в которых антологии исследуются наряду с прочими фактами китайской словесности. Так вот к первому типу из известных мне можно указать статью Полин Ю "Poems in Their Place: Collections and Canons in Early Chinese Literature" (см. Ю, 1990) и весьма содержательную работу Adele Rickett. The Antologist as Literary Critic in China (Literature East and West 19, nos. 1-4 (January-December 1975): 146), которая, к сожалению, стала мне доступна только после завершения работы над настоящей статьей.. Глубоко понимал значение изборников акад. В.М.Алексеев, далеко не случайно пришедший к идее сплошного перевода на русский язык китайских поэтической и прозаической антологий как наиболее научного способа ознакомления иноязычной аудитории с китайской словесностью (см. об этом, к примеру: Алексеев, 1978, с.139-142). Он же много внимания уделял и преподаванию специальных университетских курсов на это тему. Так, среди объявлявшихся в 1929-1935 гг. курсов были: "Антология стихов", "Антология китайских лириков", "Антология поэзии", а также спецкурс по антологии Вэньсюань (см. Алексеев, 1982, с. 410).
2. Скажем, такой замечательный знаток китайской средневековой поэзии, как Е.А. Серебряков, уделив в своей книге "Китайская поэзия Х-XI веков. Жанры ши и цы" собранию стихотворений цы Хуацзянь ("Среди цветов") целую главу, практически ни разу не говорит об этом собрании как о художественной целостности, хотя замысел составителя антологии Чжао Чжун-цзо виден даже в таком прозаическом факте: 14 из 18 поэтов сборника жили в Шу (совр. провинция Сычуань)( см.. Серебряков, с. 59).
3. См., к примеру, замечания П.А. Гринцера об антологиях в индийской средневековой словесности (Гринцер, с. 209 ) или монографию А.М. Дубянского "Ритуально-мифологические истоки древнетамильской лирики", в которой отмечено, что доступную ученым историю лирики в Тамилнаде начинают восемь антологий поэтических текстов; можно только пожалеть, что внимательный исследователь только ссылается на сам факт, практически никак его не комментируя.
4. Похожий случай - японская поэтическая
антология VII в. Манъёсю, "Собрание десяти тысяч листьев", тоже
предопределила весьма важное значение поэтических собраний в японской культуре;
впрочем, строго говоря, она не была первой: раньше появилась антология стихов
на китайском языке, канси, Кайфусо, "Любимые ветры и морские травы /поэзии/".
Кроме того, А.Н. Мещеряков. специально занимавшийся изучением поэтических
собраний в Японии, убедительно демонстрирует сильное влияние китайской антологической
традиции на первые собственно японские собрания, которые вослед китайскому
канону исключали из своего состава любовные стихи (см. Мещеряков, с. 59, 73).
Вообще нужно сказать, японисты, чаще и точнее синологов писали о месте и свойствах
антологий; объяснить это можно, в числе прочего, и меньшим объемом японской
словесности, в которой каждый факт имеет существенно больший вес. В частности,
В.С. Санович, переводчик знаменитой антологии "Сто стихотворений ста
поэтов" (XШ в.), в предисловии указывает: "Составление поэтического
изборника почиталось в Японии… творческим актом высшего порядка. Это должна
была быть не просто книга хороших стихов, но и композиция с обдуманными переходами
тем, перекличкой мотивов. Сюита. Признанный шедевр соседствовал здесь с незаметным
прежде стихотворением - и вдруг прелесть того и другого открывалась в своей
глубине" (Санович, с. 9-10). Сказано на редкость проницательно, и у нас
еще будет случай сослаться на этот содержательное предисловие.
5. Одной из наиболее важных работ, в которых антологии взяты не в качестве объекта исследования, а в качестве источника материалов, может служить статья Б.Л. Рифтина о жанрах средневековой китайской литературы (Рифтин, 1994). Замечательный знаток, Б.Л. Рифтин не ставит своей задачей анализ роли антологий, но описывая формирование жанров китайской словесности и складывание их иерархии, просто не может обойтись без разных сборников, роль которых в этом процессе необыкновенно важна. Более того, хотя исследователь останавливается буквально в шаге от этого вывода, читателю его статьи совершенно ясно: начиная с Вэньсюань каждый этапный момент в истории жанров в Китае фиксировался именно и только антологией - тут и Яо Сюань (кон. Х в.) с его "Лучшими образцами танской словесности", и Су Тянь-цзюэ (XIII - XIV вв.) собравший "Категории юанской словесности", и Чэн Минь-чжэн (XVI в.), зафиксировавший в своих "Весах минской словесности" сильно изменившееся представление о системе литературы и т.д.
6. С.В. Зинин, ссылаясь на библиографический указатель к Суйшу, "Истории Суй", отмечает бурный рост числа антологий в послеханьский период (к III в.) и говорит о 249 изборниках (см. Зинин, 1992, с. 188).
7. Известно, к примеру, что Сяо Тун не включил в "Литературный изборник" сочинения прославленных мудрецов древности, тем самым выведя их из состава собственно "изящной словесности".
8. "…это мировоззрение (Сыма Цяня. - И.С.) было определено конфуцианством и являлось типичным для китайской культурной традиции, отражая характерный для данной цивилизации статус индивидуума. Согласно этому мировоззрению человек не рассматривается как самодовлеющая личность; он мыслится лишь в своих взаимосвязях с социальными группами - как член рода или семьи, как член общества, правитель или подданный государства" (Кроль, с. 62).
9. Заметим кстати, что состав "восьмерки корифеев" (ба да цзя) эпох Тан и Сун" - Хань Юй, Лю Цзун-юань, Оуян Сю, Су Сюнь, Су Ши, Су Чэ, Ван Ань-ши и Цзэн Гун, - твердо зафиксирован, как считает китайская традиция, только в антологии, составленной в XVI в. Мао Кунем, хотя тот и учитывал мнения предшественников (см. Алексеев, 1982, с. 425).
10. В переводе Р.В. Вяткина употреблен излишне может быть определенно-современный глагол "классифицировать", хотя он, вероятно, точнее отражает существо дела; я выбрал иной перевод исключительно из стилистических соображений (ср. Исторические записки, т. 1V, с.106).
11. Интересно, что анализируя "Исторические записки", "Я.Прушек пришел к выводу, что основным методом обработки Сыма Цянем материала была "инвентаризация", систематическая классификация фактов" (цит по: Кроль, с. 51).
12. В этой связи существенно замечание исследователя о том, что новый жанр средневековой словесности обязательно стремился обзавестись надежной историей и генеалогией, а среди предков - почти всегда вопреки реальным обстоятельствам - обнаружить Шицзин, "Книгу песен" (см. Ю, с. 79).
13. "…Ритуальный и, шире, нормативный жест указывает на пространство схода, смычки всего сущего, бытие в древнекитайской мысли рассматривалось преимущественно в плане морфологии, бесконечной сети соответствий, связывающих воедино человека, социум и космос. Ритуал - всеобщий принцип этих соответствий, в его свете каждая вещь существует лишь в соотнесенности с другими вещами…" (Малявин, 1987, с. 9).
14. См., к примеру, рассуждения китайского антрополога Ли Цзи, цитируемые В.М. Алексеевым (Алексеев, 1932, с. 30-31).
15. Впрочем, нельзя не процитировать следующие характерные соображения такого серьезного исследователя, как В.В. Малявин: "Письменное слово, иероглиф в совокупности его содержательных и декоративных качеств являлись ближайшим прообразом заданной пониманию символической реальности, традиционно выступавшей в виде классификационной сетки культуры. А графические аспекты иероглифической письменности в значительной мере определили ориентацию китайского искусства на нормативность типовой формы, многие его основополагающие приемы стиля и композиции, особенности процесса художественного творчества и пр." (Малявин, 1987, с. 60).
16. Если рискнуть продолжить эту словесно-стихотворную аналогию, то можно заметить: ту же роль, которую в антологиях играет классификация текстов по жанрам (опускаем в данном случае соображения об условности этого термина применительно к китайскому материалу), в уже в раннем среднекитайском языке начинают играть, так называемые, "классификаторы" - особые слова, указывающие на принадлежность существительного к определенному классу предметов - "голова" (для животных), "простенок" (для строений) и т.п. (см. Китайский этнос.., 1979, с. 218).
17. Сходным образом А.Н. Мещеряков характеризует и средневековые японские изборники: "…антология представляет собой некоторую последовательность, где каждый элемент, лишенный в значительной степени самостоятельного значения, является одновременно предшественником последующего и продолжением предыдущего. Естественно, что такие элементы должны обладать существенной степенью единообразия, отражая представления о гармонии, понимаемой, таким образом, как последовательность слабо различающихся звеньев" (Мещеряков, 1991, с. 90). Отмечу, что японские антологии, видимо превосходят китайские в сюжетности. Не случайно, А.Н. Мещеряков находит правомерным говорить даже об особом жанре антологий в японской словесности (Ibid., с. 89), тогда как для Китая подобное вряд ли возможно.
18. Примеров того, как антология делала известным забытого поэта, достаточно много, укажем на один, так сказать, классический. Великий поэт Тао Юань-мин был незнаменит при жизни и почти два века после смерти, пока девять его стихотворений не появились в "Литературном изборнике", а одно в Юй тай синь юн - "Новых напевах нефритовой башни", сборнике составленном Сюй Лином в VI в. (см.: Эйдлин, с. 50).
19. Вряд ли случайно иероглиф сюань -"отбирать, собирать, собрание, изборник" - имеет и значения "перечислять", "равняться", "идти в такт". Вообще по этимология термины, связанные с процедурой составления антологий, отчетливо распадаются на несколько группы (о терминах лэй и ле уже говорилось выше): в одну входят слова с явным "портновским" уклоном, отражающие представление о "теле словесности", которое требуется, так сказать, "облачить" - отсюда цай со значением "кроить" (потому, кстати сказать, бецая в названии многих антологий можно перевести как "скроенная на особицу"), цзуань - "тканевая кайма, роспись, узор" и пр.; в другую - слова передающие значение равноценного множества, вроде ключевого термина цзи - "собрание", первоначально обозначавшего стаю птиц на дереве, или линь - "лес", или широко распространенное для обозначение литературных изборников и во многих других восточных традициях слово сад (кит. юань)
20. Следует оговориться, что жанр предисловий сюй охватывает гораздо более широкий круг текстов, чем вступления к антологиям: предисловия к древним книгам, историческим сочинениям, к докладам трону, описаниям уездов, округов, к собраниям правительственных указов (см. Голыгина, с. 34).
21. Заметим, что отсутствие в предисловии к Шицзину четких указаний на методику отбора текстов, позволяет некоторым исследователям даже исключать памятник из числа антологий (см. Зинин, 1992, с. 180), а другим видеть в этом один из признаков его каноничности (Ю, 1990, с. 170).
22. Достаточно перечислить только предисловия, вошедшие в известную книгу "Китайская классическая проза в переводах академика В.М. Алексеева", составленную на основе популярных антологий Гувэнь гуань чжи ("Шедевры прозы древнего стиля", 1695), Гувэнь ши и ("Проза древнего стиля с толкованием смысла", 1743) и др.: несколько предисловий Сыма Цяня к разным разделам Ши цзи, в том числе его предисловие ко всей истории; знаменитое предисловие к стихам Ван Бо "Во дворце Тэнского князя"; предисловие к собственным стихам Ли Бо; так называемое "Предисловие к моим же стихам "У потока Глупца" Лю Цзун-юаня.
23. Правда, есть мнение, что почти современник Цзян Чунь-гуан, составитель антологии Чжу цзы хуэй хань, "Книжный футляр, хранящий различные сочинения", Гуй Ю-гуан, всех авторов поместивший в это собрание под псевдонимами, часть прозваний просто придумал сам (см. Кравцова, с. 338), а стало быть подобная изощренность не единична.
Литература
Алексеев, 1932 - Алексеев В.М. Китайская иероглифическая
письменность и ее латинизация. Л., 1932.
Алексеев, 1978 - Алексеев В.М. Китайская народная литература. Избранные труды.
М., 1978.
Алексеев, 1982 - Алексеев В.М. Наука о Востоке. Статьи и документы. М., 1982.
Вельгус - Вельгус В.А. Средневековый Китай. Исследования и материалы по истории,
внешним связям и литературе. М., 1987.
Голыгина - Голыгина К.И. Теория изящной словесности в Китае XIX - начала XX
в. М., 1971.
Гринцер - Гринцер П.А. Стиль как критерий ценности. - Историческая поэтика.
Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994.
Зинин, 1992 - Зинин С.В. Компаративная методология и теории китайской литературы
(западные исследования последних лет). - "Восток", 1992, № 2.
Исторические записки - Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи). Т.IV. М.,
1986.
Китайский этнос.., 1979 - Крюков М.В. и др. Китайский этнос в средние века
(VII - XIII вв.). М., 1984.
Кравцова - Кравцова М.Е. Поэзия Древнего Китая. СПб., 1994.
Кроль - Кроль Ю.Л. Сыма Цянь - историк. М., 1970.
Малявин, 1987 - Малявин В.В. Традиционная эстетика в странах Дальнего Востока.
М., 1987
Мещеряков - Мещеряков А.Н. Древняя Япония: культура и текст. М., 1991.
Ю, 1990 - Yu, Pauline. Poems in There Place: Collections and Canons in Early
Chinese Literature. - Harvard Journal of Asiatic Studies. Vol. 50. Cambridge
(Mass.) 1990, № 1, p. 163-196.
Рифтин, 1994 - Рифтин Б.Л. Жанры в литературе китайского средневековья. -
Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания.
М., 1994.
Санович - Санович. В.С. Тема, память, имя. - Сто стихотворений ста поэтов.
Старинный изборник японской поэзии XII - XIII вв. Изд. 2-е. Спб..1994.
Серебряков - Серебряков Е.А. Китайская поэзия жанров ши и цы эпохи Сун. Л.,
1988.
Эйдлин - Эйдлин Л. Тао Юань-мин и его стихотворения. М., 1967.
Источник текста - сайт Центра сравнительного изучения культур Востока и Запада ИВКА РГГУ.